Болото - Левантская Гюрза - Страница 20

Кэйхо-ри вздохнул.

– «Личные переживания». Речь, не свойственная дайна-ви. Ты слишком много общаешься со своим странным …другом. Ты стал… эмоциональнее. Пока не знаю, к добру это или к худу.

– Не одобряешь?

– Не понимаю. Как и все. Не понимаю его поведения. Хотя откуда в нём столько эмоционального огня – знаю. Главное: не понимаю тебя – что ты в нём нашёл? Вы же даже спутниками толком не стали, но иногда мне кажется, что он тебе ближе, чем я или мелкий. Твои родные братья.

– Кэй, он сумел показать мне: мы, дайна-ви, много потеряли, живя такой жизнью. Мы стали бояться эмоций, а ведь они – сокровище. Ты – разумный офицер, наверное, не поймёшь, что я имею в виду. А он понял. Вернее, я понял, общаясь с ним. Не печалься. Он – это он. Ему вас не заменить, у меня нет других братьев, кроме тебя и Лина.

Кэйхо-ри улыбнулся едва заметным движением уголков губ, как умеют только его соотечественники.

– Эх… жениться бы тебе, брат. Может, хозяйственная жена заставит тебя чуть спуститься с чувственных высей на землю. Не нашёл ещё спутницу?

– Нет.

Кэйхо-ри вздохнул и помолчал, погрузившись в свои мысли. Его и правда сдёрнули с места службы и заставили понервничать поступки брата. Он уже давно понимал, что они не похожи, как звезда и дерево, что решения, принятые им, не всегда стандартны и ожидаемы. Именно поэтому Владыка поставил его руководить Утёсом – ведь здесь приходится иметь дело с рабами-людьми, наёмниками, даже с женщиной из числа народа-прародителя. Существами, для которых эмоции – привычное дело. Но такое отступление от Закона… Он не понимал. В отличие от Владыки. Хоть Кэйхо-ри и сказал, что тот обеспокоен, но на самом деле Старший-среди-Отцов спокойно отнёсся к новостям. Скорее всего, ожидал подобного. Вот только брату об этом знать не обязательно. Его действительно печалило, что последнее время они стали меньше понимать друг друга. Семью Кэйхо-ри любил, несмотря на свою славу вояки и помешанного на делах. Да, он редко бывал дома, но в своё время, оставшись без отца и матери, принял решение сделать всё, чтобы позаботиться о младших братьях, и потому так рьяно отдавал силы службе. Видеть, как они меняются и взрослеют, идут своими дорогами, было для него горько.

– Ладно. Не маленький уже. Надеюсь, справишься с возложенной на тебя задачей, хотя, признаюсь, заставил ты меня поволноваться. Я уезжаю послезавтра. Перед отъездом ты мне хоть покажи это ваше чудо. А то мне все уши прожужжали. Людская женщина, не опускающая взгляд, с волосами, как у детей нашего народа, не боящаяся драки и всё остальное… уже не один месяц любимая тема у наших подчинённых. Хоть своими глазами увидеть, раз уж занесло к вам. Покажешь?

Начальник неопределённо хмыкнул.

***

Смена закончилась. Рабы и свободные вялой очередью потянулись к выходу. Кто домой, кто в барак. Ира всей душой ненавидела конец дня. Вид ребятишек и подростков дроу, идущих вместе с другими работниками, вызывал у неё оторопь каждый раз, и даже прошедшее время не помогло ей привыкнуть. Взрослые представители дроу были худы, больны, на телах явные признаки недоедания, но на что походили дети – это был сущий кошмар. Первые недели Ира пыталась понять причину такого жестокого обращения с детьми, но сейчас, после долгодневных наблюдений она поняла, что это не жестокость. То, что дроу не хватало рабочих рук, она вычислила уже в первый месяц своего пребывания здесь. Порух, который они добывали, экономился нещадно. Судя по всему, не только в бараках. Как бы ни менялась погода, ежедневная доза горючего оставалась неизменной. Скорее всего, топливо запасали к зиме, и каждые рабочие руки на Утёсе были в цене. Матери умоляли надсмотрщиков принять их тощих и слабых детей на работу. Эти разговоры проводились часто и были понятны без переводчиков. Работников и рабов на разработках поруха кормили увеличенной пайкой. Охранники и даже начальство, если они присоединялись к трапезе во время перерывов, ели всего один раз. Можно было предположить, что у них имеет место быть завтрак или ужин, но ещё ни разу Ира не видела, чтобы они ели столько раз в день, сколько рабочие. Естественно, матери стремились пристроить недоедающих детишек на «хлебное» место. И то, с какой настойчивостью они это делали, тоже подтверждало её теорию. Однако надсмотрщики строго следили за здоровьем принимаемых на работу детей: трупы от перенапряга не нужны были никому. Это была палка о двух концах – или ребёнок мог умереть без работы от голода, либо на работе – от нагрузки. На работе шанс выжить был больше.

Проходя мимо телеги, Ира аккуратно положила в неё свою кирку и вытерла пот со лба. Сегодня день выдался особенно тяжким, работать пришлось в пещере с неровным полом, и земля так и норовила уехать из-под ног. На поддержание равновесия ушло много сил. Она огляделась по сторонам, параллельно разминая усталые мышцы рук. Невдалеке стояли офицеры и неспешно беседовали. Одно лицо показалось ей незнакомым, и она остановила на нём своё внимание. Да, это точно не один из постоянных жителей селения. У этого дроу были очень редкие «нашивки», такие принадлежали охранникам вождя. Нечастый гость в данных местах. Интересно, какие перемены привёз с собою этот мужчина? Однако долго пялиться некрасиво, и она отвела взгляд, перебарывая любопытство.

Внезапно что-то привлекло её внимание. Выход и телега были расположены на возвышении, и оттуда открывался вид на всю процессию работников, идущих в свои дома. Её внимание привлёк худенький дроу-подросток. Он шёл в конце процессии, и его нещадно шатало. Рядом с ним в конце очереди медленно поднимались Карра и Минэ. Они смотрели на ребёнка и тыкали в него пальцами, общаясь, Карра даже пару раз плюнул под ноги. «Снова-здорово. Опять они за своё. И что-то тут не так». Она начала спускаться, благодаря судьбу за то, что дроу не обращались с рабами, как обычно описывают в книгах и фильмах: в пределах территорий, для них отведённых, они могли передвигаться без препятствий, если вовремя приходили к назначенному времени и месту. Успела как раз вовремя. Юноша пошатнулся последний раз, она поймала его, не дав упасть и удариться головой о землю, усыпанную камнями. Увидев её, Карра скривился, а Минэ молча уставился, но сейчас это было совсем не важно. Парнишка весь горел. Она не знала, какова обычная температура тела у этого народа, но его вид говорил сам за себя, – это было ненормально. Она быстро подобрала инструмент, который он выронил из ослабевших пальцев, и помогла опереться на плечо. Ира поразилась тому, насколько он лёгкий. На вид ему было лет пятнадцать, может, меньше, ростом немного ниже неё, но вес явно не соответствовал росту, аж страшно становилось, какой он был пушинкой. Она устала после рабочего дня, но помогать ему подниматься в гору было несложно. Да и её руки, хотела она того или нет, поднабрали силы на этих работах. Они шли не торопясь, парень явно был на грани потери сознания и еле передвигал ноги. Когда проходила мимо процессии, все замолкали. Она подошла к Трудяге и подала ему инструмент. Тот молча принял его и, подхватив парня с другой стороны, помог довести до ворот, где, как всегда, стояла группа родных, разбирающих детей по домам. Из толпы с криком отделилась явно беременная женщина, бросившаяся к мальчику.

- Ринни-то! – закричала она.

Ира опустилась на траву, и они положили парнишку, аккуратно устраивая его голову у неё на коленях. Она машинально его разглядывала. Сейчас он казался ей моложе, чем был по первому впечатлению. Видимо, находился в том возрасте, когда гормональная перестройка только началась. Уже не совсем мальчик, но ещё и не до конца юноша. Глаза ребёнка, мягкая кожа и слишком нежные губы, но уже жёсткая линия подбородка, отсутствует детская пухлость на щеках, да и труд на раскопках преждевременно очертил контуры рук. И всё же, слова «ребёнок» и «мальчик» казались более уместными, чем «юноша» или «парень».