Старичок – бодрячок, или хроники попаданца (СИ) - Борискин Александр Алексеевич - Страница 46

А куда мне идти-то, спрашиваю. Денег нет, документов — нет. Иди, говорит, ко мне. У меня домик собственный в Шушарах. Я с дочкой вместе в нём живу. Ей три годика. А муж-то пустит? Да нет у меня мужа. Я — мать-одиночка, отвечает. Хоть вымоешься под душем горячей водой, да побреешься. Да подсобишь мне немного по хозяйству: дров наколешь, забор поправишь… А в понедельник и сходишь в милицию. А я тебя туда провожу, как свидетельница буду твоего появления из леса в нашем автобусе.

Голова-то у меня тогда не очень соображала после сотрясения мозга. Подумал я немного, да и согласился. Тем более, что мужики в автобусе молча выслушали её мне предложение и никто против и слова не сказал.

Пришли мы с Машей к ней в дом, там бабка старая сидит, девочку караулит, присматривает за ней, значит. Только мы в дом, она — из него. И тоже ни слова не сказала.

Горячая вода в ванной у Маши из бойлера, дровами нагревается. Раскочегарил я бойлер, пока вода грелась, побрился — Маша станок дала. В зеркало посмотрелся: выгляжу нормально: лет на 25–28. Только сильно похудел. Ей на вид лет тридцать. Я специально не спрашивал: захочет — сама скажет. Она на стол ужин собрала. Бедненько, но много. От пуза картошкой с квашеной капустой и хлебом наелся. Потом я мыться в ванную пошёл, а она дочку укладывать спать отправилась.

Только в ванной я отмокать начал, как она приходит и говорит, не буду ли я возражать, если она мне спинку потрёт? Я возражать не стал. Помылись мы вместе и потом в кровать легли.

На следующий день с утра занялся колкой дров. Все, что были переколол. Опять вместе ночь переспали. В воскресенье забором занимался. Опять весь день потратил.

В понедельник с утра пошли мы с Машей в местное отделение милиции. Я заявление подал об утере документов и грабеже в лесу неделю назад. Маша написала, как и когда я из леса вышел, что говорил и т. п. Заявление приняли, и отправили меня в дурку на две недели проверять, потерял ли я память, амнезия у меня или нет. Отвезли туда на милицейском газике и сдали с рук на руки санитарам.

Ну, что там со мной делали я рассказывать не буду, но продержали ровно две недели и при выписке выдали справку, что в результате удара по голове я страдаю временной амнезией и вполне вероятно в течение трёх месяцев память ко мне вернётся. Эту справку я отнёс в отдел милиции, куда подал заявление о восстановлении утерянных документов. Со мной побеседовал следователь, и сообщил, что их поиски ничего не дали: ни по отпечаткам пальцев, ни по заявлениям о пропажи людей я нигде не прохожу. Что же мне делать, спросил я. Ждать — ответили в милиции. Но выдали мне временную справку взамен утраченного паспорта, подтверждающего мою личность.

Вернулся в дом к Маше. Она на работе. Посидел на завалинке. Подождал. Вечером она пришла. Спросила, как дела? Я рассказал, что справку в милиции получил, но кто я такой — милиция не знает. Маша спрашивает меня, что я делать собираюсь? В дом не зовёт, ужин не предлагает. А я с самого утра голодный: денег ведь мне никто не дал!

Не знаю, отвечаю. Завтра с утра пойду работу искать. Спрашиваю, нельзя ли мне у неё ещё одну ночку переночевать?

Она говорит, что нежелательно. Дочка привыкнет ко мне, папой станет называть, а я соберусь и уйду в любое время. Для ребёнка расстройство большое будет. Если хочешь, мол, остаться, то женись на мне и девочку удочери. А уже на дворе октябрь, холодно на улице ночевать. Но не стал унижаться и на одну ночь проситься переночевать, развернулся и ушёл на вокзал. А наутро отправился на биржу труда: работу искать. Там таких как я — сотни.

Посмотрели мою справку, расспросили что и как, и предложили мне ехать работать временно разнорабочим в совхоз под Питер в Волосовский район. Мол, заявка от них имеется. Выдадут мне направление на работу, деньги на электричку и — свободен. Подумал я, подумал и решил согласиться: как-то зарабатывать начинать надо, пока паспорта нет.

Приехал я в совхоз, пришёл к директору, а того нет на работе. Тогда я к главному бухгалтеру — направление ей и справку вместо паспорта даю. Принимайте, мол, на работу. Она посмотрела и говорит, что место занято и я им не нужен. Тут я и говорю, а не нужен ли ей счетовод или бухгалтер в помощники? Умею я это дело, только документа соответствующего нет. Она заинтересовалась и стала меня экзаменовать. Я на все её вопросы ответил и получил предложение ехать в Волосово и там поискать работу у ларёчников: им некому бухгалтерский учёт вести и в налоговую инспекцию отчёты сдавать. И ещё она при мне позвонила какому-то Пал Палычу и про меня рассказала. Я согласился, только, говорю, нет у меня ни копейки денег на автобус. Она велела водителю, что после вечерней дойки молоко из совхоза в Волосово на молокозавод возит, меня с собой взять. Встретился я с Пал Палычем. Поговорили и договорились о моей временной работе до нового года. Он обещал меня поселить в общаге местного райпо и выплачивать по три тысячи с каждого сданного в налоговую инспекцию квартального отчёта. И ещё платить по тысяче рублей в месяц по каждой точке за ведение оперативной месячной бухгалтерской отчётности. У него всего было три ларька. Также договорились о выплате аванса за октябрь в сумме три тысячи рублей с зачетом этой суммы при окончательном расчёте. Но устный договор есть устный договор. Не люблю я устные договорённости, привык всё скреплять письменными обязательствами. Но прямо сейчас спорить с Пал Палычем не стал, отложил эти разговоры на ноябрь.

Кроме справки из милиции у меня не было никакого документа об образовании, что значительно снижало мои шансы на получение приличной работы. Что такое три тысячи, выплаченные мне в октябре? При среднем курсе доллара в 150 рублей это равнялась всего 20 долларам! И большего требовать у меня не было прав: документа, подтверждающего мои знания как бухгалтера, я не имел. А в ноябре курс доллара стал 300 рублей, а в декабре — 400 рублей! И как на эти деньги прожить?

Надо было срочно решать проблему документов о бухгалтерском образовании. И я начал её решать. Был в Ленинграде в советские времена Учебный комбинат механизации бухгалтерского учёта, при котором были трёхмесячные бухгалтерские курсы, диплом которых давал право работать в организации даже главным бухгалтером. Я знал, что они и сейчас готовили бухгалтеров. Взяв отгул за прогул я в середине октября съездил на эти курсы и договорился с директором о сдаче экзаменов на диплом бухгалтера экстерном, пообещав малую толику наличных денег. Как раз очередная группа в октябре заканчивала обучение и в конце месяца учащиеся сдавали экзамены. Я прибыл к началу экзаменов и в течение дня получил три пятёрки по изучаемым на курсах дисциплинам. В результате я получил новенький диплом, а директор курсов — полторы тысячи рублей.

В конце месяца предъявил Пал Палычу диплом об окончании курсов бухгалтеров и оперативный бухгалтерский отчёт по всем его точкам с ежедневным балансом движения материальных и денежных средств. Он был удивлён полученными цифрами до полного изумления. После этого все продавцы его лавок стали ненавидеть меня чёрной ненавистью. И я даже стал опасаться за своё здоровье, так эти бабы имели любовников среди крышующих их бандитов. Но Пал Палыч провёл со своими подчинёнными соответствующую работу и меня оставили в покое.

Так прошёл ноябрь, а потом и декабрь. К середине января были готовы отчёты в налоговую инспекцию, которые были сданы без замечаний. Пал Палыч расплатился со мной полностью, и я покинул Волосово.

Сразу приехал в отделение милиции в Шушарах в паспортный стол и потребовал оформление мне постоянного паспорта: все сроки по закону вышли. Они бы ещё протянули время, только я простимулировал их деятельность тремя бутылками коньяка. Уже на третий день я получил на руки новенький паспорт.

Появился я в стройуправлении N5 по наводке Пал Палыча — он был хорошо знаком с его управляющим. Предъявил паспорт и диплом об окончании бухгалтерских курсов. Поговорили за жизнь, «потёрлись носами» и договорились: до лета работаю простым бухгалтером, показываю себя и товар лицом, а потом перехожу на должность главного бухгалтера стройуправления. С размером оклада вопрос утрясли быстро: старый главный бухгалтер был запойным алкоголиком и с ним работать стало практически невозможно. Отдел кадров стройуправления получил команду срочно оформить мне постоянную прописку в общежитии. И вот я тут, — на этом Глеб закончил свой рассказ и тут же закончились три бутылки водки, выставленные им для лучшего знакомства с соседями.