Монгол (СИ) - Шерр Анастасия - Страница 35

— Тут ты прав. Я бы сделала это с огромным удовольствием и особой жестокостью. Причём не быстро, а так, чтоб помучился, как следует. Только, боюсь, твой папочка не одобрит мой порыв сделать мир чище и добрее.

— О, как! — Монгол прыснул от смеха, но острая боль, расползающаяся, словно яд по телу, мгновенно переключила внимание на себя. Проглотил стон. — Так зачем тогда беспокоиться о моей ране? Не проще подождать, пока она сделает своё дело? Эффект тот же, только ты не при чём. А, волчонок?

Она фыркнула, пожала плечами.

— Не думаю, что император позволит своему наследничку отдать концы. Не я помогу, так кто-то другой. А так, твой отец будет мне должен.

Чёрная злоба мгновенно расползлась по венам, заполнила их до отказа, и боль притупилась от выброса адреналина. Вскочив с кровати, сделал большой шаг по направлению к ней и остановился настолько близко, что перехватил её резкий, испуганный выдох.

— Я не наследник и никогда им не буду! Прежде, чем о чём-то говорить, хорошо думай. И я не советую тебе лезть в это, а тем более проворачивать за моей спиной какие-то дела с отцом. Никогда больше не говори об этом, ясно?!

***

В нём было столько бешенства, что казалось, сейчас выплеснется через край. Словно его изнутри разъедала кислота. Не знаю, что происходило между Монголом и его папашей, но мне в это лезть точно не следует.

— Хорошо, я поняла, — процедила сквозь зубы и вырвала свою руку из его лапищи, вцепившейся в запястье звериной хваткой.

Он отпустил, отступил от меня на шаг, даже дёрнулся, будто обжёгся. В груди что-то больно укололо. Это что, он брезгует ко мне прикасаться? Противно? Ну да… Конечно. Я ведь оттрахана его врагом. Уже не целочка.

В глазах вдруг защипало, и предательские слёзы хлынули по щекам. А я даже отвернуться не успела. Смотрела подонку в глаза и беззвучно ревела.

— Тихо, не плачь, — он снова подступился, поднял руки и безвольно их опустил. — Я больно тебе сделал? Прости, — нахмурившись, смотрел на меня и топтался, как медведь, не зная, что делать дальше. А я продолжала реветь, как идиотка, ненавидя себя за слабость и беспомощность.

— Пошёл ты, Монгол, — прошептала и, толкнув его в плечо, побежала прочь.

Почему всё так? Почему я стыжусь себя и того, что со мной произошло? Ведь это не я виновата во всём! Не я! Это они, ублюдочные твари, испоганили мне жизнь! Так почему я чувствовала себя дерьмом?!

Бежала по лестнице вниз и ревела уже во весь голос. Снова истерика поглотила меня с головой, и я больше не ощущала себя прежней. Будто что-то вынули из меня.

— Стой! — кто-то схватил за руку, прижал к большому, мягкому телу, и я заткнулась, вдохнув запах Фатимы. Сладкий ванильный аромат, исходящий от её одежды, мгновенно успокаивал, окутывал теплом и уютом. — Что ты творишь? — зашипела тихо и куда-то потащила.

Затолкав в какую-то каморку, зло хлопнула дверью.

— Не делай так больше! — повернулась ко мне, пригрозила пальцем. — Не плачь, не истери, не кричи и не бегай по дому, как сумасшедшая! Ты должна научиться управлять своими эмоциями! И не только эмоциями, — добавила уже тише. — Или ты всю жизнь хочешь прожить жертвой?

— Что? Я… Нет, не хочу, — буркнула, шмыгнув носом, а Фатима подтолкнула меня к узкому топчану, отдалённо напоминающем постель.

Это что, её комната? Малюсенькая комнатушка, где даже одной мне будет тесно. И это я ещё тощая и мелкая…

— Послушай меня, девочка. Ты не можешь уйти, не можешь бросить Архана. Он не отпустит тебя. И прошлого тебе, малышка, не изменить. А значит, нужно учиться жить в этом мире. Он жесток и страшен, но если ты станешь хитрее и проворнее, сможешь выжить в нём. Сейчас ты пойдёшь к Архану и продолжишь то, что начала. Я принесла тебе аптечку, и ты должна выполнить то, что пообещала Аслану. Поверь мне, тебе не помешает друг в его лице. Послушай Фатиму, принцесса.

Я растерянно кивнула и снова огляделась вокруг.

— Ты здесь живёшь?

Она пожала плечами.

— Я прислуга. На большее у меня нет прав. Я благодарна хозяину за то, что имею.

О, да. Как не быть благодарной за такие роскошные апартаменты. Одна кровать чего стоит. А кроме кровати, обычной табуретки и старого шкафа тут больше ничего и нет. Такое ощущение, что во дворце императора для Фатимы специально выделили самый поганый угол.

— Неужели в этом доме не нашлось нормальной комнаты?

Фатима раздражённо цыкнула, отвела взгляд.

— Я не заслужила и того, что есть. Всё, уходи! Архан разгневается на меня, если увидит тебя здесь.

Он был в комнате. Лежал на кровати, закрыв глаза локтём. Футболка пропиталась кровью, а мне стало дурно от одного взгляда на жуткое пятно. Нужно и правда промыть, а то ещё окочурится, а я останусь виноватой.

Осторожно взяла аптечку, тихо подошла к кровати и, присев рядом с Монголом, открыла ящик. Нашла всё необходимое, разложила на тумбочке и… Застыла без движения.

Мне не хотелось прикасаться к нему. Сразу вспоминала, как меня насиловали, словно дешевую шлюху, и на глаза навернулись слёзы. Монгол тоже трахал меня против воли. Он такой же ублюдок, как и тот, второй мудак. И я не должна помогать ему. Это, блядь, неправильно!

Подняв взгляд на ту часть его лица, которую было видно, вздохнула. Ещё немного и ему конец. Весь серый, потасканный. Отросшая длинная щетина придавала ещё больше черноты, а губы бледные, почти синие. Возможно, у него уже жар.

Дрожащей рукой коснулась лба. Так и есть. Горит. Вполне вероятно, что у него уже началось заражение. Тогда моя повязка едва ли чем поможет. И мне вряд ли кто поможет. Папаша-император будет в ярости, а на ком он сорвёт своё зло? Правильно. На Алине. Несчастной жертве.

— Я не жертва. Не жертва. Не буду больше жертвой, — повторила упрямо и потянулась к футболке Монгола.

Старая повязка едва держалась и, как только я её отлепила, к горлу подступил ком. На меня смотрела зияющая дыра — пули прошили плоть рядом, друг с другом. Вокруг ран всё посинело, где-то покраснело и припухло. Старые швы разошлись, и в некоторых местах просто оторвалась кожа. Такой жути мне ещё не доводилось наблюдать.

— Охренеть, — прошептала, закрыв глаза. — Ну и как, спрашивается, я достану эти грёбаные пули?

— Их уже достали. Просто промой эту ебучую рану. Болит зверски, — заговорил негромко, убрал с лица руку.

— Знаешь… Лучше будет, если тебя врач осмотрит. По-моему, повязки будет мало. Мне кажется…

— Давай, — прохрипел зло, застонал, запрокинув голову. — Либо выживу, либо подохну от твоей руки, волчонок. Давай, реши мою судьбу.

Прикусив язык до крови, я выдохнула через нос, собралась с духом.