Вождь чернокожих (СИ) - Птица Алексей - Страница 43

Сам, я тоже забрал с собой две сотни воинов. В Баграме и Бырре оставался Наобум с почти двумя сотнями воинов для охраны и тренировок и сельхоз работ, с которыми не могли справиться женщины. Попрощавшись с заплаканной Нбенге и почти годовалой дочкой, которая пускала пузыри и пыталась лепетать что-то на своём пока ещё детском языке, я отправился во главе своих двухсот воинов.

Дорога по началу была знакома и проходила через привычную уже мне саванну, но чем, дальше, тем больше появлялось отдельно растущих деревьев, а потом впереди показались невысокие горы, заросшие по самую макушку тропическими джунглями.

Временами в хорошую погоду, над ними были видны кучевые облака, наполненные под завязку влагою и постоянно щедро изливавшие эту самую влагу вниз, на вечно зелёные и дикорастущие джунгли.

Постепенно привычная мне засушливая местность сменилась на субэкваториальные джунгли, всё больше и больше пугая меня и моих воинов своей буйной растительностью. Наконец, мы подошли к самой границе джунглей и остались перед нею на ночлег, чтобы с утра отправится в неизвестную нам дорогу.

У нас был проводник, молодой негр, преодолевший путь до моего селения вместе со своей роднёй, из которой мало кто выжил, и которая сбежала из Дарфурского султаната, после того, как их селение полностью спалили египтяне и подстрекаемые ими враждебные им племена.

На него, я и надеялся, собираясь в этот поход и надеясь добраться до султаната и вернуться обратно живым. Пока это удавалось, но как пойдёт дальше, было неясно, но я, не собирался отступать от задуманного, стремясь к своей цели. Со мной был и верный мне пока Луиш, но с каждым новым событием, я убеждался, что он окончательно сделал выбор в мою сторону, очевидно являясь рабом своего тщеславия, которое было присуще и мне.

Переночевав на краю джунглей и слушая крики диких и наглых обезьян, многочисленных попугаев, что летали стаями вокруг нас, поднимаясь над верхушками деревьев словно живые волны, и снова опускаясь на ветки. Мы продвигались вперёд, прорубаясь через переплетения ветвей деревьев, кустарников и многочисленных лиан.

Попугаи, словно живя единым организмом и своей непонятной для людей жизнью, преследовали и сопровождали нас повсюду, как бы напрашиваясь в попутчики и одомашнивание. Кроме попугаев, нас преследовали, прячась в ветвях деревьев мартышки и прочие разновидности мелких обезьян. Временами мелькала шкура горного леопарда, но так и не напавшего на нас в виду нашей многочисленности.

Но больше всего здесь было змей. Большие и маленькие, сильно ядовитые и не очень, они были везде и изрядно пополнили мою коллекцию животных ядов. Не чурался я и растительных гербариев, как целебных, так и ядовитых. А ещё были разновидности ядовитых сколопендр, пауков, мелких скорпионов, лягушек и прочей ядовитой нечисти, и это ещё без насекомых, вроде малярийных комаров и мухи цеце.

В поход я основательно подготовился и создал несколько настоек, что усиливали иммунитет и которые употребляли мои воины, капая в воду, что носили с собой в тыквенных кубышках. Воду мы кипятили в железных и медных котелках на костре, и только после этого, я разрешал её пить и заливать в кубышки.

По пути, мы охотились и теперь у нас были шкуры леопарда, всяких горных козлов, мелких косуль, а из шкур пойманных змей и ящериц, понаделали множество красивых ремней и ножен для мечей и ножей. Никого из людей мы пока не наблюдали, ну это было и не удивительно.

Все свои винтовки, я оставил в Баграме надёжно спрятанными в тайнике и тщательно смазанные салом бегемота. С собой у меня был однозарядный пистолет, к которому у меня было три десятка патронов в патронташе висящем на моей груди. Пистолет, я ежедневно чистил, из-за просто невероятной влажности и жары, что разъедала любое железо буквально за считанные дни.

В одном горном ручье, мы нашли пару больших самородков золота, которые я отдал португальцу, что с благоговейным трепетом принял их у меня и спрятал в свою сумму, желая тащить с собой такую тяжесть. своя ноша не тянет, как говорится.

Ну да хозяин барин, а жадность, не одного фраера сгубила, но этого фраера, следовало поберечь, и все найденные по пути алмазы, я оставлял себе. А они временами попадались нам, как это было ни странно, особенно, после того, как в горах прошёл сильный ливень и сошёл небольшой сель, что принёс с собой кучу породы, накрыв ею джунгли красно-коричневым языком, что вытянулся по склону горы к её подножию.

Покопавшись в нём несколько часов в надежде найти алмазы, я действительно стал обладателем куска большого мутного кристалла, который, как я догадывался и был заветным кристаллом залепленном какой-то дрянью. Но, исследовать его у меня не было ни времени, ни желания, хватило и того, что множество мелких камней, самой разной расцветки, достоинства и вида, и так изрядно пополнили мой мешочек, да и не только мой, судя по довольному виду Луиша.

В Дарфур меня гнало множество проблем, которые я для себя хотел решить. Между тем, основной целью похода было: — узнать тропы охотников за рабами; продумать место заставы; получить информацию об обстановке; разведать местность и разобраться с поселениями по ту сторону джунглей и по возможности навсегда отбить им охоту нападать на нас. Кроме этого, поиметь всех, кого можно, и кого нельзя, но очень хочется, повалять дурака и вернуться живыми обратно.

Выспросив проводника на предмет обитания джунглей человекообразными, но не обезьянами, я с радостью узнал, что эти джунгли населены… к сожалению, не роботами, а пигмеями. Ну для моих целей подойдут и пигмеи, осталось их только найти.

Было их мало, и они прятались от уничтожения в непроходимых зарослях, всячески скрываясь, от своих более высоких и сильных собратьев по разуму. Пришлось кружить по джунглям, чтобы их найти. Кто ищет, тот всегда найдёт, мы своей толпой в двести негров, обшарили все контрабандные тропы и перешли на звериные, в которых и не разберёшь, где звериные, а где человечьи.

Наконец, после долгих поисков, был выловлен один пигмей и подвешен вниз головой на дереве. Болтаясь на ветке, он категорически отказывался говорить по-русски, или хотя бы на нашем диалекте, но к своим, всё-таки вывел… Я, всегда знал, что парализация, крайне неприятная штука, а двести злых и диких негров, крайне неприятная компания.

Конечно, он хотел умереть, но я ему не позволил сделать эту глупость, его жизнь, была для меня очень дорога, я думаю, он на меня не сильно обиделся, вися вниз головой на дереве. А ведь я ещё мог, что-нибудь отрезать от него ему нужное. Жестоким я стал, жестоким, а каким ещё быть, глядя на эти… добрые … рожи, особенно женские, за исключением Нбенге конечно.

А то, смотришь на некоторых, мужик — мужиком, лицо, фигура в набедренной повязке, грудь только отличается… чуть-чуть, а потом смотришь, а у неё в губе тарелка глиняная, ааааа… так это женщина, оказывается.

После оздоровительных процедур для повышения мозговой деятельности (кровь то к голове здорово прилила), он согласился сотрудничать, судя по обмену с ним с помощью жестов. При нём, я нашёл духовую трубку, весьма убогого вида и несколько отравленных дротиков.

Я никуда не торопился и решил сравнить действие его ядовитых дротиков со своими. Мои, уже теперь верные воины, поймали несколько мартышек для опытов. Наука прежде всего! Сначала я испытал дротики пигмея, они оказались общеотравляющего действия и были смазаны одним и тем же ядом.

Обе мартышки сдохли в судорогах, но не сразу. Мои же ядовитые дротики были изощрённее, одна мартышка была парализована, другая и минуты не прожила.

Третьей дали возможность сбежать, но далеко она не убежала, а умерла, взобравшись на ближайшее дерево и свалившись оттуда, после того, как у неё остановилось сердце, что гоняло в ней кровь в утроенном режиме донеся яд в кратчайшее время к сердцу и головному мозгу, который и парализовал её сердечную мышцу.

Ну и последняя, продемонстрировала, как плохо жить, лишившись зрения, спасибо плюющейся ядом африканской кобре. Это была всего лишь демонстрация моих возможностей, как для пигмея, так и для моих безусловно преданных воинов. С волками жить, по-волчьи выть, а повседневная действительность ежедневно это подчёркивала, независимо от того, нравилось мне это или нет.