Предвестница. Рабыня дракона (СИ) - Квей Клик - Страница 16

— И чем меня удостоили?

— Стать Сердцем Дракона.

Алекса отвела взгляд.

— Я не знаю, что это значит… — промолвила она.

— Вы слышали о выражении: «отдать свое сердце любимому»?

— Нет. У нас так не выражаются. Мы не вырезаем сердца и не отдаем их любимым. Мы отдаем любимым лишь любовь, которая соединяет нас до конца нашей жизни.

— В империи мы отдаем свои сердца тем, кого любим. Не волнуйтесь, никто не станет вырезать ваше сердце. Это лишь фигура речи.

— И что с того? Причем тут часы?

— Теперь ваше сердце принадлежит Дракону, — ответил Длань.

Алекса ухмыльнулась.

— Размечтались, — прыснула она. — Я принадлежала только моему любимому герцогу, а теперь, когда он умер, моя любовь умрет вместе с ним.

— Не стоит так говорить. Вас наградили великим даром, за который можно попросить все, чего захотите.

— И ваш дракон исполнит моё желание? — спросила Алекса.

— Таков закон.

— Тогда я хочу мира! — твердо заявила Алекса.

— Не в моих силах дать вам то, чего вы хотите. Я прибыл сюда, чтобы сопроводить вас к Голосу, который сможет решить, достойны ли вы, предстать перед Драконом.

— Предлагаете встретиться с ним? С вашим Драконом?

— У меня приказ, — известил Длань. — Вам придется поехать со мной, хотите вы этого или нет. От вас лишь зависит, как вы поедете. Если решитесь поехать по своей воли, я даю вам клятву, что ни вас, ни ваших людей не тронут. Откажетесь поехать, и мне придется забрать вас силой. Ваши люди пострадают за свою герцогиню. Выбор зависит от вас.

Алекса тяжело вздохнула.

***

Алекса понимала, что снова во что-то впуталась. Хотелось как лучше, а получилось…. Впрочем, основная задача была выполнена, контакт с империей налажен, немного странным образом, но все же налажен. Осталось только понять, во что её впутал Ганн. О каком сердце идет речь? Император считает, что может в себя влюбить и все? У дракона слишком высокая самооценка, кем бы он там не был.

Экипаж герцогини Масур, сопровождаемый личной охраной и сопровождением в лице людей Длани, отбыл от усадьбы Рема в полдень, а уже через несколько часов встал на путь до твердыни Оран. Дорога тут была только одна — две полосы, оставленные колесами телег и экипажей, протянуться до самой твердыни. Впереди почти три недели пути, а общество, если мягко выразиться, оказалось не подходящим для таких долгих переездов.

Разумеется, солдаты герцогини Масур держались отстранено, да и солдаты империи не пытались наладить контакт. Все занимались своими делами, впрочем, ожидать чего-то большего не стоило. Люди Алексы оберегали экипаж и две телеги так, что не сводили взглядов с девушек. Еще все часто обращали внимание на великана в золотых доспехах, сидящего на телеге впереди. Этот здоровый монстр был настолько большим и тяжелым, что ехал в полном одиночестве на груженой припасами телеге.

В плане переездов, империя не сильно уступала жителям королевства Шарджа. У этих захватчиков тоже были телеги: крытые и обычные, лошади и более просторный экипаж, в котором ехал человек, назвавший себя Дланью. Эта личность вообще не появилась на глазах герцогини до самого заката. Когда солдаты империи решили сделать привал рядом с березовой рощей, Длань покинул свой экипаж, сходил в кусты, улыбнулся герцогине и снова скрылся в экипаже. Чем он там все это время занимался? На этот вопрос никто не мог дать ответа, потому что дверь в экипаж была одна — расположенная позади, и она крепко запиралась раньше, чем кто-то успевал туда заглянуть.

Во время привала люди герцогини возвели отдельный костер, приготовили отдельную еду и легли подальше от солдат империи. Пока люди Длани смеялись и веселились во весь опор, распевая допоздна веселые песенки, Яков приказал людям отдыхать и его все послушали. Солдаты Длани не унимались почти до первых лучей солнца, а когда пришло время, и нужно было ехать дальше, они скрутили свои пожитки, закинули мешки на лошадей и в телеги, и все сопровождение тронулось в путь.

Дорога растянулась на два дня полной тишины и безразличия к окружению, войне, дракону и сердцам. Герцогиня Масур, в какой раз оплакивала своего покойного мужа, который, похоже, в этот раз уже точно окажется мертв. Мнимая надежда, тешившая герцогиню до встречи с империей, исчезла вместе с волей к жизни. Этот брак Алексы и Карла не был идеален, можно сказать, что он был вовсе отвратителен. Но когда проживаешь четыре года рядом с мужчиной, который делает для тебя все и показывает, насколько может быть искренна любовь, перестаешь задумываться о тех, кто сейчас рядом, тех, кто любит. Карл научил свою жену многим наукам: танцам, картографии, религии и даже этикету, но самый большой вклад герцог сделал в то, что научил Алексу любить. Любить себя, любить мужа, делать это без остатка и ничего не просить взамен. Эти сильные чувства никогда не позволят герцогине Масур забыть своего мужа. По крайней мере, она так считала.

Алекса тоже очень редко покидала свой экипаж. Однажды она вышла, справить нужду и как оказалась, у неё были свидетели. Эти надменные имперские псы настолько возгордились своей победой и безнаказанностью, что несколько людей решили подсмотреть за герцогиней. Алекса не была рада гостям. И хотя её сопровождала служанка и Яков, сторожащий кусты, два наглых пса императора все равно сделали задуманное, чем разозлили герцогиню. Она не стала играть с ними в добрую девочку и просто застрелила одного из них из пистоля.

Пуля вошла в основания переносицы, зацепила часть левого глаза и, пройдя насквозь череп, вылетела из затылка. Шум и крик Фиры привлек всех людей к тем кустам, где сидела герцогиня. Увидев тело своего товарища, солдаты императора уже приготовились к битве. Но Длань остановил порыв, когда из зарослей вылезла герцогиня Масур — Сердце Дракона, как он её называл. Алекса прошла мимо людей, держа в руке разряженный пистоль, бросила злобный взгляд великану в золотых доспехах и моментально скрылась в своем экипаже.

— Позвольте узнать, зачем вы выстрелили в моего человека? — спросил Длань, подойдя к окну экипажа.

Алекса в этот момент заряжала пистоль новой порцией пороха и патроном.

— Я не знаю, какие обычаи в империи, но у нас в королевстве запрещено подглядывать за женщинами. Особенно, если они идут по нужде. Ваш человек заслужил пулю и так будет с любым, кто повторит его наглость.

— Зря вы это сделали, — процедил сквозь зубы Длань.

Алекса уже поняла, что выходка могла ей стоить мира. И даже этот выстрел и пуля предназначались не для обычного пса императора, а для человека в золотых латах, убившего Карла Масура.

— У нас в империи за такие преступления наказывают куда серьезнее, — добавил Длань. — Вы могли обратиться ко мне и подлец, осмелившийся за вами подглядывать, уже сегодня бы лишился глаз и своей кожи.

Герцогиня вскинула голову.

— Значит, я была права, когда его застрелила?

— Он мертв, — напомнил Длань. — Разговоры о мертвецах оставим для другого часа. Мы разведем костер для этого человека и вскоре поедем дальше. — Длань робко отвел руки за спину и поклонился. — Простите, мне следовало лучше следить за своими людьми.

С этими словами на устах бодрый чернокожий служитель дракона прошел к своим людям, дал им какие-то распоряжения и, чуть повысив голос, повелел оставить Сердце Дракона в покое. Длань напомнил солдатам, что значит герцогиня Масур для их императора. Впрочем, Алекса была настолько безразлична, что не услышала половины слов, адресованных этих полным мужчиной.

***

Следующим вечером герцогиня устала сидеть в экипаже, поэтому покинула его, чтобы размять ноги. Она вышла на широкое поле, переполненное запахами ели, пихты, вареной похлебки и зловония от солдатских сапог.

Костин, неприученный к таким долгим переездам в седле, сидел на поваленном дереве возле костра и пытался решить вопросы с бесконечными мозолями у себя на пальцах ног. Рыжеволосый паренек был так занят, что даже не взял свою порцию похлебки и пропустил мимо глаз герцогиню, плавно прошедшую мимо него. Обе служанки и Ливия крепко спали в телеге. Солдаты укрыли их теплыми одеялами и шкурами, чтобы они не замерзли ночью на холоде. Остальные мужчины разложили свои лежаки прямо под телегой, а Яков, отвыкший от удобств, подложил себе сумку под спину и, опираясь на большое колесо, крепко сопел.