Непокорная (СИ) - Ольга "Реджина Фаланджи" - Страница 39

В завершение всего, он с помощью заклинания наложил бинты, и Амелия в тот же момент опустила обратно свою кофту, чувствуя себя намного комфортнее одетой.

— Долго будет жечь? — поинтересовалась она, присаживаясь на диван.

— Знаете, лечить вас в бессознательном состоянии было гораздо приятнее, — едко отметил он, отходя к дальним шкафчикам.

— Ну знаете ли… вы тоже были намного приятнее, когда я была в отключке! — фыркнула она, наблюдая за тем, как он достаёт два флакона с зельями. — Опять зелья? И сколько мне их ещё надо пить?

— Пока рана не затянется, — пробурчал он, со звоном поставив флаконы на столик, проигнорировав ее вытянутую руку. — Ближайшие два дня так точно, а там уже будет видно.

— Но я же завтра уезжаю домой! — воскликнула она, вспоминая о том, что ей бы, по-хорошему, надо собрать остатки вещей, раскиданных по комнате.

— Дьявол! — он словно только что вспомнил о конце учебного года для студентов. — Ладно, что-нибудь придумаем.

— А нельзя мне сразу выдать на несколько дней зелья?

— А нельзя вам просто помолчать, Стэнфорд, и не мешать мне думать? — съязвил он в ответ.

Она вскинула руки, мол делайте, что хотите, и встала с дивана на ноги, забирая со столика три флакончика с зельями.

Уже у самой двери он окликнул ее с таким видом, будто его заставляют сказать следующие слова.

— Я пришлю вам свой адрес, чтобы вы явились на осмотр. Так вас устроит?

Она застыла на месте, а ее брови невольно поползли на лоб.

— Вы имеете в виду домашний адрес? — глупо переспросила она, и, увидев, как его лицо покрывается розовыми гневными пятнами, поспешила унести ноги подальше, дабы не спровоцировать его на одно из трёх непростительных.

Мало ли.

Уже лёжа в своей кровати, Амелия почувствовала, насколько сильно вымоталась за последние дни. Сначала промежуточные экзамены, затем стычка в Отделе тайн, ранение, разговор со Снейпом, разговор с Дамблдором. Голова раскалывалась от сотни мыслей, которые копошились в ее сознании подобно пчёлам в улье. Ей предстояло принять одно из самых важных решений в ее жизни, от которого будет зависеть ее будущее. И вроде бы все просто — нужно согласиться, делов то! Но этим самым она поставит жирную точку, и вернуться назад будет невозможно. Она навсегда станет предателем для своей семьи.

Она проспала двенадцать часов, за которые ни одна мысль ее не побеспокоила. Проснувшись в пять утра, она с удовольствием отметила, что наконец-то вдоволь выспалась. В одиннадцать утра предстояло отправиться домой, поэтому она сходила в душ и начала собирать свои вещи в сумку.

К восьми утра она сделала все, что только могла, и теперь лениво слонялась по замку, стараясь скоротать время до завтрака. На плече уже болталась собранная сумка, в которую она вместила все свои вещи.

На завтрак она пришла одной из первых, с удовольствием впихнув в себя столько еды, что это казалось невозможным. За время сна она неплохо проголодалась, и теперь налетала на все, что подворачивалось под руку.

— Ну ты и проглот, — брезгливо отметил Малфой, вскинув брови. — Где, кстати, пропадала?

— Отсыпалась, — она уткнулась взглядом в тарелку, чтобы скрыть волнение. — И читала.

— И даже не ела? — с сомнением спросил он.

— Как видишь, — пробурчала она с набитым ртом.

Поняв, что Амелия не в настроении для разговора, он отстал от неё, чему она была рада. Последние разговоры с Малфоем младшим были похожи на допросы, поэтому она старалась улизнуть от его нескончаемых вопросов. К тому же, она была немного в обиде на него из-за Люциуса Малфоя. Хоть Драко и не был виноват в том, что у него такой паршивый отец.

Амелия до последнего оттягивала разговор с директором, ведь так и не определилась с выбором. Ей безумно хотелось принять его предложение, но для этого нужно было выставить свои условия.

— Во-первых, мое участие в Ордене не должно быть очевидным для Пожирателей, — начала она, едва переступив порог кабинета, а Дамблдор с интересом уставился на неё своими ярко-голубыми глазами из-под очков половинок. — Во-вторых, я буду принимать оборотное зелье во время заданий Ордена. В-третьих, я не стану компрометировать свою семью.

— Это все ваши условия? — вежливо осведомился он, после того, как она закончила.

— Ещё я хочу, чтобы вы включили в Орден мою сестру — Пенелопу, — чуть замявшись сказала она. — И дали ей максимальную защиту.

— Ваша сестра согласится?

— В этом можете не сомневаться, — уверенно кивнула она, ведь ее сестра также не одобряла идеи Волдеморта, как и сама Амелия.

— В таком случае, я пришлю к вам на днях сову с дальнейшими указаниями о месте и времени собраний Ордена Феникса.

А дальше была магическая сделка, которая не позволяла Амелии рассказывать о планах Ордена. Она дала клятву, после чего Дамблдор заклинанием завершил этот процесс. И в этот же момент удавка на шее будто сильнее сжалась, не давая поступать кислороду в легкие. Она понимала, что достигла той точки невозврата, о которой боялась даже подумать.

В поезд она садилась в отвратительном настроении. Ей не хотелось покидать замок, хоть она и знала, что через пару месяцев вернётся обратно. Она шестым чувством предвкушала самые ужасные каникулы за все годы учебы, ведь ей придётся очень много врать, изворачиваться и терпеть общество своего отца. Которого она любила и ненавидела одновременно.

Чтобы никто не увидел ее состояния, она нашла пустое купе и закрылась в нем, собираясь все оставшееся время провести за книгой, которую явно не одобрили бы в школе, зато отец был бы точно доволен. Она знала, что впереди будет тяжёлое время, а их враг будет очень силён, и она не справится с ним каким-нибудь Ступефаем или Петрификусом. Здесь нужна сила, равная силе противника, поэтому необходимо было окунуться в тёмную магию, чтобы выжить. Запачкаться самой, чтобы не дать противнику ни единого шанса на победу.

Так же, Амелия предвкушала огромное количество тренировок как Стихийной Магии, так и обычной. Необходимо было быть в великолепной форме, чтобы не обрасти слоем «жира». И хоть сейчас она ехала в спокойном вагоне «Хогвартс-экспресса», ей уже было тяжело от мысли, сколько всего будет дальше.

Детство закончилось. Пора быть взрослой и самостоятельной.

========== Глава 23. Дом, милый дом ==========

В Лондон они прибыли, когда свинцовые тучи застелили все небо, грозясь обрушиться на город сильным ливнем. На улице было сумеречно, что было непривычно для конца июня, ведь время едва перевалило за шесть вечера.

Амелию и Пенелопу встречал Руфус Стэнфорд, чтобы отвезти дочерей в поместье. Амелия также подозревала, что он пытается посмотреть на общение девушек со сверстниками, но она не дала ему ни единого шанса, гордо проигнорировав все прощания и взгляды.

«Смотри и подавись этим!» — зло думала она, нацепив на лицо маску безразличия.

Пенелопа была удивлена ее поведением, но решила, что не станет отвлекаться на прощания с ребятами, а последует за непривычно молчаливой и серьезной сестрой.

Когда они подъехали к поместью, на сухой асфальт упали первые крупные капли дождя. Небо словно грустило вместе с ней, выливая вместо неё те слёзы, которые Амелия не могла себе позволить. «Слезы — признак слабости», — сказал однажды ее отец, когда она в детстве неудачно упала с дерева и разодрала кожу до мяса. Тогда ей было обидно, что он вместо слов сочувствия и жалости говорит такие вещи. И после того случая она практически не плакала. Держала все внутри себя, ведь не хотела быть слабой.

Она хотела, чтобы отец гордился ей. Хотела быть сильной.

Теперь ей было все равно на то, что скажет ей отец, но годы сдерживания дали о себе знать. Она разучилась плакать.

— Через двадцать минут ужин, — предупредил их отец, когда девочки стали подниматься в свои комнаты.

Ужин. Амелия фыркнула и ушла к себе в комнату, так и не сказав ему ни слова. Он выглядел здоровым и невредимым после той потасовки в Министерстве, а ей приходилось глотать эти невозможно противные зелья, чтобы залечить свой раненный бок. Обида на него росла в геометрической прогрессии, и она не представляла, как будет жить с ним под одной крышей все это время.