Спаситель (СИ) - Уорд Дж. Р. - Страница 8

Последнюю дольку Зэйдист отдал ему.

Джон принял этот простой дар, стараясь не думать о том, как трудно отличаться от окружающих. Не иметь голоса. Не быть Братом. Находиться здесь лишь по воле случая, который с такой же легкостью мог и не связать его с Тором.

Тогда он бы просто умер во время перехода без крови женщины–вампира, крови, которая помогла бы ему пережить изменения.

Зэйдист кивнул головой на прощание, и Джон ответил ему тем же, но вместо того, чтобы сразу же направится в их с Хекс комнату за курткой, он подошел к перилам и посмотрел вниз, на фойе.

Этот особняк, образец элегантности и изящества, был мечтой его отца, Дариуса, по крайней мере, так сказали Джону. Брат погиб от взрыва бомбы, подложенной в автомобиль, до того как Джон, возможно, успел бы встретиться с ним… Дариус всегда хотел, чтобы Король и его элитные бойцы жили вместе под одной крышей, и построил этот огромный дом с этой целью больше ста лет назад. Однако его «Поле мечты»[22] оставалось незаселенным очень долго, дольше, чем все время, которое в нем жили.

Долгое время этот великолепный дворец простаивал. Фойе было настолько цветастым, больше в стиле царской России, чем в американском и современном стиле. Колонны то ли из малахита, то ли из полированного мрамора, с вензелями из позолоченного гипса, огромное количество хрусталя, который мерцал как миллиарды галактических звезд. Джон до сих пор помнил, как впервые вошел в особняк и застыл на месте. Для ребенка, выросшего в приюте и который переехал в подобную роскошь из обшарпанной хибары, в которой жил, пока работал мойщиком посуды и помышлял о самоубийстве, – это прямо оживший комикс о папе Уорбаксе[23].

Маленький сиротка Джонни[24].

Внизу, по великолепному мозаичному полу, возле Рофа вышагивали Братья, их огромные тела излучали агрессию. Они терпеть не могли, когда жизнь Короля подвергалась риску, и потребность Джона быть сейчас рядом с ними, чтобы защитить последнего чистокровного вампира на планете, чтобы служить мужчине, которого он уважал всем своим существом, была настолько сильной, что глаза кололо от слез разочарования.

Но он сдержал эмоции.

Что за бабский порыв. Кроме того, кто, черт возьми, он такой, чтобы номинировать себя в Братья? Они выбрали для Куина эту честь, и Блэя не смутил тот факт, что ему такой возможности не дали.

Джон приложил ладонь к левой стороне груди. Сквозь плотно прилегающую майку он чувствовал неровности шрамов, которые словно вырисовывали круг на его груди.

Все Братья носили одинаковый знак в одном и том же месте. Джон всегда думал, что это родимое пятно, и что именно из–за странного рисунка на коже его привели в учебный центр. Все хотели знать, откуда он у претранса.

Позднее он узнал, что Братья получали свои шрамы во время тайной церемонии.

Когда его сердце заныло, Джон потер неровные шрамы, жалея, что оставался в стороне.

Слава Богу, у него есть Хекс, подумал он. По крайней мере, он знал, что может поговорить с ней обо всем, и она выслушает, но не осудит.

Ведь между ними не было секретов.

Впервые за двадцать лет дематериализовавшись в пределах города Колдвелл, Мёрдер очутился через дорогу от федерального здания в богатой части города. Он хорошо знал этот дом и не удивился, что его отправили по этому адресу.

Дариус владел этим местом и жил в нем. Брату всегда нравилось все лучшее, и Мёрдеру довелось несколько раз переночевать в подвальных спальнях этого особняка. Дражайшая Дева Летописеца, казалось, что прошло меньше недели и больше чем целая жизнь с тех пор, как он в последний раз переступал этот порог, делил трапезу с Ди или падал на огромную кровать в комнате под землей или, наоборот, наверху.

Зная, кто ждет его внутри, Мёрдер почувствовал, что потерял больше, чем просто разум. Он лишился своей семьи.

Будет тяжело снова взглянуть Дариусу в глаза. У безумия есть один существенный плюс – ты не оплакиваешь то, чего у тебя больше нет. Ты слишком занят, пытаясь отличить реальность от бреда.

Мёрдер приказал себе сойти с обочины. Пересечь заснеженную улицу до входной двери. Постучать, объявить о своем появлении… хотя Братья, конечно, уже видели, что он здесь. Внутри особняка не горел свет, и значит, бойцы могли скрываться за стеклянным полотном так, что никто не смог бы их видеть, вычислить, сколько их, оценить, насколько они вооружены. Он подумал, а нет ли кого снаружи. Они будут осторожничать и держаться подветренной стороны, чтобы он не смог почувствовать их запах, и, меняя свои позиции, действовать будут бесшумно, как снег, оседающий на ветки.

Мёрдер не взял с собой пальто. Куртку. Даже свитер. Упущение с его стороны, а учитывая тот факт, что у него не было даже парки, это казалось явным признаком его психического заболевания.

Но он не все забыл. Три письма лежали в заднем кармане его брюк, а конверт «ФедЭкс» с документами спрятан под мышкой. Первые были в приоритете. Последнее он оставил на столе и чуть было не ушел без него. Однако юрисконсульт Рофа ждал эти документы, и, зная Короля, про них вряд ли забудут.

Но никаких повторных визитов. Мёрдер однозначно намеревался получить то, что нужно и никогда больше с ними не пересекаться.

Он шагнул с обочины и...

Медико–биологическое заведение представляло собой низкое протяженное сооружение, и из своего укрытия Мёрдер запечатлел в памяти расположение взаимосвязанных одноэтажных зданий, соединенных с центральным корпусом длинными спицами коридоров. Без окон, кроме одного, на входе, и даже там стекло было маленьким и наглухо тонированным. Парковка почти пуста, лишь несколько машин оставлены у входа.

Наконец–то, подумал он. Я нашел тебя.

Снаружи никого не было. Ни души.

Лес, окружающий это удаленное место, теснился, словно еще один сплошной участок стены, сосны блокировали доступ густотой своих веток. Вдоль периметра высился забор, бетонный барьер высотой около двадцати футов с завитками из колючей проволоки наверху и единственной сторожевой будкой из пуленепробиваемого стекла.

Ты – человек, и у тебя нет необходимых документов? Тебе не попасть на территорию.

К счастью, у него были другие варианты.

Закрыв глаза, Мёрдер сосредоточился на том, чтобы успокоиться, его учащенное в ожидании атаки дыхание замедлилось до устойчивого и легкого ритма. Как только смог, он дематериализовался, перемещась скоплением молекул. Входной точкой служили вентиляционные пути на плоской крыше одного из коридоров, и в своем невидимом, воздушном состоянии он легко проник через алюминиевую сетку, что закрывала желоб, и продолжил свой путь в воздуховоде.

Внутренняя планировка была ему неизвестна, и это делало дематериализацию опасной. Если он выберет не ту среду для появления, то может навредить себе.

Но его не беспокоила собственная безопасность.

Вентиляция. Воздуховоды. Фильтры, через которые он смог пройти, потому что в них не было стальных компонентов.

Он вышел через камин, материализуясь в абсолютно темной комнате, которая пахла сухим воздухом и моторным маслом. В тот момент, когда он принял телесную форму, сработал датчик движения и включился свет, его глаза заболели от яркости. Готовясь к тому, что сработает сигнал тревоги, он положил ладонь на один из пистолетов и принял боевую стойку на случай, если кто–нибудь откроет дверь прямо перед ним.

Никто не вошел, и он оглянулся посмотреть на промышленную печь, глубоко вздохнул и дематериализовался через тонкий шов под дверью.

Снова приняв форму, он оказался в комнате отдыха. Спиной к нему за столом сидели два техника в темно–зеленых рабочих униформах, они смотрели баскетбол на черно–белом телевизоре и курили.