Снегурочка в беде (СИ) - "Awelina" - Страница 1

1. Кто старое помянет…

«Уходя, уходи», «Вся прелесть прошлого в том, что оно — прошлое», «Никогда не оглядывайся», «Не удерживай того, кто уходит от тебя. Иначе не придет тот, кто идет к тебе». Подобных сентенций в арсенале человеческой цивилизации, уверена, наберется не один десяток. Вот уже почти три месяца я воспроизвожу их в своей голове, удивляясь чужой творческой смекалке, которая избавила от того, чтобы самой надорваться и сотворить какую-нибудь мудрость, подходящую к моей ситуации. Воспроизвожу и с нетерпением ожидаю того дня, когда встану с постели, а в голове не всплывет очередного: «Отпускайте дураков и идиотов из своей жизни, цирк должен гастролировать», требуя сделать его девизом на данные сутки.

Сегодня явно не этот день. Застыв в неудобной позе в переполненной маршрутке, украшенной мохнатой зеленой и синей мишурой (интересно, как она остается целой после часа пик), оснащенной колонками, льющими в уши пассажиров новогодний репертуар (он уже вызывает зубовный скрежет, а не праздничный подъем), обливаясь потом, я вертела в голове расхожее среди оказавшихся в одиночестве женщин выражение: «Одного потеряешь, десятерых найдешь». И серьезно подумывала, что оно не только излишне оптимистично, но в целом абсурдно, фантастично и с душком отчаяния.

Да и вообще, стоит ли искать этих десятерых, если никак не можешь выкинуть из головы этого злополучного одного? Крайне неразумно.

Начало моей истории не уникально, повторяет сотни тысяч подобных: встретила, полюбила, пережила разочарование, рассталась. Продолжение чуть блещет оригинальностью: своего бывшего я вижу ежедневно, иногда по нескольку раз в день. Я вынуждена разговаривать с ним, смотреть в глаза, тогда как больше всего хочется представить, что его нет на свете и никогда не было. А еще хочется смертельно обидеться, но понимаю, что он замечательный человек. Увы и ах, не для меня. И его надо простить за то, в чем он совершенно не виноват. И за то, что не мой.

Одно место работы — самый худший вариант для таких, как я, не умеющих вовремя отпустить, переключиться на что-то другое. Продолжающих любить вопреки укорам рассудка, воле, а также умным цитатам и поговоркам.

Что касается концовки истории, то, скорее всего, меня ожидает нечто страшное. Понятия не имею, что именно: истерика, нервный срыв или необдуманный поступок, жалеть о котором буду очень долго. А все потому, что меня и моего бывшего ждет весьма и весьма тесное сотрудничество. Работа в паре. Бок о бок. И тут уже не спрячешься за короткими вежливыми фразами, вроде «Добрый день», «Приятного аппетита», не сможешь сделать вид, что занята, лишь бы не смотреть на него, терзая свое сердце, или вовсе проскользнуть мимо, коротко кивнув.

В общем, как говорится, только ты начинаешь думать, что дела еще не очень плохо складываются, как непременно все становится еще хуже!

Если бы в июне, устраиваясь на эту работу, я знала, как буквально через полгода отчаянно буду желать разбить себе голову, поскользнувшись на льду, или попасть под машину, потерять память, лишь бы лишиться возможности ходить в офис, то послала бы к черту полный соцпакет, эту зарплату и перспективы и приняла бы предложение о месте в другом конце города. Или вовсе переехала бы к тетке в Казань, как та предложила, и начала бы строить свою жизнь там.

А тогда голову мне кружили летний зной и удача. Еще бы! Вчерашней выпускнице предложили престижное место в одном из самых крупных агентств недвижимости, в офисе в центре города и солидную зарплату. Причем этот успех — дело исключительно моих рук, вернее, ума и обаяния, а не связей, как утверждали мои однокурсницы, узнавшие, куда мне удалось попасть.

Конечно, должность помощника офис-менеджера довольно мелкая, но карьерные планы у меня были поистине наполеоновские. Свою работу рассматривала как отличную стартовую площадку для дальнейшего взлета. Который в «Мегаполисе» непременно произошел бы.

Первые рабочие дни в агентстве были похожи на сказку. Я вскакивала в полшестого утра, переполненная волнением, горящая нетерпением как можно быстрее и досконально изучить нюансы своих обязанностей и быть на высоте. В офис приходила к восьми, опережая мою непосредственную начальницу Алину, тут же с головой погружалась в бумажки, звонки, таблицы, пометки и прочую рутину, а с моего лица не сходила искренняя улыбка в течение всего рабочего дня.

А на четвертый день этой персональной нирваны и торжества осуществляющихся замыслов я познакомилась с ним.

Михаил Воронов. Само воплощение гранита неприступности, Эвереста уверенности и снисходительности интеллекта. Два года назад его назначили руководителем отдела рекламы и не прогадали. Благодаря бульдожьей хватке, дотошности, знаниям и отлично развитой интуиции Воронова, агентство выгрызло себе место на рынке, увеличило штат, объем работы и подписало договор о сотрудничестве с одним из крупнейших застройщиков.

Миша не показался мне красавцем. Высокий, худощавый, темноглазый, нос с горбинкой, тонковатые губы, классическая стрижка. Костюмы, безусловно, ему очень шли, но я воспринимала мужчин в них так же, как своего отца, преподавателя в вузе, — солидно, не для меня, скучно, авторитетно. Впечатление производили и представительность, и налет какой-то породистости, но все же больше настороженное.

Алина представила нас друг другу. Воронов оглядел меня цепким взглядом, едва заметно улыбнулся и расспросил об учебе, первых впечатлениях от работы, об увлечениях, а затем скрылся в кабинете биг босса. Я вернулась к звонящему телефону, тут же позабыв о новом знакомстве.

— Ты ему приглянулась, — Алина загадочно улыбнулась мне из-за своего монитора, когда я завершила разговор.

Я пожала плечами, немного удивившись такому выводу.

— Не думаю. Обычная вежливость, приветствие и пара вопросов.

Коллега отмахнулась, рассмеявшись.

— Ты Воронова просто не знаешь. Он вежлив только с клиентами. А так и слова из него не вытащишь. Более того, он тебя слушал! — Девушка подняла вверх палец, подчеркивая значимость последнего факта.

Лично я не усматривала в нем ничего важного и знаменательного. Подумаешь, слушал. Мне показалось, что вполуха.

Оказалось, зря. Алина была права, я действительно почему-то привлекла внимание «сфинкса», как называли Мишу в офисе, намекая на его серьезность, молчаливость и привычку говорить загадками.

Узнала я об этом очень просто, буквально на следующий день. В обеденный перерыв на кухне Воронов сел напротив меня и, не произнеся ни слова, на миг вызвав у меня сильное смущение, заинтересованно оглядел мое лицо, платье, еду в контейнере, руку, держащую вилку, кружку с чаем, на которой красовалась надпись «Когда она разобьется, вспомни, что ничто не вечно под луной», и, одобрительно усмехнувшись, спросил:

— Ты занята вечером?

Опешив, лишившись дара речи, я глядела в его лицо, кажущееся бесстрастным. Эмоции выдавали лишь притаившаяся в уголке рта улыбка да глаза с искорками непонятного задора в них.

— Не торопись с ответом. Прожуй сначала. Понимаю, я не вовремя. Но, поверь, подлови я тебя у туалета в надежде на тет-а-тет, неловкости было бы больше.

Воронов, насмешливо сверкнув карими глазами, откинулся на спинку стула и не сводил с меня терпеливого взгляда.

Я запила проглоченный лист салата чаем и ответила:

— Вы с какой целью интересуетесь?

Мужчина недовольно поморщился.

— Давай на ты. С корыстной, разумеется. Хочу в театр тебя позвать. Билеты, видишь ли, пропадают.

Я растерянно огляделась. Сейчас кухню заполняли проголодавшиеся сотрудники агентства, некоторые расселись по двое-трое, переговариваясь, посмеиваясь, обсуждали дела, поглядывали на нас с Вороновым, активно жевали. Были и одиночки. Те смотрели в экран негромко работавшего телевизора, по которому транслировался выпуск новостей.

Мысленно подсчитала: пять женщин, шесть мужчин. Все моего визави знают (хотя, возможно, и не близко), все старые работники. Неужели кандидатура ни одного из них не подходит для компании на вечер? Почему я? Новичок и, по сути, никто.