Трое из Леса. Трилогия - Никитин Юрий - Страница 49

– Благодарствуем. Чего только не грызли, когда вышли из Леса, но камни… гм… А что в Горах есть, кроме камней?

Старик утомленно закрыл глаза. В пещере внезапно похолодало. Таргитай поворачивался к Олегу, вдруг в другой бок что-то толкнуло. На пол осела, раздвигаясь под своей тяжестью, корзина из толстых ивовых прутьев. Корзина сплетена грубо, наспех, ее стенки едва держали горку огромных краснощеких яблок, там же лежали сочные груши и разные диковинные плоды, которых невры отродясь не видели.

Под дальней стеной зазвенело, зажурчало, из ровной стены побежал чистейший, почти невидимый ручеек. Он потек вдоль стены, нашел щель, с тихим журчанием начал переливаться туда, как бы впитываясь, исчезая среди красноватых прожилок камня.

Мрак смотрел с подозрением, его пальцы стиснули рукоять секиры, Олег шептал заклинания-обереги, а Таргитай, помня, что он – дурак и ему все можно, взял яблоко, что лежало на самом верху. Чародейски крупное, с его кулак, таких в Лесу никогда не встречали, но в их Лесу не было магии. Налитое соком, краснобокое, у самого черешка – круглая дырочка… На палец Таргитая посыпалась мокрая труха. Червяк, видать, не знал, что яблоко волшебное и у него могут быть неприятности.

Олег, закончив заклятие, опасливо потянулся к гигантской груше, глядя, однако, не на грушу – на Таргитая, который уже с хрустом вонзил зубы в сочную мякоть. Олег осторожно взял плод в ладонь, ощутил приятную тяжесть. Тонкокожая груша едва не лопалась, распираемая соком. Два рыжих муравья, поводя усиками-щеточками, припали к дырочке. Их брюшки на глазах раздувались, переполняемые сладким соком.

– Это же волшба, – прошептал он потрясенно, – чистейшая волшба…

Таргитай откусил снова, зажмурился от нежнейшего вкуса. Сочная мякоть таяла во рту.

– Волшба, – согласился он, жмурясь, как кот на солнце. – Ежели он волхв, а не наш…

Олег все еще ошалело держал грушу на ладони, где муравьи раздулись так, что сладкий сок едва не выплескивался из их ушей. Таргитай с хрустом догрызал яблоко, косил глазом на корзину. Мрак с разочарованным видом рылся в корзине, наконец воззвал к умирающему волхву:

– Батя… Это сосунки, но мы с тобой – мужики. Разве ты сидел здесь без мяса? Да ни в жизнь не поверю!

Даже не колыхнув воздух, посреди пещеры возникла широкая плита, из ниоткуда шлепнулись тяжелые ломти. Пещеру наполнили запахи жареного мяса, печеного. Мрак ухмыльнулся, блеснув клыками, порылся в ломтях, сдирая ногтями румяную корочку, пальцы покрылись жиром и соком. Он выхватил огромную печень тура, сырую, почти что выдранную из живого – по рукам побежала дымящаяся кровь.

– Спасибо, – гаркнул он довольным звериным голосом. – Ты волхв, каких еще поискать! Настоящего волхва сразу видно, верно?.. Хозяин, а как для себя? Если чем можем, только свистни!

– Ешьте, – донесся тихий шепот.

Таргитай и Олег от груш и яблок перешли к заморским плодам, Мрак грыз только печень, кровь брызгала, острые зубы хищно блестели. Все трое не отводили глаз от древнего старца.

Волхв лежал такой же неподвижный, как тот камень, из которого вырублено ложе. Крупные ладони как сложил на груди много лет назад, так, казалось, с тех пор не расцеплял сухих желтых пальцев.

– Люди… – прошептали его обескровленные губы. – Все еще люди… Волхв, оборотень и певец… Или это знак? Я был когда-то волхвом, оборотнем и даже певцом… Правда, песни складывал хилые, в перевертничестве был чересчур горяч – обращался то в бера, то в рысь вместо благородного волка, а то и в коршуна… Зато волхвом был первым…

Голос внезапно оборвался. Глаза все еще смотрели в низкий свод. Олег низко поклонился, Таргитай попятился, отводя взгляд, – боялся мертвяков. Мрак повел носом, спросил недоверчиво:

– Неужто помер? А Боромир рек, что мудрецы и герои не мрут, не сказав последних слов мудрости!

Он навис над старцем, бесцеремонно дунул в раскрытые глаза. Очень медленно губы старца шелохнулись.

– Да, я еще в этом мире…

– Великий волхв, – сказал Мрак. Он с неудовольствием косился на изгоев, что, подхватив мешки, уже топтались возле выхода. – Ты и сейчас еще силен! Нам бы это очень кстати…

– Нет, – шепнули бескровные губы, – я давно уже… не мудрый… не великий… Берегитесь Ящера! Ему служит Тьма, а она в каждом из нас. Не выпускайте… Я возгордился, и Тьма одолела…

– Тьма?

– Она взяла личину лучшей из женщин… Я был, помню, в гневе… Нет, была всепожирающая ярость… Обманутый, я проклял весь мир и решил умереть… Но я решил взять весь мир с собой…

– Зачем? – не поверил Мрак. Он насторожился, отодвинулся.

– Чтобы в другой раз Род сотворил получше… Я умножал свою ярость тысячу лет. Скопил столько, что уже мог сжечь все… Но за это время переступил порог, когда разум берет верх… Долго думал, потом выпустил ярость под землю… Бурлит, пытается вырваться! Где пробивается выше, трясется земля, вздымаются огнедышащие горы, живое гибнет… Если же вырвется – погибнет весь мир.

– Такое может случиться?

– Если случится, то не скоро… Не хватило мудрости не копить ярость, но хватило осторожности… запрятать глубоко…

Старец помолчал, глаза его медленно закрылись. Мрак угрюмо проговорил:

– Такой могучий волхв как бы мог нам помочь!

– Увы, – услышал он слабый голос, – я всю мощь направил на то, чтобы отомстить миру… Всю жизнь! А сколько бы мог… Идите. Не дайте одолеть себя Тьме…

Олег и Таргитай, повинуясь неодолимой силе, заспешили из пещеры. Мрак шагнул было следом, но пересилил себя, обернулся. После долгой паузы старец прошептал в последнем усилии:

– Меч… Сила киммеров – в Мече…

Свет в пещере начал меркнуть. Мрак бегом бросился к щели, протиснулся ужом. Скала кряхтела, в трещине сухо трещали, лопаясь, мелкие камешки. Таргитай и Олег стояли на обугленной земле, щурились от яркого солнца.

– Отошел, – выдохнул Мрак. Он судорожно перевел дыхание. – Здоровенный был когда-то мужик… Надеюсь, если не в вирий, то хоть не к Ящеру угодит!

– Он что-то сказал еще? – спросил Олег с надеждой.

– Сказал. Боромир верно рек, что герои не уходят из жизни, не сказав великих слов.

– Что он рек?

– Мудрые слова. Только не знаю, что с ними делать.

Глава 3

Еще день спускались с Гор, потом потянулась Степь. Олег жалел, что скалы покинули в спешке, не успел оглядеть все камешки и редкие травы, но Мрак заявил, что от Гор взяли даже больше, чем ожидали. Союзников не отыскали, верно, зато умирающий волхв сказал про таинственный Меч, в котором заключена вся мощь киммеров. А это уже победа. Пусть половинная, но других побед не бывает. Полные победы только в сказках, где дурни счастливы, лодыри побеждают, а царевны выходят замуж за страхолюдин.

Опять шли быстрым шагом, еще чаще – бежали. В недостижимо высоком небе звенели трели жаворонков, под ногами суетливо прыгали зеленые кобылки, стрекотали в траве. Порхали бабочки.

Вдруг Мрак насторожился, его руки мгновенно ухватили лук, стрела легла на тетиву. Высоко в небе слышались приближающиеся щемяще прекрасные звуки. Таргитай зачарованно поднял голову, а Мрак вскинул лук.

В яркой синеве плавно скользили огромные белые лебеди. Крылья мерно плескали по невидимым струнам, длинные шеи вытянуты. За ними плыла по воздуху узкая повозка. От нее шло сияние, словно в огне догорал кусок железа.

Олег повис на руке Мрака, не давая прицелиться. Мрак стряхнул волхва, но стрелять не стал, буркнул подозрительно:

– Странные лебеди. Орут непривычно.

Таргитай кивнул, ибо охотник попал в точку. Лебеди красивы лишь в воде, да и то пока молчат. На берег выходят безобразно, переваливаясь, как старые толстые бабы, волоча по земле мокрые зады. Байки про лебединые песни придумал тот, кто никогда их не слышал: голоса у них хуже, чем у несмазанных телег. А эти, что летят над головами, кричат совсем не лебедиными голосами, а летят красиво, хотя грузновато.

Олег вдруг вскрикнул, ткнул в небо трясущимся пальцем: