Хождение Восвояси (СИ) - Багдерина Светлана Анатольевна - Страница 78

– К-кто тут? – тыкая перед собой нагинатой, стражник сделал шаг вперед. – Я вас в-видел!

Лёлька открыла рот, готовя слова почетной сдачи – и замерла. Глаза стражника скользнули по ним, освещенным чем только возможно – и метнулись к бочкам. Он их не заметил! Но как это возмож…

Невидимость! Они стали невидимыми! В смысле, это она сделала их невидимыми! Вот это да!!! Выходит, она и вправду волшебницей вдруг стала! Вот чудеса! Обалдеть – не встать!

Ей захотелось расхохотаться во весь голос, запрыгать, пройтись колесом, дернуть юного стража дворцового покоя за нос – короче, сотворить что-нибудь такое-эдакое, о чем паренек вспоминал бы всю жизнь и внукам своим пересказывал.

– В-вы… кто? – едва не пятясь, пробормотал он, не сводя взгляда с резвившихся искр, и Лёлька не удержалась:

– Мы – светлячки! – пропищала она.

– Но я в-видел… вроде… как к-к-к-кто-то сюда забежал… – неуверенно пробормотал юноша.

– Светлячки не бегают. Они летают, – дотошный даже сейчас, пискнул Ярик.

– Т-тогда… как к-кто-то… сюда… залетел…

– Это были мы. Мы сюда залетели, – брюзгливо пропищала Лёлька. – Дальше что?

– А-а-а… э-э-э… А-а… куда вы направляетесь?

– Во дворец.

– Зачем?

– Роиться.

– А-а-а-а…га.

Стражник озадаченно примолк. Устав предписывал ему при обнаружении незнакомцев задержать их, выяснить личность и намерения и доложить начальнику караула. Задержать незнакомцев он задержал. Личности выяснил. Намерения тоже. Но как доложить господину начальнику караула, что арестовал рой светлячков, он не знал, хоть убей.

Спасение пришло в виде следующего пункта устава караульной службы, который повелевал пропускать личностей, чьи имена были известны и не занесены в черный свиток. Светлячки подходили под это описание полностью. Правда, личности ли они, было под большим вопросом – который лучше оставить философам и Вечным, чуть посомневавшись, решил он.

– П-проходите. То есть пролетайте.

Почти успокоившись, он заикнулся всего один раз, и с облегчением проводил взглядом сонм огоньков, неспешно двинувшийся к выходу из бочколабиринта – и ко входу во дворец. Рой испускал тоненькое то ли гудение, то ли жужжание, складывавшееся во что-то похожее на "Мы жуки, жуки, жуки. Мы совсем не княжуки. Хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи". Придя к выводу, что еще минута – и будет ему прямая дорога с императорской службы в дом скорби, стражник воровато оглянулся, выудил из-за нагрудника доспехов фляжку с сакэ и приложился к ней – долго и старательно.

Оказавшись под заветными сводами коридора, Ивановичи выдохнули, оглянулись, убедились, что в огромной пустой кухне кроме них никого – и тут Ярика прорвало:

– Лё, он нас не увидел, что ли? Он слепой был? Или что случилось? Конечно, огоньки яркие были, но как можно было нас из-за них не разглядеть?! И кстати, откуда они взялись, эти огоньки?

– Это не он слепой, – девочка с видом "не понимаю, чего из-за такой ерунды шум поднимать" отмахнулась от растерянного брата. – Это я сделала нас невидимыми.

– Что-о-о?!.. – вытаращил он глаза. – Так ты… Значит, ты… То есть ты взаправду колдунья?!

– Колдунья! – возмущенно фыркнула Лёлька. – Еще бабой-ягой назови!

– Не, какая же ты баба… Ты – девочка-яга, – резонно поправил ее Ярик, обвел взглядом и добавил: – с синяком нога. На тренировке упала, шест поломала.

– А будешь обзываться, – угрожающе прищурилась Лёка, – сниму заклинание невидимости и улечу. А ты тут один оставайся. Я ему стараюсь Синиоку найти, чары на кого ни попадя напускаю, из сил магических выбиваюсь, а он…

– Нет-нет-нет! – Ярик испуганно вскинул ладони – Не улетай, Лёлечка, пожалуйста! Я не буду обзываться, ты только скажи, как тебя теперь правильно именовать!

Лёка переложила Тихона – теплого, мягкого и уютного, как все пледы Лукоморья – на сгиб другой руки, потерлась щекой о пушистую розовую макушку и прошептала:

– Никак. Для конспирации. Понял?

Княжич, выросший на мемуарах Дионисия-библиотечного[133] о костейской войне, с готовностью кивнул.

– Тогда пойдем, – она деловито потянула его за рукав. – Время!

– Идем! – радостно согласился Ярослав. Задавать такие вопросы, как куда и отчего именно туда человеку, только что показавшему немыслимые глубины и высоты владения магией, ему показалось неуместным.

Светлячки вокруг них медленно гасли, с каждым растаявшим огоньком погружая кухню во всё более глубокий мрак, но Лёльку, новоиспеченную волшебницу, раскрывшую, наконец, секрет своего ночного видения, это не останавливало. Она твердо знала, что все кухни во всех дворцах Белого Света были устроены одинаково и существовали для одной и той же цели: прокормления и упоения сильных мира сего, а значит, попасть от столов разделочных к столам обеденным, а от них – к спальням, трудности не представляло. Нужно было лишь идти по коридорам и смотреть в оба. Рано или поздно, они приведут, куда надо. Главное, это "надо" вовремя узнать. Ну да ничего, куда наша не попадала!

– Не топай, гиперпотам! – на всякий случай сурово предупредила она брата и повлекла за собой.

Путь их к предполагаемому месту ночного упокоения красы-девицы Синиоки пролегал по широким, отделанным темным отполированным деревом коридорам. С одной стороны тянулась беленая стена, изредка прерываемая двустворчатыми дверьми, покрытыми такой искусной резьбой, что не раз и не два залюбовавшегося Ярика приходилось утаскивать от них силой. Между ними на деревянных подставках и крючьях висел и лежал, казалось, весь арсенал Вамаяси: нагинаты, мечи, луки, колчаны со стрелами, доспехи, шипастые дубины, шипастые ухваты, боевые серпы, больше похожие на маленькие косы с гирькой на длинной цепи, шлемы – огромные и пугающие – то с развесистыми, как у лося, рогами, то со щупальцами осьминога, встопорщенными, как волосы рассерженной горгоны, то с огромными клешнями краба. Поглазев сперва в изумлении на диковину-другую, с каждым новым монстром Ивановичи уже хихикали[134] и гадали[135], как кто-то с такой грудой не понять чего на голове мог сражаться хотя бы в подкидного дурака, не говоря уже о поле настоящего боя. После хрупких раздвижных стен-дверей вамаясьских павильонов и домов массивно-непробиваемый интерьер дворца тайсёгуна напоминал о Забугорье, долгих зимах и еще более долгих осадах. Похоже было, что клан Шино в добрую волю и любовь поданных верил не слишком.

Из нешироких окон с другой стороны коридора путь им освещал скупой свет звезд. В простенках красовались скрещенные знамена. Геометрические фигуры, цветы, деревья, листья, мечи, головы животных, птиц и даже рыб и насекомых в изобилии украшали разноцветные и разнокалиберные полотнища. Но один силуэт – черной птицы с распростертыми крыльями и маховыми перьями, похожими на скрюченные пальцы – неизменно красовался на одном из флагов пары. Символ клана Шино. Знамена побежденных и победителей.

Во дворце, словно в каком-то заколдованном замке, царила тишина. Сколько ни прислушивалась Лёлька, то прикладывая ухо к резным створкам, то высовывая голову на поворотах и замирая – до слуха ее не доносилось ни единого, даже самого малого звука, если не считать сопение и храп. "Люди нормальные дрыхнут давно…" – завистливо пробормотала ее дневная усталость. "Так ведь это нормальные! Мы-то тут при чем?" – жизнерадостно отозвался ее дух приключений, и зевнув чуть не до вывиха челюсти, девочка упрямо покралась дальше, увлекая за собой брата.

На очередном повороте перед темной лестницей, терявшейся во мраке, Яр израсходовал все запасы пиетета и спросил:

– Лё. А, Лё. А Синиока-то где? Мы уже тут всё раза по два обошли, кажется.

Княжна остановилась. Тихон как бы невзначай вывернулся из ее объятий и попрыгал размять лапы, ухмыляясь своей неизменной лягушачьей улыбкой то ли без повода, то ли думая про нее.