Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна - Абнетт Дэн - Страница 90

– Вы пытаетесь мне сказать, – сказал Драшер, – что я встретился с призраком?

– Термин не совсем корректный, – произнес Вориет.

– И пожал его чертову руку?

– Давайте лучше поговорим о вашей с ним беседе.

– Нет, – отрезал Драшер. – Нет. И прямо сейчас мне нужны две вещи. Во-первых, успокоительное. Сильное. А во-вторых – чтобы вы объяснили, что произошло, причем без всякого гроксова дерьма. И что-нибудь меня не устроит. То и другое. Прямо сейчас. Иначе я собираю вещи и уезжаю.

– Не создавайте затруднений, магос, – сказал Вориет.

– Нужно ему объяснить, – произнесла Бетанкор. – Хотя бы самое основное.

Драшер решил, что она обращается к Вориету, но потом заметил, что женщина просто смотрит в пространство. Раздался мягкий щелчок, как будто Драшер только что зевнул и прочистил уши. После чего раздался четкий голос, сказавший одно слово:

– Что это было? – спросил магос.

– Думаю, вам лучше самому это сделать, – сказала Бетанкор. снова обращаясь не к Вориету и не к Драшеру. – Я знаю, что вы устали, но…

Бетанкор посмотрела на Драшера:

– Подождите минутку, магос.

Драшер поковырял пальцем в ухе. Голову будто сдавили в мягких тисках.

– Что это было? – повторил он.

– Мы идем в главный зал, – сообщила Бетанкор.

Эйзенхорн их ждал. Он сидел в кресле с высокой спинкой и выглядел так, как будто ему приходится терпеть какую-то пытку. Драшеру показалось, что инквизитор не столько сидит в кресле, сколько пытается с его помощью не провалиться сквозь пол, прямиком в центр планеты. Дышал он с трудом.

Одла Джафф зажигала свечи, пытаясь разогнать полумрак в зале. В помещении по-прежнему было холодно, причем холод, похоже, исходил от самого инквизитора. Снаружи начиналась гроза.

– Присаживайтесь, магос, – произнес Эйзенхорн.

Драшер подчинился и сел напротив инквизитора. Вориет и Бетанкор отошли в сторонку и устроились на лавке в дальней части зала. Джафф зажгла последние свечи и присоединилась к ним. Больше здесь никого не было.

– У меня есть способности псайкана, магос, – сказал Эйзенхорн. – Вы знаете, что это такое?

– Думаю, да. Я никогда не встречал никого, кто…

– Скорее всего, встречали. Мы обычно не афишируем свои таланты. Мой дар достаточно силен. Сегодня вы кое-кого встретили. Когда покинули крепость без разрешения…

– Я сожалею об этом… – начал было Драшер, но Эйзенхорн поднял руку и заставил его замолчать.

– Я не собираюсь вас отчитывать, магос. Если честно, то я очень устал. У меня нет ни времени, ни терпения на то, чтобы вас в чем-то убеждать. Если вам нужен выговор – просто скажите, и я озадачу этим вопросом Вориета и Нейла.

– Пожалуйста, просто объясните все, – сказал Драшер.

– Сегодня вы встретились с психическим эхо. Непредвиденным побочным эффектом той работы, которой я занимался в холодильнике.

– С психическим эхо, сударь?

– Вы назвали его призраком, – сказал Эйзенхорн. – И это на удивление точный термин.

– Это был призрак?

– Да.

– Я… Ну… – Драшер замялся. – Это очень любопытно. Не знаю, что об этом думать. Возможно, я немного поплачу.

– Не надо, – произнес Эйзенхорн.

– Стараюсь изо всех сил, – пробормотал Драшер.

– Магос, ваше заключение по телам было полезным. Оно подтвердило вещи, о которых я думал. Идеи, которые только начинали формироваться. Оказалось, на удивление точным. И раскрыло секреты, которыми я не собирался делиться.

– Спасибо. Правда?

– Инквизиция заинтересовалась этим делом именно по той причине, которую вы назвали, – сказал Эйзенхорн. – Маршал Макс разместила реконструированные портреты жертв во всех сетях. Одно изображение привлекло мое внимание. Я знал этого человека. И поэтому пришел сюда.

– Вы знали одну из жертв?

– Да. Она работала на меня. Полевой агент. Ее звали Тэйя Иншабель. Дознаватель. Дочь моего старого и дорогого друга, которая присоединилась ко мне, чтобы довести до конца дело отца. Она прибыла в эту систему девять лет назад, чтобы расследовать кое-какие зацепки по более крупному делу, которым я занимаюсь. По моей просьбе. Подобные расследования, магос, могут требовать времени. Многие годы. Какое-то время я не получал от нее вестей. Отчеты приходили нерегулярно. Это меня беспокоило, но иногда агентам ордосов под прикрытием приходится залегать на дно ради собственной безопасности. Дознаватель Иншабель была очень опытным и способным оперативником. И я был уверен, что она… – Он замолчал и не сразу сумел заговорить снова. – Нужно было отправить кого-то на ее поиски. Не стоило ждать так долго. Нужно было сделать это ради ее отца. Присмотреть за его дочерью…

– Мне жаль, сударь, – произнес Драшер.

– И теперь она мертва, – продолжил инквизитор. – Ее кости лежат, забытые и никому не нужные, в морге маршала Макс. Реконструкция лица Тэйи привела меня на Гершом. Я должен найти то, что нашла она.

Драшер наклонил голову вбок в безмолвном вопросе.

– Очень непросто добиться ответов от мертвецов, – сказал Эйзенхорн.

– Могу себе представить, – кивнул Драшер.

Раскаты грома раздались откуда-то из-за ближайших гор. Первые капли дождя застучали по стеклам.

– Но способы есть. Процедура прозревания, психометрический анализ. Это сложное и опасное искусство, которое может практиковаться только теми, кто прошел надлежащую подготовку и готов столкнуться с последствиями.

– Я не уверен, что понимаю, о чем вы говорите, сударь, – сказал Драшер.

– Если говорить простым языком, магос, то о спиритическом сеансе.

– Ох, – выдохнул Драшер.

– Мы обычно используем термин «аутосеанс». От Тэйи не осталось ничего, кроме костей. Ни одежды, ни вещей. Никаких следов того, где она провела последние девять лет, где жила. Поэтому, когда я только прибыл, то провел психическую беседу с останками. Было… весьма неприятно и практически безрезультатно.

– Я… – начал Драшер, но так и не нашел нужных слов.

– Тэйя была мертва уже слишком давно, – сказал инквизитор. – Ее псионическая сущность почти утратила связь с бренными костями. К тому же, полагаю, Тэйю умертвили чрезвычайно жестоким и разрушительном способом. Я потянулся к ней и коснулся чего-то, но оно утратило какую бы то ни было цельность.

Эйзенхорн поудобнее устроился в кресле и пригубил амасек из бокала, стоявшего у подлокотника. Его рука тряслась.

– Единственное, что мне удалось извлечь, – продолжил он, – короткое фрагментарное воспоминание о старой крепости. Изображение-было нечетким, но после некоторой проработки вопроса мы выяснили, что в каранинском регионе сохранились несколько древних сооружений. Древние замки времени колонизации. Это место, Хелтер, было похоже на крепость из воспоминания. И в пределах области, где обнаружили тела, только эта крепость может похвастаться нормальным состоянием. Поэтому я перенес свой штаб сюда, чтобы начать тщательное исследование данного района.

– И тела с собой перевезли, – сказал Драшер.

– Да, – кивнул Эйзенхорн. – Чтобы повторить аутосеанс с каждым из них. Это была весьма изматывающая процедура. Некоторые оказались абсолютно инертными. Остальные излучали только боль без проблесков сознания. Поэтому я расширил область поиска и начал проводить аналогичные ритуалы в местах, где обнаружили тела, и просто в лесу. И снова – ничего. Как вы и подтвердили, причем достаточно убедительно, это просто места, куда сбрасывали тела. Никакого психометрического эха моментов из жизни или смерти жертв там не было и быть не могло.

Дождь разошелся. За высокими окнами засверкали вспышки молнии.

– По поводу сегодняшнего, – произнес Драшер. – В лесу…

Эйзенхорн прокашлялся.

– После того как вы представили свой отчет, – сказал он, – я захотел попробовать еще раз. Снова провести ритуал над телом несчастной Тэйи. Я прошел сложное и неблагодарное испытание, которое потребовало почти всех моих сил. И оно повлекло непредсказуемые последствия. Пока я в холодильнике пытался связаться с Тэйей Иншабель, мощный психический откат прокатился по окрестным лесам. И вызвал призраков, магос Драшер. Призраков, о которых я не подозревал. Именно поэтому вы сегодня встретились с Эсиком Фаргулом, человеком, который уже тридцать лет как мертв. Я проводил свой сеанс в его доме, магос. В месте, где он жил и где умер. Неудивительно, что это заставило его выйти на свет.