Лазоревый шторм - Деннинг Трой - Страница 29

Рикус недовольно нахмурился. — Он режет не так, как раньше, — сказал он, ставя ногу на камень и освобождая меч. — Но он будет.

Он вложил меч в ножны, где хранил и отломанный кончик лезвия.

— Хорошо, — сказал Ркард. Он повернулся к матери и спросил, — Ну, мы идем в Самарах?

— Увидим. — Ниива взглянула на Садиру. Лучи багрового солнца доползли до ног волшебницы, возвращая им черный цвет, который обычно и был у них при свете дня. — Сначала мы должны подождать, проснется ли Садира.

— Но мы должны идти! — возразил Ркард. — Если мы не сделаем этого, я превращусь в баньши, как Са'рам и Джо'орш.

Ниива нахмурилась. — Почему ты так думаешь? — спросила она. приседая, чтобы взглянуть сыну в глаза. — Мулы не дварфы, они не выбирают цель жизни.

— Но твой сын не обычный мул, — прервал ее Виан. Голова остановила свои желтые глаза на лице мальчика. — У Ркарда особая судьба, и кто может сказать, что случится с ним, если сейчас он не исполнит свое предназначение?

Келум схватил голову за пучок волос. — Не говори такие вещи о моем сыне, — пригрозил он. — Ты ничего не знаешь о его предназначение.

— Я знал, что в Каре еще осталась магия, — возразил Виан. — Возможно, я знаю и еще кое-что.

— Тогда скажи нам, — скомандовала Ниива, вытаскивая кинжал.

Треснутые губы Виана перекосила саркастическая усмешка. — Ты знаешь ответ, — сказал он. — Вот почему ты боишься.

Ркард скользнул вперед и стал перед головой, глядя ей прямо в глаза. — Не пугай мою мать!

— Ты не прав, братан, — засмеялась голова. — Твоя мать парализована страхом. Если она разрешит тебе напасть на Борса, тебя убьют. Если не разрешит тебе драться, ты станешь баньши, еще более ужасным, чем Са'рам и Джо'орш. — Виан показал свои серые зубы, оскалившись в усмешке. — Что делать матери?

Ркард взял Нииву за руку. — Я не боюсь Дракона, — сказал он. — Я убъю его.

— Конечно убъешь — но только тогда, когда придет время. — Ниива мягко оттолкнула сына от Виана. — Давай пойдем к Садире и посмотрим, пробудило ли ее солнце. А хорошие новости мы сможем хорошо использовать.

Они нашли волшебницу на руках у Магнуса. Солнечный свет омывал все ее тело, и ее кожа стала черной, как обычно. Синяки и ушибы, украшавшие ее тело предыдущим вечером, сошли, а других знаков или повреждений от ее сражения с призраками не осталось. Тем не менее, ее янтарные глаза еще не горели с обычной силой, тело лежало без движения, а между большим и указательным пальцами она крепко держала кольцо Астиклов.

Указав жестом Ркарду ждать вместе с отцом, Ниива подошла к волшебнице. — Ты как, в порядке?

В глазах Садиры мелькнула вспышка, она вернулась к жизни. Кольцо Агиса скользнуло обратно на ее палец, она попыталась встать и схватила Нииву за руку. — Я буду в порядке. — Она встала на ноги, держась за Нииву. — Хотела бы я это сказать об Агисе — и об остальном Тире.

— Что ты имеешь ввиду?

Садира глубоко вздохнула, потом с трудом выговорила, — Агис мертв.

— Этого не может быть! — внезапно Нииве стало трудно дышать. — Откуда ты знаешь?

— Я знаю, — ответила Садира. — Я должна была сражаться, чтобы выйти из Серости, и призраки пытались заставить меня остаться, используя его дух, как заложника. — Крошечные струйки черного тумана поднялись из уголков глаз волшебницы. — Я уничтожила их всех.

— Ты не можешь быть уверена, что была в Серости, — сказал Келум, становясь рядом с Ниивой. — Возможно, это была иллюзия…

— Садира была в Серости, иначе мне не потребовалось бы так много времени, чтобы извлечь ее оттуда, — Магнус с трудом поднял свое громадное тело на ноги. — И призраки исчезли, иначе они все еще нападали бы на нас. Единственный путь, которым она могла уничтожить их, — сразиться с ними в Серости.

— Агис мертв, — сказала Садира. На этот раз она не смогла сдержалась горестный крик.

— Боюсь, что да, — согласился Магнус. — В противном случае ты не смогла бы увидеть его там.

Садира зарыдала, волна черного тумана хлынула из ее синих губ.

Ниива вытерла свои щеки, по которым бежали ручейки слез, удивляясь, что она вообще еще не разучилась плакать. Во время ее дней на арене, она видела многих друзей мертвыми — и некоторых из них она убивала сама, когда распорядители игр были особенно жестокими — и она думала, что выплакала все слезы. Воительница была даже рада, что немного осталось для Агиса, единственного аристократа, которого она называла другом. Она дотронулась рукой до сердца, традиционный гладиаторский жест прощания, потом подняла ее к востоку, где он умер.

Когда Ниива взглянула на Рикуса, она обнаружила, что он стоит, глядя в землю, глаза его остекленели. Его губы дергались и он качал головой, как если бы не мог поверить в слова Садиры.

— Рикус, — мягко сказала Садира.

Мул взглянул на нее. — Я думал, что Агис слишком умен, чтобы умереть, — сказал он. — Я не поверил в то, что сказал Пач.

— И я тоже, — сказала Ниива. — Но у нас не было возможности даже думать об этом.

— Агис держал все: совет, создание новых ферм, наш дом. — Мул подошел к Садире, мягко взял ее за руку. — Что мы будем делать теперь?

Волшебница оттолкнула его. — Откуда я знаю? — выкрикнула она. — После смерти Агиса какое мне дело до всего остального.

Келум быстро скользнул между Садирой и Рикусом. — Агис был друг нам всем, и нам всем будет не хватать его, — сказал он. — Но он не хотел бы, чтобы мы сдались. Мы должны подумать, что делать дальше.

Садира зло тряхнула головой. — Ты что, не слышал? — спросила она. — Агис мертв и единственное, что нас ждет теперь, — уничтожение Тира.

— Ты преувеличиваешь, Садира, — сказал Магнус. — Я не понимаю, как смерть одного человека может привести к падению города, простоявшего тысячи лет.

— Ты не понимаешь? — язвительно спросила волшебница. — Дракон знает, что мы идем. Вот почему он послал призраков убить меня.

— И, если Борс убил Агиса, тогда ты боишься, что он также украл и Черную Линзу, — заключил Келум.

Желудок Ниивы сжался, скрутился, а затем его пронзила боль. Она не могла поверить, что Агис мертв, что они потеряли Черную Линзу прежде, чем хотя бы раз увидели ее, и что-то внутри ее твердило ей, что это не правда, что все не так. Потом она вспомнила, что сказал Пач: Агис умер в Заливе Горя — что бы это ни было — и Тихиан украл Черную Линзу.

— Я не думаю, что Борс убил Агиса, — сказала Ниива. Она подошла к Виану и сняла голову с валуна. — Где умер Агис? Что случилось с Черной Линзой?

— Агиса убили на островах гигантов, — ответила голова, дрожа в руке Ниивы. — Он и Тихиан украли линзу вместе, но только король ускользнул живым от мести страшных уродов. Он и послал меня сюда.

— А откуда ты взял кольцо Агиса? — потребовала ответа Садира. Она выхватила Виана из руки Ниивы и поднесла печатку Агиса к носу головы.

— Тихиан дал его мне, — объяснил Виан. — Он не думал, что вы ответите на его призыв, поэтому он решил, что будет лучше, если вы подумаете, что меня послал Агис. Король ждет вас в Самарахе — с Черной Линзой.

Синие глаза Садиры полыхнули огнем. Она уставилась на голову, не говоря ни слова. После мучительной паузы она спросила, — Как умер Агис?

Длинный язык Виана облизал треснувшие губы. — Гиганты бросились в погоню за линзой, — сказал он. — Агис пал в последней битве.

— С кинжалом Тихиана в спине, не сомневаюсь, — прошипела Садира.

Волшебница выхватила Кару из ножен Рикуса и одним быстрым движением рассекла Виана напополам. Голова упала каменистую землю, вонючая, коричневая жидкость потекла из двух половинок черепа.

Рикус с удовольствием потоптался на желтых костях, превращая их в труху. — Он не должен был использовать кольцо Агиса чтобы обмануть нас, — проворчал мул. — А когда мы отловим Тихиана, мы сделаем с ним тоже самое, что он сделал с Агисом.

Садира не ответила, она с ужасом уставилась на сломанное лезвие меча, ее челюсть отвисла. В первый момент Ниива не поняла удивление волшебницы, но потом сообразила, что ее подруга была без сознания, когда мул проверял магию Кары.