Трое из Леса. Трилогия - Никитин Юрий - Страница 48

Олег догнал друзей, обеспокоенно тронул Мрака за локоть:

– Я чую странную мощь…

– Ты бы лучше почуял мясо!

– Какое?

– Любое. В шерсти, в перьях, можно даже в чешуе. Таргитай готов грызть камни, посмотри на его глаза!

– Потерпит, не околеет. По мясу ты знаток. А вот что-то странное… не чуешь?

– Не чую, – отозвался Мрак отстраненно. Его глаза постоянно шарили по камням, отвесным скалам, трещинам, замечали маленьких юрких ящериц, крупных бабочек, странных черных муравьев с огромными плоскими головами. – В Горах все иначе…

– Это верно, но… все-таки…

Мрак отмахнулся, и Олег отстал. Таргитай помогал волхву переворачивать камни, а тот быстро хватал юрких сороконожек, мокриц. Таргитай становился все нерешительнее, наконец вдруг выпустил тяжелый камень, едва не раздавив Олегу пальцы. Олег отпрыгнул с криком:

– Замечтался?.. Или песни складываешь, дурак?

Таргитай сунул пальцы в рот. Олег посмотрел ошалело, осторожно коснулся камня ладонью. Гладкая поверхность была горячей. Солнце висело над головой, затылок и плечи накалило, но камень был намного горячее!

Валуны присели к земле, странно приплюснутые, с оплавленными краями, словно на них дохнул пролетающий Змей Горыныч.

Таргитай прошел вперед, носком сапога, не решаясь коснуться руками, отвалил крупный валун. Вместо влажного пятна, прибежища мокриц и червей, там была черная обгорелая земля, пепел, зола. По всей земле, по которой шли, лежали оплывшие, словно из воска, огромные камни.

Олег догнал Мрака, тот шел медленно, прислушиваясь к сухому треску под сапогами. Мелкие камешки лопались, как комочки пересохшей глины.

– Здесь ничего не растет, – бросил Мрак, не поворачивая головы.

– Я же говорил! – вскрикнул Олег. – Уже исчезли ящерицы, жуки, бабочки… Никакой жизни!

Прибежал, пыхтя, Таргитай. За его спиной тяжело бухали по хребту два мешка. Он услышал, возразил с ходу:

– А мы – не жизнь?

– Жизнь, – отмахнулся Мрак, – но никчемная.

Изгои шли по черной, растрескавшейся земле, по-волчьи ступая след в след. Дважды Мрак по дороге откатывал валуны, но ни червяка, ни мокрицы – везде обугленная земля.

Из расщелин поднимались синеватые струйки дыма. Сухая земля потрескивала, покрытая странной сухой коркой, разломы и трещины встречались чаще. Сначала перешагивали, потом перепрыгивали, наконец одну, особенно жуткую, пришлось обойти. Из разлома несло гарью, оттуда поднимался сухой перегретый воздух, слышалось шипение.

За Мраком начало вздыматься черное облако хрустящего пепла. Таргитай закашлялся, выплюнул черную слюну, взмолился:

– Горят подошвы! Мрак, пойдем в обход!

– Проскочим, – бросил Мрак, оскалив зубы. – Должны проскочить…

– Да у меня горят пятки!.. Кто починит? Кроме Горыни…

– Не трусь, – сказал Мрак успокаивающе, – скоро встретим кого-нибудь пострашнее Горыни. Вон Олег уже чует, посмотри, как его трясет!

Олег смешно подпрыгивал, стараясь как можно больше находиться в воздухе. Лицо его дергалось, глаза прыгали из стороны в сторону.

– Ну-ка, волхв, – сказал Мрак напряженно, – чуй лучше… Что здесь, а?

Олег в муке помотал головой, не ответил. Губы его пересохли, покрылись такой же коркой, как и земля под ногами. Нижняя губа лопнула, подражая разломам, оттуда тонкой струйкой бежала кровь, склеивала кудрявую бородку в липкий коричневый клинышек.

Горло першило от сухого мертвого воздуха. Соленый пот жег глаза, тут же высыхал, оставляя белую корку. Олег шел с широко раскрытым ртом, весь красный, как свежесваренный рак. Душегрейку не сбросил, лишь расстегнул и теперь крепкими ногтями остервенело чесал грудь.

Мрак часто оглядывался, в темных глазах росла тревога. Изгои плелись полуживые, кашляли, выплевывали черные комки. Оплавленных валунов стало меньше, зато по обе стороны поднимались черные, растрескавшиеся от жары скалы. Верхушки и края оплавлены, словно у восковых свечей на жарком солнце.

Таргитай доковылял до массивной скалы, скорее – огромной плиты, вплавленной в землю торчком, присел под нею на корточки:

– Мрак!.. Я падаю. Давай малость переведем дух.

Мрак с сомнением покосился на странную скалу:

– Тень от нее есть, но воды нет близко. Крепись, Тарх. Надо идти.

Таргитай по-стариковски уперся ладонями в колени, поднялся со стоном. Камешки под ногами затрещали, разлетелись крупными черными зернами. Внезапно из высокой черной скалы, в тени которой стоял Таргитай, раздался протяжный странный голос, что, казалось, шел из самой глубины земли:

– Вода?.. Вода есть.

Таргитай, не веря своим ушам, медленно развернулся к скале. Мрак бросил ладонь на рукоять секиры, рявкнул страшным голосом разъяренного бера:

– Кто здеся?

Ответ пришел не сразу, словно невидимка размышлял над вопросом. Потом из скалы словно дохнуло жаром:

– Здесь… хозяин.

– Какой такой хозяин? – потребовал Мрак подозрительно.

Он осторожно вытащил секиру, чуть пригнулся, раскорячившись. Его цепкие глаза прощупывали скалу, булыжники и даже близкую расщелину, из которой поднимался дымок и слышалось бульканье, словно кипела сама земля.

После паузы голос ответил так же замедленно:

– Зайдите… увидите. Вода. Тень…

Скала треснула, вниз посыпались камешки. Трещина раздвинула скалу на две половинки, взвился пепел, а каменные глыбы отползли, скрежеща, ширя трещину, в которой открылся темный проход.

Таргитай и Олег в испуге отпрянули. Мрак зло оскалил зубы, лицо его было красное, покрытое грязью из пота и черного пепла. Покачав секиру в руке, словно примеряясь, он внезапно нырнул в трещину. Изгои услышали удаляющиеся шаги, потом все стихло.

Олег медленно вытащил нож, и, глядя на него, Таргитай нерешительно вытащил свою секиру, вытянул шею, прислушиваясь. Скала стояла расколотая на две половинки, трещина поднималась к вершине, но там смыкалась, а у земли Мраку явно пришлось двигаться бочком.

Олег вздрогнул, поднял ладонь. Таргитай услышал далекий голос:

– Тарх, Олег!.. Хозяин приглашает в его жилище.

Олег невольно отступил от страшной трещины – входа. Таргитай выставил секиру лезвием вперед, начал протискиваться, от неловкости обдирая плечи и бока о горячие острые камни. Ноги скользили как по льду, камень был оплавлен страшным жаром.

В небольшой пещере стоял Мрак, почти касаясь головой низкого потолка. Таргитай подошел на цыпочках, удивляясь, что могучие руки Мрака висят бессильно, голова опущена. Мрак стоял перед высоким каменным ложем, вырубленным прямо в стене, а там лежал, вытянувшись во весь рост, человек.

Таргитай невольно шагнул ближе, судорожно вздохнул. Человек был очень красив и очень стар. Он умирал тихо, как догорает лучина. Его глаза закрыты, лицо искажено странным страданием, более сильным, как показалось Таргитаю, чем просто боль. Длинная седая борода закрывала грудь и живот, на впалой груди он скрестил худые, восково-бледные пальцы. Лоб высок, вообще человек выглядит так, как должен был, по мнению Таргитая, выглядеть великий мудрец или даже бог…

Глаза старца закрыты. Таргитай остановился возле ложа. Тяжелые веки медленно, словно поднимая неимоверную тяжесть, поднялись. Глаза были совсем белые, выцветшие от старости, без радужной оболочки, без зрачка. Губы старца чуть шелохнулись:

– Спасибо… за сочувствие… Ты один такой…

Таргитай спросил невольно:

– Что-нибудь можем сделать для тебя? Скажи!

Губы старика чуть изогнулись, то ли в улыбке, то ли в оскале.

– Для меня – нет. Но благодарствую за сочувствие. Род все еще наказывает меня, являя доброту людей…

– Род? – переспросил от входа Олег. Он подошел ближе, всмотрелся в бескровное лицо. – Ты спорил с самими богами?

– Почему нет?.. Вы хотели пить… Вода под стеной. Жаждете есть – реките…

Мрак, хмурый как осенняя туча, обвел тяжелым взглядом каменные стены, свод и ровный отполированный пол. В пещере старца ни удавиться, ни зарезаться нечем.

Он проговорил угрюмо, бешено раздувая ноздри: