Охотники за камнями (СИ) - "Кристалл Дар" - Страница 14

Я уже мечтаю о душе… ну или еще чем похожем. А еще, что вытянусь и сменю насквозь промокшую одежду. Но когда мы доходим до «лагеря», где нас ждут лодки, вижу, что никаких удобств нам не грозит. Не в этом же деревянном ящике, по ошибке названном перевалочным пунктом?

И все таки мне хватает сил обрадоваться. Хотя бы тому, что есть бурная и темная река, приток, название которого давно выдавлено жарким влажным паром, именуемым здесь воздухом. И что мы сейчас сядем в каноэ… что-то посовременней, конечно, и даже оснащенное мотором.

И нам не придется больше тащиться пешком.

Холл — единственный, кто вообще вспоминает о нашей легенде.

Вяло восторгается «уникальным туристическим маршрутом» и еще более вяло интересуется, далеко ли нам до того самого «священного водопада», к которому мы изначально собирались. Я же могу надеяться только, что все это ненадолго. И мы скоро выберемся в другую климатическую зону, более сухую и… цивилизованную. И я снова увижу лишь зелень изумрудов, а не… вот этого всего.

Проводники переговариваются с каким-то мужиком с щербатым ртом, а потом показывают знаками, что все в порядке и предлагают рассаживаться по лодкам.

Их две.

И снова мы делимся на команды.

Хотя мне кажется — на мгновение — что Холл как-то задерживает на мне взгляд и хочет возразить, но мне так жарко, и я так устала, что почти не обращаю на это внимание. И со стоном облегчения забираюсь в лодку, укладываюсь на наши вещи рядом с Джеммой и ненадолго закрываю глаза.

К вечеру мы почти оживаем — достаточно для того, чтобы начать делать вид, что нам интересно окружающее пространств, и щелкать телефонами. А когда выбираемся на весьма широкое пространство и ставим полог, а потом и разводим вечерний костер, и едим припасенную еду, запивая его виски, мне уже кажется, что все почти нормально.

И мы все… почти друзья.

Наши проводники первыми отходят и заворачиваются в старые спальные мешки. Следом, бурча что-то под нос, заваливается Митч. Джемма уже дремлет на могучем плече Гибсона, но тот не решается оставить нас Холлом наедине. Сидит, уставившись на затихающее пламя и думает о чем-то своем, время от времени поглядывая в нашу сторону.

А мне совсем не хочется спать, несмотря на дикую усталость.

Я вообще не привыкла к долгому сну, а с учетом условий…

Холл передает мне фляжку и я делаю большой глоток. И виски едва не выходит носом, когда я слышу тихое и одобрительное:

— А ты молодец. Не ожидал.

Изумленно поднимаю глаза на Деймона. В свете костра его черты обострены и становятся еще более выразительными… А глаза темные настолько, что возникало ощущение, что на меня смотрит сама ночь.

И тогда я неловко мычу:

— Сама не ожидала. — и тут же дополняю, не желая поддаваться некоторому очарованию момента. — А ты как будто вписался в обстановку.

— Терплю как все. Хотя мне далеко до Гибсона.

Он с улыбкой кивает в сторону телохранителя, который сидит неподвижно, давая Джемме отдохнуть, и ловит ответный оскал. Кажется, эти двое перестали конфликтовать…

— Я просто приманиваю бразильского паука на живца, — комментирует Гибсон.

— Зачем? — я в недоумении от этого высказывания.

— Говорят, после его укуса эрекция держится до двадцати часов…

Мы откровенно ржем.

Постепенно разговоры стихают. И я отползаю, заворачиваюсь в тонкую ткань под защитой москитных сеток и закрываю глаза. И начинаю напевать про себя ту песню, что помогала мне уснуть, когда все было… совсем сложно.

Глава 18

Деймон Холл

Что меня всегда удивляет в Хендерсон, так это умение выглядеть даже в такой ситуации будто она собралась на прием в Белый дом.

Аманда просыпается ошалевшая от набухающей жары, мокрая, как и все мы, не до конца осознающая, где находится… Но уже спустя пятнадцать минут её лицо сияет чистотой и свежестью, волосы завязаны в тугой хвост, а взгляд спокоен и холоден.

Так и подмывает сказать, что её взгляд пригодится нам заместо холодильника, но я сдерживаю себя.

Хрупкое перемирие, которое установилось между нами на период совместного — и не самого легкого — путешествия гораздо важнее, нежели моя потребность уколоть рыжую.

Мы снова усаживаемся в лодки и продолжаем движение по течению, периодически вздрагивая от громких криков животных и внезапно возникающих водоворотов в довольно спокойных и темных водах.

Мне кажется, что сельва успокаивается, сдает свои позиции… Мы не планировали путешествовать по ней дольше нескольких дней и специально выбрали такую точку «входа», чтобы как можно быстрее переместиться в другой бразильский штат и, в какой-то мере, в другую климатическую зону. Но даже я не мог предположить что и нескольких дней для сельвы… слишком много.

Футболка липнет к телу, какие-то мелкие твари продолжают жрать мое лицо, а Митч снова начинает ныть, вызывая во мне желание прихлопнуть его как москита.

Но потом происходит то, что делает ситуацию много хуже.

Я вдруг вижу, как напрягаются наши провожатые. Они осматриваются, а потом что-то кричат друг другу и весьма эмоционально, на своем диалекте.

— Что происходит? — спрашиваю я бразильца.

— Мы забрались на чужую территорию, и некоторым это не понравилось, — с явной неохотой расписывается мужчина в своем неумении составлять маршрут.

— А до этого вы не знали, что это чужая территория?! Что, мать вашу, значит «не нравится»? Это река, сельва, о чем вообще может идти речь?

— Похоже, браконьеры — лоснящееся темное лицо пытается изобразить сожаление, хотя я вижу страх, — Что-то им понадобилось здесь — а они не терпят свидетелей. Нам отправили предупреждение, но повернуть уже не возможно. Будем надеяться, что все обойдется и они не станут ничего предпринимать…

В этот самый момент все и начинается.

С нескольких сторон трещат выстрелы, а с деревьев на ближайшем берегу спрыгивает несколько человек и направляет на лодки автоматы неизвестной конструкции. Один из них орет что-то нашим провожатым, и те отключают двигатели.

Стремительное движение сильно замедлиляется.

Я слышу, как кричит кто-то из женщин на соседней лодке и успеваю скомандовать Гибсону:

— Не доставай оружие!

Строго говоря, он не обязан мне подчиняться. Но Гибсон и сам понимает, что если мы сейчас начнем угрожать, не выживет никто. Нас просто изрешетят.

Митч матерится на всех ему известных языках и пригибается, я же, напротив, распрямляюсь и поднимаю две руки вверх, показывая что безоружен и пришел с миром. А сам молюсь про себя, надеясь, что существующее течение унесет таки нас от опасности, ведь не так далеко — излучина и если мы зайдем за нее, то у нас будут все шансы спастись…

Браконьеры, или кто они там есть, выспрашивают что-то у наших проводников — судя по тону, угрожают — и… снова вскидываю ружья.

Раздаются выстрелы. В лодку попадают пули, её кренит, потом выравнивает, но…

— Объяснись! — ору я придурку — провожатому.

Тот достает… весла и начинает торопливо говорить:

— Мы договорились, чтобы они не трогали нас, но… они не хотят, чтобы мы плыли дальше.

— И продырявили лодки? — рычит Митч

— Зато не убили…

— Бл… ть какое счастье! — снова рычит Митч, — А если мы не доплывем? Придется нырять? А дальше? Что мы будем делать…

— Не сейчас, — я затыкаю помощника. А сам с беспокойством смотрю на вторую лодку. Они дальше от излучины, куда нас несет слабое течение и взмахи весел, к тому же там больше людей… И их лодка сильнее погрузилась в воду.

Я мельком вижу сосредоточенное лицо Аманды, которая быстро перебирает вещи, вытаскивает что-то… а потом скидывает лишнюю тяжесть.

Умница.

А рыжая уже формирует небольшой рюкзак. Что делаем и мы, пока бразильцы пытаются достичь берега под прицелом мордоворотов.

Мы почти успеваем.

Пусть и по пояс в воде, но нам удается добрести до земли и даже не быть сожранными.