Atem (СИ) - "Ankaris" - Страница 72

— Да-да, — отвечаю я, выйдя из кратковременного ступора.

— Сесиль, — улыбаясь, заводит она прядку волос за ухо, откуда показывается жемчужная серёжка, а девушка протягивает мне руку.

— Чудное имя, — жму её ладонь. — А факт того, что при необходимости вы сможете оказать мне первую помощь — ещё более чудная новость.

— А вас как зовут? — вздёрнув бровь, смотрит она.

— Штэфан, — коротко отвечаю я, оторвавшись от горлышка бутылки.

— Всё же надеюсь, сможем обойтись без искусственного дыхания. Хотя как знать. — На её лице вновь появляется задорная улыбка.

— Ещё ни разу в жизни не довелось пережить подобное, — слишком опрометчивая фраза.

— Вы со мной флиртуете?

— А вы со мной?

Оба молчим и по-идиотски улыбаемся. Наш басист, Хаген, уже сразу после взлёта потащил бы её в туалет. А я вот думаю, какого чёрта я вытворяю и начинаю неуклюже извиняться.

— Вы боитесь летать? — опуская мои слова, вновь спрашивает она. Я отрицательно мотаю головой и начинаю рассказывать о своём глупом предрассудке. — А чем вы занимаетесь? — звучит последний вопрос, после чего смолкают все разговоры — самолёт взлетает.

— Я музыкант, — отвечаю я, как только мы набираем высоту.

— Умирать, так с музыкой? — заливается смехом девушка. — Простите, я всегда неловко шучу в стрессовых ситуациях. Поменяемся местами? — Я соглашаюсь, и она садится к иллюминатору. — Можно и мне попробовать? — достаёт она Евангелие из кресла. — Та-ак, — смотрит на часы — 17:36, — в Монреале, по местному времени, мы будем… — в быстром движении соприкасаются кончик её языка и указательный палец, и, шелестя страницами, она находит нужную главу, — …через полтора часа… ну что, интересно? — Я улыбаюсь, утвердительно кивая. — Глава девятнадцатая стих шестой. У меня правильная интонация?

— То, что надо, — смеюсь я, и она зачитывает строку:

— «…так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает». Бессмыслица какая-то, — хмыкает она, захлопывая книгу и убирая на прежнее место, а моё сердце наливается свинцовой тяжестью каждого произнесённого ею слова.Какое-то время мы сидим молча. Сесиль смотрит в иллюминатор, а я думаю о том, чем занимается сейчас Эли. Смеётся? Пьёт чай? Смотрит в небо? Сидит с кем-то в кафе?

— Разве там что-то видно? — не выдерживаю я грузной тишины. — Сплошная темень.

— А вы посмотрите, — отстраняется она от стекла.

Сквозь редкие облака виднеется длинная дорожка мерцающего серебряного света, отражающегося от чёрного зеркала Атлантики, словно это и не океан вовсе, а озеро.

— Вы летите в Монреаль по делам или, как я, к семье на Рождество? — кидает она на меня короткий взгляд, и я, мешкая с ответом и теряясь в правильных словах, завожу разговор о ней, её семье и учёбе. Сесиль рассказывает о том, что возвращается из университета Эксетера, где проходил какой-то медицинский симпозиум о Здоровом питании, сама она из Монреаля, но заканчивает последний год в Сорбонне. Понимаю, сколь безумно звучит мой вопрос, но, посчитав, что её прямое отношение к медицине — это весьма ироничное совпадение, де Моргановское я бы даже сказал, я всё равно спрашиваю, не знает ли она Дэниэль Лефевр или Жюльет Лефевр. Она отрицательно мотает головой, посматривая на меня с некой долей сомнения в здравости моего ума. Тогда я достаю листок и показываю название и адрес лаборатории.

— Нет, простите, ничего не знаю, кроме улицы.

— Улицу я и сам смогу найти.

— А что там?

Изливать душу на первого встречного мне не хотелось, но Сесиль обладала такой поразительной проницательностью, что довольно быстро вывела меня на чистую воду. А ещё у неё была какая-то редкая способность к невероятно тонкому постижению чувств собеседника — природная эмпатия. Поэтому общаться нам было необычайно легко, точно два психолога случайно встретились. Я говорил об Эли, а Сесиль проводила параллель на примере личного опыта, в конце каждой истории обязательно делая своё «эмоционально-оценочное» заключение. Так удивительно скоро, за беседой, пролетели пять с половиной часов полёта. Мои биологические часы требовали сна, несмотря на то что в Монреале всё ещё длился вечер.

Мы приземлились в аэропорту Монреаль-Трюдо. Внутри было шумно и людно. Тут кипела жизнь, в отличие от исландского Кеблавика. Наверное, не пересекись я и Сесиль, по прилёту поступил бы иначе — очертя голову понёсся бы искать лабораторию, но её совет о том, что «не нужно показывать женщине свои страдания», возымел надо мной силу. Взяв такси, я направился в отель, располагавшийся неподалёку от района улицы Шербрук, где находилась лаборатория. Мне и впрямь нужно хорошенько отоспаться и со свежим видом отправиться на встречу с матерью Эли.

========== Глава 4-II. Потерянное ==========

Комментарий к Глава 4-II. Потерянное

13

Никогда больше не буду бронировать отели онлайн или, по крайней мере, делать это самостоятельно. За столько лет гастрольной «службы» решением подобных вопросов занимались промоутеры туров, а если я путешествовал, то — туристические агентства. Не поскупись я и сними нормальный номер в центре города, не оказался бы в этой дыре. B&B отель под названием «Сhez Carl», что переводится как «У Карла», находился на проспекте Дюпра, в пяти минутах ходьбы от озера Сен-Луи. Представлял он собой трёхэтажный синий особняк с обветшалым фасадом. На первом этаже был ресепшн, просторный зал, скромная столовая, несколько служебных комнат и спальня хозяина «отеля» — высокого Карла, выглядящего так, словно он байкер на пенсии: выпячивающееся пивное пузо, лысина, пепельная бородка, и только отсутствие старческих морщин на лице, выдавали его истинный возраст — явно не больше пятидесяти. Говорил Карл и на английском, и на французском, но глотал звуки, отчего порой его было сложно понять.

На остальных этажах — номера для постояльцев — маленькие, но уютные комнаты без каких-либо излишеств: кровать, шкаф, тумба, ванная. И если бы я вчера не был так измотан перелётом и так смертельно не хотел спать, несомненно, поискал бы другое место. Впрочем, и сегодня мне нужно заниматься не решением вопроса поиска сносных апартаментов, а лаборатории.

Вообще, складывается впечатление, будто бы я и не покидал Германии, кругом — двух-трёхэтажные жилые дома, ни кафе тебе, ни закусочных, лишь один продуктовый магазинчик рядом с «Карлом». Дело прояснилось позже, когда я, вооружившись google-maps, понял, что нахожусь в спальном районе города, должно быть, весьма живописном летом, но сейчас с какой-то гнетущей холодной атмосферой.

Проблема карт в том, что они довольно часто могут ввести в заблуждение своими размерами. Я был уверен, улица Шербрук — прямо над моей головой. Оказалось — дальше. В итоге, по совету Карла, пришлось взять такси. Собственно говоря, добраться до искомого адреса вместе с местным жителем — решение весьма разумное. Во-первых, идти пешком в такой мороз не хотелось. На улице стоял настоящий дубак: с конца ноября над западной частью страны свирепствовал снежный шторм, сильнейший за последние годы. Но факт того, что я стал невольным свидетелем события исторического масштаба, совершенно не радовал. Всё-таки нужно было проверить метеосводки до отлёта. Каждый вдох ледяного воздуха ощущался на вкус опаляющей горькой гарью. Ноздри слипались. Было около четырнадцати градусов, но дул сильный ветер, из-за которого казалось, что температура ещё ниже, чем на самом деле. Во-вторых, но уже не столь существенных, пойди я пешком, убил бы намного больше времени, в одиночку выискивая нужный дом.

Я и не предполагал, что улица Шербрук — тоже частный сектор, к слову, очень даже напоминающий тот, где живу я: тихий район, дома в два-три этажа, обвитые лестницами, линейка автомобилей припаркованных вдоль дороги. Впрочем, почему бы лаборатории не устроиться здесь, ведь и моя студия находилась в жилом доме. Такси остановилось, и водитель озвучил плату за проезд, а я ошеломлённо уставился на облицовку дома из белого пластика, на лесенку, украшенную к Рождеству гирляндой и красной лентой, на припаркованный перед гаражом старенький японский минивен, на большую гору снега у окна с цветастыми занавесками по другую сторону разрисованного морозом стекла.