Кофе французской обжарки (ЛП) - Майлс Эйва - Страница 52

— Я знаю, но я сама сказала Брайану, что он обязан меня убедить, что я ему очень сильно нравлюсь, прежде чем приму важное жизненное решение. И я должна доверять ему, когда буду с ним, также, как и он мне.

Как только она попыталась кивнуть ей в ответ, у нее разболелась голова.

— Жить вместе это довольно убедительно.

— И существует совсем маленький шанс, что я возможно беременна. — И визг Джилл заставил Пегги вздрогнуть. — О Боже, почему от этого мне хочется завизжать и спрятать голову в песок, как страус?

Вот дерьмо. Теперь все встало на свои места и было понятно, почему она так быстро решили съехаться и жить вместе. Пегги зашевелилась на своем месте, приписывая это шоку и глупой слабости.

— Мне кажется, что страусы не визжат.

— Ну и что? Когда я увидела, как эта француженка выходит из дома Брайана, я так на него разозлилась, ты даже не могла себе представить. Между нами все стало настолько напряженным и... мы... просто сошли с ума друг по другу. Торнадо не смог бы нас остановить. Я знаю, что сейчас это звучит глупо, но я так его хотела, что в какой-то момент мне было неважно надет ли презерватив или нет. Все было настолько возбуждающим и напряженно и чудесным, но напряжение все равно осталось. — Джилл рассказала ей о романе Брайана с француженкой. Потом она все быстрее выпалила все, что думала, словно вода из шланга. — Поэтому, когда Брайан вдруг озвучил самую безумную идею на планете, я согласилась.

Когда она хлопнула себя по лбу, лицо Пегги исказилось. Должно быть это было больно.

Джилл рассказала ей все остальное более подробно. Ее безудержная энергия, буквально высасывала жизнь из Пегги, как вампир из жертвы жизненную кровь. Она обмякла на диване, пытаясь осмыслить услышанное.

Рука Джилл, разжалась, и мини-гоночный автомобиль — игрушка Кита, упала на пол.

— Ты думаешь, полный бардак, да?

— Ты делаешь все, что в твоих силах. Это все, что можно сделать.

— Ты совершенно права. Именно так... что бы это ни было.

Пегги похлопала ее по руке, хотя у нее все плыло перед глазами.

— Ты и вправду еле держишься, — пробормотала Джилл. — Давай уложу тебя в постель.

— Я не могу, — прошептала она. У нее все поплыло перед глазами, появились цветные пятна. Она потерла нос, когда его стало щекотать, жалея, что у нее нет бумажных платков.

Теплая рука легла ей на спину. Ее тело сразу же распознало теплоту и размер этой руки. Господи, пусть он совершит над ней эту волшебную штуку. Когда он прижал ее к своему крепкому телу, она застонала.

— Оставь меня в покое, — запротестовала она.

— Даже не рассчитывай.

Он поднял ее на руки, будто она ничего не весила. Она приоткрыла глаза, увидев его лицо. Он смотрел на нее сверху вниз, его красивое лицо смягчилось нежностью. Его зеленые глаза-стоп-сигналы проникали ей в душу. Она тут же закрыла глаза. Она не хотела, чтобы кто-то заглядывал или читал ее душу.

И все же он был таким теплым, на самом деле, горячим и сексуальным, его тело напоминало теплый воздух из вентиляции, у которой она стояла на кухне, когда разогревала в микроволновке суп. С одной стороны, она хотела заползти в эту вентиляционную дыру, чтобы снизить температуру.

— Все в порядке, Пегги. Мы уложим тебя в постель.

Голос Джилл прозвучал совсем рядом. Хорошо, что она была не одна с Mэйвеном.

— Когда нужно забрать Кита? — Спросила Джилл.

Она опустила голову на подушку, когда Мэйвен положил ее на кровать.

— Таннер заберет его, — прошептала она.

— Пусть он немного побудет с ним, чтобы ты смогла поспать, — сказал Мэйвен, натягивая одеяло ей на плечи. — Спи, Пегги.

Теплая рука откинула волосы с ее лба. Затем она попала туда, где глубокий сон звал ее к себе по имени.

Мак.

Сладость его имени прокатилась по ней волной.

Ее мысли прервала теплота, согревающая сердце. Она должна найти способ остановить его. Он угрожал всему, кем она стала.

27

Когда Джилл подъехала к своему дому, машина Брайана уже стояла там. Ей пришлось заставить себя перестать судорожно сжимать руль. И так, сейчас или никогда.

Она посмотрела на свое отражение в зеркале. Пригладила волосы. Желудок скрутило узлом, когда она вспомнила французскую цыпочку, вальсирующую по Майн стрит в тот день, с ее идеальной кожей и телом, которые заставляли Джилл чувствовать себя очень неуверенно. Джилл знала, что не была такой красоткой, как та француженка и никогда ей не будет. И уж конечно, у нее не было такого опыта.

Открыв входную дверь в дом, ее окутали потрясающие запахи кулинарного парада, заставив задуматься, сможет ли она что-нибудь съесть сегодня.

— Привет, — слишком бодро произнес Брайан.

Ладно, значит, он тоже нервничал. Слава Богу. Затем ее мысли застопорились от его вальяжной позы в простом сером пуловере и джинсах у нее потекли слюнки. Он побрился, его щеки и подбородок выглядели гладкими. Отлично, сегодня ночью ее не будет донимать его щетина, когда он зароется в нее лицом.…

— Привет, — также бодро ответила она, как слабоумная девица. Она кинула взгляд в гостиную. — А где Матт?

— У… приятеля.

Его нерешительность насторожила ее. Он не хотел произносить имя Пита. Вероятно, это было неплохо.

— Хочешь есть?

Ее желудок продолжал прыгать вверх и вниз, не потому, что она хотела есть.

— Конечно. — От радости в голосе ей захотелось задохнуться. Боже, когда она «выплюнет сахарную вату» изо рта.

— Отлично. — Он подался вперед, чтобы поцеловать ее. Поскольку она стала поворачиваться, чтобы повесить пальто, он случайно ударился подбородком ей в нос. Она отступила на несколько шагов, боль пронзила нос, будто в него воткнули шип.

— Ой! — взвыла она.

— Господи, прости. Ну-ка, дай я посмотрю.

— Все нормально, — заверила она его, хотя, на самом деле, было не так.

Он потянулся к ее лицу, она отстранилась.

— Точно, все в порядке?

В его глазах застыла боль и что-то ошалелое, он громко выдохнул.

— Давай попробуем еще раз. — Он не сводил с нее глаз, прижимаясь губами к ее щеке. —Привет. Как прошел твой день?

Да поможет ей Бог. Она напоминала себе героя «Оставьте это Биверу». («Оставь это Биверу» — это черно-белое американское телевизионное комедийное шоу, транслировавшееся между 1957 и 1963 годами о любознательном и часто наивном мальчике Теодоре «Бобре» Кливере и его приключениях дома, в школе и вокруг его пригородных окрестностей.)

— Отлично, — продолжила она чересчур бодрым тоном. — А как прошел твой день? — Неужели люди каждый день говорят такую чушь? Неудивительно, что люди предпочитают ужинать, уставившись в телевизор. Кто вообще такое несет?

Он потянулся за ее пальто, чтобы повесить на вешалку.

— Прежде чем мы начнем есть, я должен тебе кое-что сказать.

И его топтание на месте, привлекло ее внимание. Ужас, ужас и двойной ужас накатили на нее, как тропический тайфун. Она подняла руки.

— Речь пойдет о будущем?

Он кивнул, как японский болванчик на приборной доске автомобиля.

— Вроде того.

— И мне это может не понравится?

— Возможно... нет... но возможно, — ответил он, скрестив руки на груди, она заметила, что он напрягся.

— Понятно. — Она пронеслась мимо него в гостиную. Ее сердце билось, как барабаны бонго, пока она разгребала свой фиолетовый кофейный столик. — Я не хочу ничего знать.

Он схватил ее за руки, когда она схватила свою подставку под зебру. Джилл выпрямилась. Явный ужас у нее на лице стал еще сильнее заметен.

— Ты обещал, что это будет «Мирок Джилл и Брайана», — заявила она.

Отпустив ее руки, он взял подставки и сложил их стопкой. Усевшись, он похлопал по дивану рядом с собой.

— Может, нам стоит сделать исключение из этого правила всего один раз. Передо мной открылись новые перспективы. В Дэа.

— Рада за тебя. Но серьезно. — Вместо того чтобы присесть с ним рядом, она принялась мерить шагами узкое пространство у кофейного столика. — У нас либо есть правила, либо их нет.