Блудный брат - Дембский Еугениуш (Евгений) - Страница 35

— Что случилось?

— Чтоб тебя, ч-черт… — Он резко развернулся и выбежал в туалет. Я услышал, как плещет струя мочи. — Я уже пятнадцать минут сжимаю ноги, у меня пузырь переполнился… — с облегчением простонал он. Зашумела спускаемая вода. Будда появился в дверях. — Сначала ты меня усыпил своим бормотанием, а потом грохнул рукой по телефону. Смотри, осел. — Он наклонился, разглядывая мокрое пятно на брюках. — Последний раз со мной такое было еще в пеленках. Нет, не могу. — Он снова засмеялся. — Обмочился в штаны! О господи… — Он согнулся пополам и взревел на всю комнату. Звякнуло стекло в окне. Я захихикал. Будда поднял голову, словно хотел убедиться, что я разделяю его радость, секунду смотрел на меня и вдруг снова разразился гомерическим хохотом, сделал полшага вперед и свалился на пол. — Почему это тебя не веселит, О-о-оуэн? — выдавил он.

Я изо всех пытался сдержаться, но в конце концов сам расхохотался во весь голос.

— В самом… деле… смешно… — с трудом выговорил я.

— Нет… Не могу… — застонал он и снова согнулся пополам. — Нет… Уйди…

Стараясь не смотреть на свернувшегося в клубок Будду, я выскочил в ванную. Я весь был в поту, пришлось еще раз принять душ. Когда я вернулся в комнату, Будды там не было. Он появился через две минуты, в других брюках. Стиснув зубы, он несколько раз резко втянул живот, пытаясь подавить смех. Нам грозило повторение идиотской сцены пятиминутной давности. Сменной рубашки у меня больше не было.

— Хватит! — рявкнул я. — Нашел что-нибудь?

Мне показалось, будто в его взгляде мелькнула обида, но он взял себя в руки, глубоко вздохнул и подошел к компу:

— Я еще не закончил, но…

— Нет, в таком случае я лучше подожду. Скоро приду.

Я пошел к двери, но меня остановил голос Будды:

— Я не могу узнать, куда ты идешь?

— Так уж вышло, что не всем, что знаю, я могу делиться.

Я хотел еще что-то добавить, но он застал меня врасплох выражением лица и шипящим голосом:

— Ну тогда катись, великий детектив.

Отвернувшись, он ткнул пальцем в клавишу. Я тоже повернулся и вышел. В холле я зашел в телефонную будку, связался со своим компом, сообщил ему пароль и потребовал номер Робина. Что-то, видимо, было не в порядке со звуковым выходом, мне пришлось четырежды выслушать номер, прежде чем я понял, что бормочет трубка. Я сразу же набрал номер.

— Вернусь, покажу тебе, где раки зимуют, — пригрозил я компу. Я прождал шестнадцать гудков, прежде чем кто-то снял трубку, но не ответил. — Говорит Оуэн Йитс. Мне нужно поговорить с Ником или Робином, можно с Полом. — Человек, с которым я хотел говорить, когда-то представился именем Ник, а когда услышал, что один Ник среди нас уже есть, невозмутимо предложил перейти на другое имя. Наверняка он должен был помнить тот случай. — Я туда попал?

— Оуэн Йитс? — Кто-то, видимо, пользовавшийся акустическим инвертором, во всяком случае, не знакомый мне «Робин», посмаковал мои данные. — О-хо-хо?

— Оуэн? — Ну.

— Тебе повезло! Робин как раз рядом. — Оттенок создававшего слабый фон шума слегка изменился, и я услышал совсем другой голос, знакомый мне: — Приветствую, мистер Йитс. Я тебе нужен?

— Очень-очень.

— А точнее?

— Я хотел бы научиться так играть, как ты на этом своем укулеле. Или — если не удастся меня быстро научить — я купил бы такой же инструмент, как у тебя, но он должен быть еще меньше, совсем маленький.

— Та-ак… — Я услышал в трубке, как Робин причмокивает, сначала один раз, потом еще несколько. — Но знаешь — звук будет совсем другой и очень, действительно очень тихий.

— Но я бы приложил его к уху слушателя, этакий концерт для одного, самое большее для двоих.

— Одновременно? Исключено.

— Нет, по отдельности. То есть меня интересуют максимальные возможности инструмента. Цена роли не играет, лишь бы ОНО играло.

— Та-ак… — Он надолго задумался. — Подытожим: Маленькое, для одного слушателя, желательно с возможностью повторения концерта…

— Именно так, притом что он вовсе не обязательно Должен напоминать укулеле, — сказал я, молясь, чтобы Робин не бросил трубку. — Самое большее — часы.

— Ой-ой-ой! — Робин долго молчал, так долго, что я Уже был уверен в его ответе. Я стиснул зубы и кулаки. — Знаешь что? Это ведь не так сложно, а? Маленький магнитофон? Зачем тебе все эти хлопоты?

— Нет, такой номер не пройдет. Мне нужно что-нибудь достаточно надежное, потому что… В общем неважно. Никаких записей, это я могу купить и не выходя из отеля. Слушай еще раз: надежное, маленькое, и чтобы даже часовщик не заметил его присутствия в механизме. На прочном браслете с одноразовой блокировкой.

На этот раз тишина продолжалась столь долго, что я подумал: «Черт побери, до чего не вовремя прервалась связь», но на всякий случай не клал трубку. Лишь минуты через две я решился деликатно кашлянуть.

— Чего ты там хрипишь? Я тут… — Снова наступила тишина. Я терпеливо ждал, чувствуя, как выпитые литры сока превращаются в желудке в неправильной формы куски льда. — Ну так слушай… — Он начал что-то бормотать, словно говоря в спрятанный в горле микрофон. В кабине стало жарко. Я ударил локтем по панели, промахнулся, прицелился точнее и на этот раз попал в клавишу кондиционера. Обидевшись, он вывел на табло информацию о том, что работает на максимуме, и тут же погасил надпись. Я приоткрыл дверь кабины, но кондиционер не лгал — снаружи было намного жарче. — Ладно! — вдруг сказал Робин, громко, отчетливо и оптимистично, отчего я преисполнился радостных чувств. — Хорошо. У тебя будет укулеле, какое ты хочешь. Единственное «но» — второй и последующие слушатели. Что скажешь?

— Я? Весь дрожу от счастья!

— Можешь ко мне приехать?

— А ты?

— Могу, — сразу же согласился он.

— Прекрасно. Я в Трентоне, отель «Барни». Когда?

— Вообще я мог бы послезавтра, но если у тебя какой-то срочный концерт… Черт, я с трудом владею собой, когда говорю «концерт», «слушатели» и так далее… — захихикал он. — Ну так вот, если у тебя срочный концерт, то могу завтра. Где-нибудь ближе к вечеру?

— Отлично. Жду. Естественно, я имею в виду завтра.

— Я догадался. До свидания.

Положив трубку, я вышел в холл. Я подумал о возможной реакции Будды — наверняка он станет злиться, что я не посвящаю его во все свои дела. А собственно — почему? Разве я ему не доверяю? Нет. Может, просто к подобному не привык?

— Добрый день. Надеюсь, вы довольны проведенной у нас ночью?

Коридорный преградил мне путь, правда, лишь на мгновение, сразу же уступив дорогу, но все же успел сбить меня с мысли. Я наклонился к нему.

— Приятель, я помню, что ты говорил насчет портье, но если до тебя не дойдет, то в следующий раз я объявлю эту ценную информацию на весь холл.

Оставив его стоять с приоткрытым ртом, я поднялся на свой этаж. Когда я вошел в номер, Будда стоял у окна спиной к двери, его голову окутывало облако дыма. Похоже, он на меня обиделся. «Хорошо, — подумал я, — что удалось спихнуть Ника в ЦБР; все-таки работать с кем-то в паре — большая ответственность, слишком часто у людей возникает желание нагадить своему же коллеге».

— Нашел что-нибудь?

— Да. — Он повернулся и подошел к компу. Обиженным он не выглядел, возможно, я ошибся в интерпретации его позы. — В уже знакомом нам кегельбане.

Посмотри сам.

Я придвинул стул и уставился на экран.

— Вот, пожалуйста — Красински. — Камера показала мужчину лет тридцати, с темными волосами; на макушке они были коротко подстрижены, на висках же — Длинные, зачесанные назад. Обычное рядовое лицо, которое в последний момент Бог окропил несколькими небольшими родинками — две под правым глазом, одна пониже, почти на подбородке, и еще одна на лбу, на Уровне левого виска. Красински что-то возбужденно говорил Ласкацио, который в этом тандеме несомненно играл ведущую роль. Его жест, которым он завершил разговор — мол, ладно, проваливай — после чего Красински вскочил и быстро отошел от столика, свидетельствовал об этом столь же однозначно, как если бы Джереми поцеловал Мануэлю руку. — Красински я нашел только один раз, именно здесь, и еще два довольно сомнительных снимка из магазинов, сделанных раньше по времени. — Он небрежно ткнул в несколько клавиш. — А это трое из обслуживающего персонала, которые там работали в тот день. Официантка… — Молоденькая и симпатичная, которую Ласкацио соблазнял улыбкой и раздевал взглядом. — Вторая… — Еще более симпатичная, даже жаль, что она работает в подозрительном кегельбане. — Эта могла его видеть только издалека, если только не обслуживала в другой день. — И еще один тип, возможно инструктор; похоже было, что они разговаривали с Мануэлем об игре, поглядывали на дорожки, потом просматривали какие-то таблицы. Он наверняка знает Мануэля, вопрос только в том, с какой стороны. — Будда откинулся на спинку стула и потянулся к своим «Бруно-Б», но, не закуривая, снова положил их на то же место.