Первый Император. Дебют (СИ) - Логинов Анатолий Анатольевич - Страница 23

Вот и сейчас мсье Делькассе с тоской и злостью в душе ждал очередного визита посла. И ему все больше и больше нравилась высказанная одним из клерков идея о переговорах с Англией. Удалось же достичь урегулирования «Фашодского кризиса», причем британцы показали себя вполне вменяемыми переговорщиками…

Посол Российской Империи появился в дверях кабинета точно в назначенное для аудиенции время, опять своей пунктуальностью неприятно напомнив о самом опасном противнике Республики. После краткого приветствия (виделись уже и вчера и два дня назад, так что нечего разводить китайские церемонии) князь Урусов сказал, доставая из папки, украшенной двуглавым орлом, лист отличной бумаги с каким-то текстом.

— Многоуважаемый мсье министр, учитывая дружеские и союзные связи наших двух стран, Его Императорское Величество Николай Второй лично рассмотрел возникшие в результате заключения англо-японского союза коллизии и предложил принять ваш вариант совместного ответа наших стран на данное событие. Передаю вам письменный вариант предложения, подписанный собственноручно Его Императорским Величеством и прошу указать предполагаемую дату вашего ответа на это предложение.

— Мсье посол, передайте Его Величеству Императору, что данный текст будет рассмотрен сегодня же. И о нашем согласии с ним будет доведено немедленно.

— Весьма рад, мсье министр, что нами достигнуто согласие по столь важному вопросу. Но у меня есть еще один, маленький вопрос. Меня просили передать ходатайство о возможности посещении верфей, заводов и порта города Тулон группой в главе с полковником Михайловым.

— Этот вопрос также будет рассмотрен сегодня. Я рассчитываю не позднее пяти часов пополудни дать вам удовлетворительные ответы на все ваши запросы, мсье посол, — Делькассе, приняв бумаги, встал, заканчивая аудиенцию, и проводил посла до дверей. Сердечно распрощавшись с князем, он немедленно вызвал служителя и потребовал подать коляску для поездки к премьер-министру.

Через три дня в газетах Франции и России был опубликован совместный меморандум:

«Союзные правительства России и Франции, получив сообщение об англо-японском договоре… с полным удовольствием усматривают в нем подтверждение существенных начал, кои, согласно неоднократным заявлениям обеих держав, составляли и составляют основу их политики.

Оба правительства полагают, что поддержание этих начал является вместе с тем обеспечением их собственных интересов на Дальнем Востоке.

Вынужденные, однако, с своей стороны, не терять из виду возможности либо враждебных действий других держав, либо повторения беспорядков в Китае… оба союзные правительства предоставляют себе в таком случае озаботиться принятием соответствующих мер к охранению этих интересов».

Прочитав опубликованную декларацию, Николай печально вздохнул и, бросив газету на стол, с раздражением произнес простонародную поговорку.

— С паршивой собаки — хоть шерсти клок.

Российская Империя, Полтавская губерния, конец марта 1902 г.

Карловская экономия герцогов Мекленбург-Стрелицких — одно из процветающих хозяйств в Полтавской губернии, приносившее немалый доход владельцам. На принадлежащих ей черноземах, под руководством одного из лучших управляющих господина Шейдемана, хороши урожаи пшеницы. А на худших землях сажают картофель и бобовые. Карл Карлович Шейдеман числился у герцогов лучшим не зря, он внимательно следил за всеми новинками в области ведения сельского хозяйства и умело торговался с наемными работниками, снижая расходы на рабочую силу. Последнее, над признать, сильно облегчалось положением крестьян в округе. «Освобожденные от крепости» с минимальными наделами, они вынуждены были наниматься на поденные работы за любые деньги.

В прошлом году урожай по всей округе был хуже, чем обычно. Даже трава росла хуже и сена запасли меньше. И лишь картофеля собрали как обычно, но его-то выращивали в основном как раз на полях экономии. Но плохой урожай имеет и другую, выгодную для Карла Карловича сторону — цены на зерно и картофель поднимаются, так что прибыль в этом году, может статься, будет и побольше, чем обычно. Именно поэтому Шейдеман приказал всем подчиненным ему управлениям не продавать крестьянам ни зерно, ни картофель. Эти бедняки все равно не смогут дать хорошей цены сейчас. А вот позднее пойдут на все, чтобы купить столь необходимый им семенной материал. Да и перекупщики, набегавшись по соседям и не получив нужного объема закупок, рано или поздно поднимут цены и придут к нему с поклоном, купив все, что он продаст.

И ничего, казалось, не произошло. Крестьяне, выслушав отказ, смиренно вернулись к себе, в свои нищие и грязные жилища, переживать свою беду самостоятельно. Поэтому тем неожиданней оказалось для Карл Карловича появление у стоящих на окраине амбаров толпы крестьян на подводах, с вилами и дубинками. Стоявшие на охране сторожа, Иван Кольцо и Ефим Себко, против полусотни мужиков ничего сделать не могли и сразу побежали с докладом в имение. Но пока они бегали, пока Карл Карлович собирался и созывал работников, толпа вскрыла амбары и увезла почти все семенное зерно. Так что разъяренный управляющий явился на место событий к шапочному разбору, ловить конский топот. Пришлось ему вызывать исправника. Но не успел тот добраться до Карловки, как в ночь на поле Варваровского управительства явилась воровать картофель толпа крестьян села Варваровки, и опять не менее полсотни человек, вооружённых вилами и палками.

Пока исправник пытался разобраться с кражей зерна, в которой, как выяснилось, участвовали крестьяне деревни Поповки, как те же крестьяне с мешками и повозкам снова появились с криками под Варваровским управительством, но были прогнаны управителем Тимошенко с собранными им экономическими рабочими.

Шейдеман уже и не знал, что предпринять. Исправник Старицкий, отправляясь с докладом в Полтаву, рассказал, что крестьяне наслушались агитаторов. Которых и к ответственности нельзя привлечь, поскольку они рассказывали о своих партийных программах, все в рамках разрешенного Государем. Только от темные селяне поняли это по-своему и, «боюсь, сие нововведение обернется большой бедой», закончил он свою речь.

— Буду молить начальство прислать на подмогу казачков или солдатиков, — добавил он.

Между тем события неслись галопом. В Мартыновском управительстве в ночь на тридцатое марта крестьяне, прогнав сторожей, забрали около семисот пудов экономического картофеля. Днем тридцатого марта бунтовщики явились на ста подводах на хутор Вакулиху и забрали на глазах всех служащих до двух тысяч пудов картофеля.

А первого числа в Карловку приехал помещик Роговский с семьей и просил временно приютить его.

— Чьто твориться, Карл Карлыч! Прямо последние дни наступають, — рассказывал он за обедом своим несколько необычным говором, неожиданно смягчая согласные в словах. — Ночью подожгли дом. Пока же мы со слугами его тушили, толпой вскрыли амбары и забрали все подьчистую. Весь картофель, все сено и зерно. И дом отстоять не удалось, посему пришлось искать вашего гостеприимства, — горевал помещик. — Было слышно, что господин исправник за войсками отправился? — с надеждой глядя на управителя, на которого ранее смотрел несколько свысока, спросил он.

— Отправился, но пока никаких результатов нет, — горестно вздохнув, ответил Шейдеман, запив печальное известие глотком хорошего «бордо».

— Жаль, жаль. Но я слышал, мой соседь, Фесенко, вы его знаете, отправил на имя его высокопревосходительства господина Сипягина телеграмму.

— Будем ждать, — развел руками управляющий. — Пока никаких сообщений из столицы не поступало. Остается только надеятся.

Неизвестно, что подействовало сильнее — доклады от властей, или тревожные телеграммы помещиков и обывателей. Но через три недели после начала беспорядков, к тому времени перекинувшихся, по слухам, не только на другие уезды Полтавской, но и на Харьковскую губернию, прибыли войска.