Предвестница. Рабыня дракона (СИ) - Квей Клик - Страница 62

— Нечего сказать? — рассердилась Алекса. — Придумай что-нибудь! — потребовала она. — Ты ведь поклялась меня защищать. Я не собираюсь терпеть издевательств этих неотесанных ублюдков и тем более не позволю никому меня трогать.

— Тогда выход только один, — подняв голову, заявила Тина. — Возьмите свой пистоль, приставьте его к виску и нажмите на курок. Уверяю, никто не станет насиловать труп.

— Ты издеваешься?! — еще сильнее разозлилась Алекса.

Тина повела плечами.

— Простите, госпожа, но другого выхода отсюда нет. Вы можете терпеливо ждать, когда сюда ворвутся или застрелиться, чтобы сохранить свою честь и верность любимому мужу. Лично у меня никогда не подымиться рука, потому что я не готова расстаться с жизнью таким жалким способом. Самоубийство — для меня это не выход. Я хочу пожить еще немного. Пес с этими ублюдками. Рано или поздно я отсюда сбегу и забуду про этот кошмар.

Алекса злилась только сильнее, но в глубине души обе понимали, что самоубийство — единственный выход из ситуации. Но герцогиня не собиралась умирать, поэтому в спешке оделась, вытащила пистоль и приготовила запасные патроны, которые, похоже, уже не спасут.

Вскоре дверь содрогнулась под шквалом бешеных ударов. Видимо, бандиты притащили какой-то импровизированный таран, способный прорваться внутрь. Алекса, стараясь продержаться чуточку дольше, забралась на шкаф, прицелилась на уровне колен и разрядила пистоль. На миг крики бандитов прекратились, а вскоре женщины услышали, как под дверь упало что-то тяжелое. Видимо, герцогиня убила одного из бандитов. Осознав это, она принялась заряжать пистоль вторым патроном.

— Ты чего творишь, сука! — заорали бандиты, срывая свой гнев на герцогиню.

— Убирайтесь! — крикнула в ответ Алекса. — Патронов у меня еще много. Буду стрелять столько, сколько потребуется. Если не хотите помереть, убирайтесь, иначе я вас всех поубиваю.

За дверью раздался хохот.

— Всех не убьешь, подстилка герцога! — крикнул кто-то из солдат.

Алекса, взбесившись еще сильнее, выстрелила второй раз и, похоже, убила кого-то еще. Снова под дверь упало обмякшее тело. А герцогиня, влекомая азартом, начала заряжать пистоль в третий раз. Только посмотрев на Тину, которая напомнила про последний патрон, показав один палец, герцогиня поняла, что стрелять больше не стоит. Этот последний патрон следует сохранить на крайний случай… для себя.

Видимо, два выстрела сыграли свою роль, и Алекса услышала, как бандиты стали отступать от двери. Их было много, но никто не хотел умереть от следующего выстрела. Только поэтому никто не рисковал подойти к двери.

— Видишь? — улыбаясь, прошептала Алекса Тине. — Еще не все…

Алекса не успела договорить, как снаружи в дверь приложились с такой силой, что под таким натиском герцогиня улетела на мягкую кровать, а от баррикады остались какие-то щепки. Дверь почти развалилась, шкаф тоже держался из принципа, а кровать отодвинулась на достаточно приличное расстояние.

Когда между дверью и косяком появился небольшой зазор, какой-то бандит просунул руку. Тина, заметившая это первая, махнула шпагой, наградив того культяпкой.

Бандит, лишившись кисти руки, завыл от боли, а в комнату хлынул фонтан горячей, красной крови. Тина, видимо, тоже передумала умирать, поэтому зарядила в дверь ногой, чтобы ещё и прищемить остатки руки, отчего бандит заорал еще громче.

— Валите отсюда, кретины! — заорала она, стараясь перекричать вопли раненого бандита. — Не на тех нарвались! Мы тут весь гарнизон вырежем, но себя в обиду не дадим! Усекли, ублюдки?

Неожиданно все стихло. Наступила какая-то весьма загадочная гробовая тишина, в которой были едва слышны чьи-то шаги. Молчал даже тот, которому отрубили кисть руки, а потом ещё и прижали то, что осталось выше кисти. Тина и Алекса переглянулись, одновременно повели плечами, и раз уж выдалась свободная минутка, чтобы перевести дух, женщины вложили усилия и снова забаррикадировали дверь кроватью.

— Какого хрена тут происходит?! — прорычал женский голос тоном какого-нибудь командира. Эта женщина говорила грозно, со всей строгостью и суровым нравом, способным запугать толпу озабоченных бандитов. — Эй, Костолом, я тебя спрашиваю, кретин! Что вы тут вытворяете?

— Ну…. Мы это… — едва промолвил боров, стоящий прямо под дверью.

— Что? — еще строже прорычала женщина. — Опять мозги между ног оставил? Я тебе сколько раз говорила, чтобы ты перестал думать своим членом! Не слушаешь меня, кретин несчастный! Кого вы там заперли?

— Подстилку герцога, — ответил кто-то из бандитов.

— То есть…. Сейчас за дверью сидит герцогиня Алекса Масур? — уточнила женщина. — Вы сейчас это серьезно?

— Вообще-то да, — подтвердил Костолом.

Наступила небольшая пауза, после которой последовало несколько звуков, очень похожих на удары чего-то тяжелого по чему-то тупому. Было странно вслушиваться во все эти разборки, но у герцогини другого выхода не было. Она терпеливо ждала, когда все закончиться, желательно в положительном ключе.

— Эй, герцогиня! — крикнула женщина. — Вы там еще жива? Отзовитесь.

— Мы живы, — отозвалась Алекса. — Кто вы такая?

— Я та, кто собрал этих идиотов, — ответила женщина. — Меня называют Матерью.

Алекса переглянулась с воительницей.

— Добрый вечер, — вздохнув с облегчением, промолвила герцогиня. — Герцогиня Алекса Масур, жена герцога Карла Масура. Я прибыла сюда, чтобы обсудить договор, благодаря которому мы сможем начать тесное сотрудничество. Но на меня напали ваши люди, которые, видимо, спутали меня с проституткой.

— Прошу прощения за выходки моих баранов, — вздохнула Мать. — Я не стану развязывать войну с герцогом. Даю вам клятву, пока вы у меня в гостях, вас пальцем никто не тронет. Будет лучше, если мы забудем этот переполох и начнем знакомство с вина иноземцев. Что скажете, герцогиня? Может, мы побеседуем наедине, коротая вечер вином из империи?

— Охотно с вами побеседую, но пить я не стану.

— Как пожелаете, госпожа Масур. Я отзову своих людей, подождите немного в покоях. Когда стол накроют, за вами придут.

— Да, конечно. Спасибо вам, Мать.

Когда страх отступил, Алекса еще долго не могла успокоить сердце, бьющееся так сильно, что готово было в любой момент вырваться из груди. Она рухнула на кровать, раскинула руки в сторону и постепенно пришла себя.

— Вот это вечер… — промолвила она. — Теперь я точно никуда не поеду без мужа и как минимум дюжины вооруженных солдат.

Тина, сев на край постели, улыбнулась.

— Вы то? Поедете. С таким нравом и поиском приключений непонятно как вы дожили до шестнадцати лет. У вас же инстинкта самосохранения нет.

— Кто-то не возражал и даже поддерживал эту прогулку до форта. Интересно, кто это был? — покосившись на воительницу, спросила Алекса.

— На меня не смотрите. — Тина развела руки в стороны. — Я лишь выполняю приказы своей госпожи. Куда вы, туда и я.

Теперь, когда все закончилось и опасность, видимо, отступила, Тина и Алекса могли вдоволь рассмеяться над своей глупостью, из-за которой чуть не попали в лапы озабоченных бандитов.

***

Когда за ними отправили человека, сообщившего о том, что Мать готова принять гостей, молодые дамы, испытавшие невероятные впечатления от нападения, отодвинули кровать, с трудом смогли поставить шкаф и выйти из комнаты в коридор, где не было никого, кто попытается напасть и изнасиловать. Только один молодой парень, да и тот не был вооружен.

Захватив с собой пистоль с одним патроном и шпагу, Тина с герцогиней направились вслед за ним. Втроем они прошли длинный коридор, поднялись еще на один этаж и вошли через двери, расположенные так, словно за ними должен был расположиться какой-то просторный зал для приема гостей. Алекса уже повидала залов приемов, даже побывала в тронном зале королевства Шарджа, поэтому чутьё её не обмануло.

В этом просторном зале форта Оран стояло два стола. Первый стол, что был поставлен у дальней стены, выглядел по-богатому и был изготовлен из коры дуба, а за ним поставили три стула с весьма высокими спинками. Видимо, самый дальний стол был предназначен для командира форта и его семьи, а может быть, для каких-нибудь генералов. Второй же предмет мебели выглядел не так броско, однако был очень длинным — настолько, что за него могла сесть ни одна дюжина голодных солдат. Стульев, кстати, было около пятидесяти.