Ретенция (СИ) - Мартынов Илья - Страница 62

Я смотрю на Патрика и понимаю, что он почти не изменился не только внешне, но и по характеру. Он всегда мог поставить других на место и вести себя так, как ему заблагорассудится. Видимо, он готов даже Митчела отодвинуть, если потребуется. Но я его всегда уважал за прямолинейность и искренность. Такой человек не пойдёт на подлость, в отличие от многих жителей центра Мингалоса.

– Потом я поехал на заработки в один из западных регионов, в Вайо, но там так и не сумел устроиться. Народ там тихо, но верно и вполне себе быстро переезжает на кладбище. Точнее, в океан, но это не принципиально.

– Вымирают? – уточняю я.

– Ага. Именно! Раньше они выживали за счёт морепродуктов. И я туда поехал ловить. А потом и вылов из океана запретили. Сперва все продолжали ловить, и никого не трогали, а потом прибыли отряды экологической полиции и взорвали несколько крупных барж с рыбой. И на воде устроили кровавый замес для мелких нарушителей.

– Скоты… – произношу я, воображение в красках рисует кровавые разводы на воде.

Некоторое время все едят молча, словно поминая погибших.

– Так ты решил нам принести нативные семена из лона природы? И в них чистая ДНК? – хитрыми глазами смотрит на меня Патрик.

– Типа того. В них ДНК природная.

Я замечаю, что с дальнего края стола на меня недобро косится Дилан. Ему явно не по душе, что я опять веду чрезмерно интеллектуальные для его общества беседы. Марвин, напротив, слушает, открыв рот. Митчел сощурил глаза и поглядывает в мою сторону. Ему явно тоже не по душе, что я перетягиваю на себя внимание, да ещё и подрываю уверенность всех членов «Плодородия» в том, что все ГМО-продукты безоговорочно вредны. Я так точно не считаю, поэтому мне приходится объяснять альтернативную точку зрения другим, особенно тем, кто искренен со мной и ждёт от меня того же.

– Трэй сказал, что бывают и хорошие ГМО, – вставляет Абиг, звучно втягивая воздух через ноздри.

– Вот как! – подхватывает Патрик. – И ДНК в них хорошая! И не пухнут животы у детей от их комбикорма!

– Ну неизвестно ещё, от чего больше пухнут, – подключается Тод. – Они используют химические удобрения в огромных количествах. Это может даже сильнее вредить, чем сами ГМО.

Я замечаю, как Тод снова бросает на Митчела недобрый взгляд. В этот момент я догадываюсь, чем именно он недоволен. Они наверняка здесь в местном хозяйстве используют удобрения. Может, и не в таких количествах, но используют. Вряд ли бы они смогли собирать без них большой урожай.

– Но всё-таки насчёт ДНК, – пытаюсь я завершить мысль и высказать свои соображения, ковыряя вилкой овощной салат из помидоров, огурцов, сельдерея и каких-то трав. – Нам нужно знать, что это всего лишь последовательность из химических кирпичиков – нуклотидов. И важно не то, какие они, а как они скомпонованы. Когда мы переносим даже полезный ген в организм, где он раньше никогда не был, мы не знаем до конца, правильно ли он будет там работать. Технология CRISPR в своё время смогла…

– Трэй, давай тут без занудства, – раздражённо перебивает меня Тод. – К тому же там ещё ничего не доказано. И базу рамок считывания мы потеряли.

– Какую ещё базу?! И какие рамки? – недоумевающе выпаливает Абиг.

– Я объясню потом, – глядя на широкий нос Абига, кидаю я быстрый ответ.

– Так что не надо тут заявлять с уверенностью о том, что никому не ясно, – заключает Тод, не сводя с меня глаз.

– Нет уж, пусть он расскажет! – требует Патрик. На мгновение он встречается взглядом с Тодом. Я замечаю, что Патрику удаётся подавить даже его.

– Может, ещё салата? – Тод демонстративно поворачивается к Раварте, приподнимая тарелку и готовясь отсыпать ей ещё. Она отказывается.

– Ну если кратко, то в ДНК человека и многих других организмов, – робко, вполголоса начинаю я объяснять Патрику, – много мусора, молчащих генов. И мы до сих пор не знаем до конца, зачем они. Так вот, последовательность кирпичиков ДНК кодируют белки. Ген – это кусок последовательности ДНК, кодирующий один ген. Ген и белок имеют жёсткую структуру. Если нарушается последовательность ДНК, нарушается структура гена. Добавляя новые гены, мы, по сути, просто добавляем последовательности, которые могут влиять и на соседние гены.

Я расчищаю место на своей тарелке, выкладываю туда кукурузное зерно, кусочек огурца, дольку помидора. Рядом кладу фасоль.

– Представь, – говорю я, обращаясь к Патрику, и при этом замечая, что почти все вокруг замерли и слушают меня, – что фасоль – это фермент, который считывает последовательность для белка. – Я выстраиваю друг за другом в ряд кукурузное зерно и дольку помидора. Фасолину подтаскиваю вилкой сверху, стараясь проделывать это так, чтобы Патрику и остальным было видно. – Так вот, если в гене стоит рядом кукрузинка и помидорка, то мы получим оранжевый цвет белка при их смешении. Если же мы добавим сюда ещё один кусок последовательности, – я пододвигаю огурец к стоящим в ряд кукурузному зерну и дольке помидора, – то мы получим…

– Цвет болотной жижи! – подхватывает Патрик.

– Ну…типа того. В общем, ген может считаться неправильно. И получится изуродованный белок или вообще никакого не получится. Это особенно опасно при генных модификациях людей. Неизвестно, как новые белки будут влиять на работу изначальных генов человека.

– Ага. Да уж. Природа нас везде обскакала, – произносит Патрик, проводя языком по верхнему ряду зубов.

Некоторое время мы все едим молча, Раварта поглядывает на меня и ехидно улыбается. Я показываю ей язык, пока никто не видит. Она делает лицо круглой дуры и сводит глаза к переносице.

– Тод, у вас какие планы на сегодня? – осведомляется Митчел, спокойным, но властным голосом. Я ловлю себя на мысли, что все руководители приобретают похожую манеру говорить.

– Мы пойдём в лес на разведку, покажем Трэю несколько мест. Завтра у нас сбор ягод.

– Хорошо. Давайте так и поступим, -кивает Митчел переводя взгляд с Тода на меня.

Я уже не думаю, зачем я здесь, после того как увидел центнеры настоящих, натуральных растений. Это реальный шанс помочь Никсе. “Она бы могла даже устроиться помогать им здесь за еду”, – рассуждаю про себя я, но тут же отгоняю эту мысль, находя её опасной. Я сам буду доставлять натуральную еду Никсе.

Доев раньше меня, Раварта с Даной куда-то уходят. Когда они возвращаются, я вижу на них походные шорты и почти одинаковые коричневые футболки. Волосы Раварты собраны в тугой пушистый пучок. Когда мы выдвигаемся, Тод вручает мне большой походный рюкзак, набитый чем-то тяжёлым.

– Сегодня мы идём по безопасным тропам, – говорит Раварта, когда мы с Алексом, Абигом, Тодом, Даной, Шеленой и Урией пригибаемся под ветками ясеня. Тучи на небе немного рассосались, и сквозь сероватую дымку то и дело пробиваются куцые солнечные лучи. Лес преображается с каждым их появлением. Раварта в своих шортах выглядит воинственно. Я чувствую исходящую от неё животную жизненную энергию. Эта энергия словно проникает в каждую клетку моего собственного тела. Я вдыхаю запах леса и понимаю, что это запах свободы и раскрепощения.

– Как думаешь, а зачем нужны спящие гены? – поравнявшись со мной на узкой лесной тропке, спрашивает Абиг.

–Думаю, в них записана информация о наших предках, – долго не задумываясь отвечаю я.

В моём сознании, словно прорывая мутную пелену, всплывают лекции по генной инженерии, где нам рассказывали, что спящие последовательности генов помогают наследственному материалу лучше перемешиваться. Корорация во всём ищет лишь свои собственные выгоды. Вряд ли генные инженеры вообще задаются вопросами о том, откуда эти гены, откуда и зачем мы здесь на Земле.

– Трэй, а ещё ты обещал рассказать про рамки? – напоминает мне Абиг.

– Рамки считывания?

– Ну да, наверное.

Я смотрю в его тёмно-ореховые глаза и в лучах пробившегося на секунду солнца замечаю на радужке рисунок из чёрных крапинок – маковых зёрен. Раварта, шедшая впереди, чуть приостанавливается и берёт меня за руку. Наши пальцы сцепляются. Мы идём втроём почти вровень, Алекс сзади.