Пушинка в урагане (СИ) - Ежов Сергей - Страница 57

– Надо провести манёвры для оценки грузовых автомобилей. – заметил Михаил Николаевич.

– Решать Вам. Но я бы порекомендовал новые грузовики и прочую технику пока собирать в учебных подразделениях, для того чтобы нижние чины осваивали непосредственное обслуживание, ремонт и вождение техники, а офицеры изучали вопросы управления подразделениями, оснащёнными этой техникой. Основной упор я бы просил сделать на обучение офицеров и унтер-офицеров. Штабы, тем временем, должны заняться отработкой типовых способов взаимодействия частей и подразделений на театре военных действий с применением новейших средств транспорта, связи и новейших систем вооружения, в первую очередь авиации.

– Кажется я понимаю, чем я буду аргументировать необходимость сокращения финансирования Армии. – покивал головой Михаил Николаевич.

– И чем же?

– Необходимостью обучить войска эксплуатации и применению новейшей техники.

– А ведь Вы правы, Михаил Николаевич! Мы можем подойти к вопросу комплексно: одновременно заняться ещё и оружием. Вы ведь знаете, что кое-где уже производится бездымный порох?

– К сожалению, в России ещё нескоро появится таковой.

– Отчего же? Уже почти два года, как я поставил задачу профессору Меншуткину на производство научных изысканий в части выделки бездымного пороха и тротила. Я знаю, что работы ведут две большие группы химиков во главе с Дмитрием Ивановичем Менделеевым, и дело дошло до проектирования промышленных установок для выделки этих веществ.

– Что есть тротил?

– Очень мощное и довольно безопасное в обращении взрывчатое вещество.

– Да-с… Для более мощного пороха нужно проектировать и новое оружие, не так ли, Пётр Николаевич?

– Проектирование ружья под патрон с новым порохом займёт не менее двух-трёх лет. Вы понимаете, как можно всё обставить: объявление конкурса, этапы, выбор наилучшего, соревнования… Ещё больше времени займёт конкурс на проектирование артиллерийского орудия.

– На самом деле не одного, а нескольких орудий. – заметил Михаил Николаевич.

– Вы имеете в виду полковую и дивизионную артиллерию?

– Именно их. А ещё артиллерию осадную.

– Дорогие мои дядюшки, я бы хотел, чтобы вы подумали над тем, как использовать списанные морские артиллерийские орудия в интересах сухопутных войск.

– Позвольте! – хором вскинулись оба великих князя – а как Вы собираетесь перемещать их по театру военных действий?

– А это уже ваша задача. На вашем месте я бы дал команду создать лафеты на базе железнодорожных платформ, и армия получит множество тяжёлых орудий огромной мощности и огромной же дальности.

– Пётр Николаевич, мальчик мой, тебе уже говорили, что ты гений? – Михаил Николаевич был не на шутку растроган.

– Нет, не говорили.

– Так я тебе сообщаю: ты гений, Пётр Николаевич! Флот избавится от бесполезных слабеньких пушчонок с мизерной дальностью, а армия приобретет сверхмощные дальнобойные орудия. Прекрасная комбинация.

– Константин Николаевич, Адмиралтейские верфи и Балтийский завод принадлежат Морскому ведомству, так может работы по переделке пушек, проведёте там?

– Проведём, отчего же нет?

– Раз уж заговорили о железных дорогах, прошу вас озаботиться проектированием быстросъёмных и быстро устанавливаемых железнодорожных веток. Также вам понадобятся быстровозводимые мосты. Имея по одному парку железнодорожного полотна на армию можно очень оперативно строить рокадные ветки как для снабжения войск, так и для артиллерийских систем большого и сверхбольшого калибра.

– И это дельная мысль, Пётр Николаевич.

– И ещё такая мысль, так сказать, вдогонку: может быть, флот обеспечит орудия и прислугой? У сухопутных офицеров мало опыта стрельбы на большую дальность. К тому же железнодорожная артиллерия обеспечит и береговую оборону, используя дороги, проложенные Армией. А Армия выделит несколько дивизий для охраны этих орудий, и использования в качестве морской пехоты. И по мере необходимости, железнодорожная артиллерия участвовала бы в боевых действиях на сухопутных театрах военных действий. Управление этими соединениями я бы предложил совместное, по примеру взаимодействия Армии и Флота с Авиацией.

– Хорошо, Пётр Николаевич. Да-с, у нас получился интересный разговор, с очень обещающими результатами. Мы согласны урезать финансирование Армии и Флота вдвое с тем, чтобы впоследствии провести перевооружение.

Решили. Слава богу, а то я опасался, что сокращение финансирования военных мне придётся пробивать с большой кровью. Но напоследок всё же попросил:

– Прошу хранить полную тайну о том, что мы договорились.

– Да-да – за двоих ответил Михаил Николаевич – мы понимаем важность и конфиденциальность наших договорённостей.

***

С тех пор прошли полгода, заполненный бесконечными совещаниями, согласованиями, публичным снятием с должностей высоких чинов, не справившихся со своими обязанностями. Я сформировал вокруг себя команду деятельных и решительных соратников, и их руками двигал неповоротливое хозяйство к ясно видимой цели – индустриализации Российской империи.

Зимой мы с Ириной Георгиевной совершили небольшой вояж на строительство Транссибирской железнодорожной магистрали, на участок между Курганом и Петропавловском.

– Пётр Николаевич – тихо спросила Ирина, стоя у окна салон-вагона – развей, пожалуйста, моё недоумение.

– Охотно, моя милая.

– С тех пор, как мы удалились от Челябинска, и началась зона строительства, я вижу, насколько изменилась одежда народа. Здесь почти нет цивильной одежды. Даже дети ходят в мундирах военного образца.

– Ах, это! Понимаешь, Инес, крестьяне в России по преимуществу очень бедны. Но при этом они редко, с трудом снимаются с места и переезжают на новое место в поисках лучшей доли.

– Знаю. В Испании крестьяне тоже уходят с земли только под угрозой голодной смерти.

– Вот-вот. С организацией колхозов, в деревнях освободилась огромная масса людей, которых надо приставить к делу, и это дело мы нашли: строительство дорог.

– И какое же всё это имеет отношение к одежде?

– Самое прямое: дорожные строители получают жалованье: продовольственный паёк на работника и его семью, форменную одежду опять же на работника и его семью, и небольшую сумму денег. Если не ошибаюсь, семь или восемь копеек за рабочую смену.

– Но этого же очень мало! Как можно жить на такие деньги?

– Очень неплохо можно жить. Вон посмотри, мы как раз проезжаем мимо рабочего посёлка. Что ты видишь? Сборные щитовые дома с шиферной крышей и большими застеклёнными окнами. Видишь двухэтажное здание? Это школа. Тоже сборная, из щитов. В ней учатся дети и те взрослые, которые поняли, что учение свет. Помнишь, в каких условиях живут крестьяне в России? А здесь они хорошо одеты, обуты не в лапти, а в кирзовые сапоги на толстой резиновой подмётке или в валенки с резиновыми калошами. Они кушают трижды в день, их рабочий день не превышает восьми часов. Правда, бывают и сверхурочные работы, но они и оплачиваются сверх зарплаты. А ещё рабочие места появились на швейных и обувных фабриках, где шьют всю это прорву одежды.

– Понимаю, Пётр Николаевич. И ещё рабочие места в цементной промышленности, и в металлургии. А когда достроят дорогу?

– Будут другие дороги, но туда не нужно будет столько рабочих рук, поскольку мы проектируем и строим дорожную технику. Кстати, завтра мы осмотрим путеукладочную машину, которая заменяет сразу тысячу человек и двести лошадей.

Работы на Транссибе поражали воображение своим размахом. Даже я, видевший стройки двадцатого века, был впечатлён, а что уж говорить об аборигенах! Газеты захлёбывались от восторга, на документальные фильмы о строительстве народ ломился, как во времена моей молодости на индийские фильмы. Добровольцы записывались в железнодорожные войска со всей европейской части, и мест не хватало, многим приходилось ждать своей очереди. Мало кто знал, что действовало негласное, но очень жёсткое правило: всех нерусских равномерно рассеивали в общей массе русских. Пусть ассимилируются, стране не нужны диаспоры, особенно всяких поляков или каких-нибудь горных дикарей. Впрочем, приличия соблюдались: если ты специалист, то имеешь право на выбор места работы, а если необученный работник, то работай там, куда поставили.