Ретенция (СИ) - Мартынов Илья - Страница 61

Обычно я выхожу на предыдущей остановке, но сегодня мы проехали чуть вперёд. В этой части окраин уже почти нет домов, а лес за последние десятилетия сделался непроходимо густым и неприветливым. Раварта уверенно ведёт меня к лесной тропке по левую сторону от платформы. Вскоре к нам присоединяются Дана и Арго. Тод, Хенрик и Левия подтягиваются чуть позже. За ними ещё целая вереница из двадцати восстановителей. Абиг догоняет нас и старается идти в ногу со мной. Алекса поблизости не видно.

Я так давно не оказывался на природе, что с непривычки приходится часто моргать. Лёгкое пение птиц расслабляет и убаюкивает. Постепенно лес редеет, и справа от нас между веток проглядывает тёмная гладь речной воды. Я начинаю догадываться, куда мы идём. Через двадцать минут быстрым шагом мы выходим на поле, поросшее высокими сорняками. Здесь река делает загиб, на котором расположился бумажный комбинат, вернее то, что от него осталось. Высокие бетонные стены дали трещины, уродливо откусившие верхние части главного корпуса. Между двумя длинными, местами провалившимися, выгнутыми крышами возвышаются остатки почерневшей трубы.

Раварта ведёт нас через поле, мимо обломков некогда мощного каменного забора. Мы огибаем здание комбината по длинной стороне и попадаем на поляну перед центральным входом с огромным двустворчатыми металлическими дверьми. Я подозреваю, что некогда здесь проезжали машины, поставлявшие сырье и увозившие готовую продукцию. На поляне вдоль длинного деревянного наспех сколоченного забора сгрудились несколько десятков человек. Среди них я узнаю Алекса. Он улыбается и, помахав рукой, спешит к нам.

– Рад видеть тебя, – он обнимает меня, заставляя остановиться. Я легонько хлопаю его по лопаткам. Раварта, не останавливаясь, идёт вперёд, увлекая Тода и остальных, нам приходится их догонять.

Пока Алекс здоровается с остальными и шутит о чём-то с Абигом, мы продвигаемся ближе к столу, где нас встречает, широко раскрыв руки, мужчина, немногим моложе Нори. Его тёмно-зелёная рубашка с примесью болотного цвета, заправленная в светлые брюки, делает его похожим на преподавателя колледжа.

– Всем доброго дня, – улыбаясь, он окидывает взглядом наш отряд. – Я Митчел Адкинс, глава базы «Плодородия» агломерации Мингалоса, – он косится на меня. Я не представляюсь, понимая, что об мне тут уже все знают. Некоторые присутствующие не сводят с меня глаз. Две девушки лет семнадцати с противоположной стороны стола перешёптываются и хихикают, глядя на меня.

Я замечаю Нори, лишь когда она уже подходит вплотную и обнимает сперва Раварту, а затем Тода. Митчел отдводит Тода в сторону, и тот торопливо, но с присущей ему горделивой уверенностью здоровяка, принимается что-то рассказывать. Митчел на фоне Тода выглядит совсем хилым, хотя он лишь ненамного ниже меня, и у него даже имеется небольшой живот. Пришедшие с нами восстановители рассредоточиваются вокруг стола со скудным набором еды – в основном растительной.

– Как насчёт экскурсии, Трэй? – спрашивает меня Раварта.

– Конечно!

– Погодите, давайте все вместе! – услышав наш разговор, подключается Митчел Адкинс.

Раварта чуть поджимает губы, она явно недовольна, что придётся идти с Митчелом, и через несколько секунд я понимаю почему. Адкинс перемещается очень медленно. Он слегка прихрамывает и при каждом шаге чуть выворачивает правое плечо назад. Он старается не придавать этому значения и держать спину ровной, но физиология травм всё же оказывается сильнее физиологии мозга.

Когда ворота распахиваются внутрь, я понимаю, что со времён моего школьного детства здание комбината сильно изменилось. И хотя этого не заметно снаружи, внутри всё стало совсем по-другому. Я никогда не ходил через ворота, потому что они были завалены бетонным мусором. В огромном помещении, где мы сейчас находимся, пахло плесенью и по стенам стекали ручьи воды, оставлявшие коричнево-чёрные разводы. Сейчас этого нет. Стены выкрашены в белый цвет. Часть некогда обрушившейся крыши затянута каким-то прозрачным материалом, похожим на плёнку, но явно более прочным. Но самое разительное отличие заключается в том, что на стенах в несколько ярусов растянулись ряды зелёных кустов растений: помидоры, физалис, перец и много других неизвестных мне культур. Мимо нас проносятся две молодые женщины с мокрыми лейками. Когда они бегут, крупные капли падают на бетонный пол, местами испачканный землёй и песком.

– Да, вот здесь у нас крупный цех по производству натуральных овощей, – с гордостью произносит Митчел, чуть запрокинув голову назад, так, что его выдающийся вперед подбородок смотрит вверх.

Мы идём дальше, и меня удивляет ещё больше, насколько преобразились другие помещения заброшенного комбината. Когда-то мне было страшно остаться здесь одному. Мы всегда лазали здесь группами или с кем-то вдвоём. Попутно Митчел рассказывает, как он четыре года назад не без помощи своих людей в «Плазмиде» выкупил земли со старым комбинатом и постепенно развернул здесь хозяйство.

Мы поднимаемся на второй этаж, где с ребятами со школы когда-то прятались друг от друга в небольших подсобных помещениях, и я вижу, что теперь здесь сплошные парники с разбухшими зелёными пальцами огурцов. Мы спускаемся этажом ниже и идём вдоль грядок, заросших густой ботвой с резными листьями. Между стеблями проглядывают редкие красные точки ягод, но я не знаю, что это за растение.

– Дальше там ещё не успели освоиться, – Митчел преграждает нам путь к длинному коридору с разбросанным вдоль стен садовым инвентарём. Мы возвращаемся назад тем же маршрутом.

Выйдя на улицу, я сперва не верю своим глазам. Мне навстречу идёт Патрик Джонсон из параллельного класса. У него всё такие же кучерявые волосы и фирменные тонкие усики. Рядом с ним идёт брюнетка с пухленькими щёчками.

– А я всё думал, что за чёртов Трэй, о котором все столько говорят! – толкает он меня в плечо. – Неужели Коулман! Ты же всегда нормой порядка был! А тут раз и опустил корпоратов на семена! – он смеётся, когда брюнетка толкает его локтем в бок.

– Тише, Патрик, что ты вопишь!

– А, кстати, знакомься, – Патрик, приобнимает девушку, – это моя жена, Сьюзан. Месяц назад поженились. Мы учились в одном классе.

Я киваю, улыбаясь, делая вид, что помню. На самом деле я вообще мало кого запомнил со школы, только тех, с кем общался и ползал по развалинам комбината.

– Поздравляю, – произношу я, стараясь выглядеть добродушным. Но всё ещё не могу поверить, что встретил старину Джонсона здесь, на заброшенном комбинате. Последний раз мы здесь были вместе больше пяти лет назад.

– Ты-то как?

– Да, вроде ничего. Теперь вот с восстановителями.

– Пойдёмте за стол, – громко, но без нажима в голосе говорит Митчел. – Трэй, Раварта и все остальные, давайте после трапезы пообщаетесь.

Раварта встречает Шелену и помогает ей принести зелень. Я удивляюсь, как восстановители так спокойно едят натуральные продукты прямо на открытом пространстве, видимо, у них очень влиятельные покровители в правлении Корпорации.

Митчел сидит во главе стола. Он здесь явно чувствует себя очень важным и незаменимым, хотя и всем видом старается изобразить обратное. Раварта сидит напротив, рядом с Тодом и Шеленой, Алекс слева от меня, а Патрик с женой уместился на длинной скамейке справа. Абиг хлюпает носом, выставив руки из-за плеча Алекса. Видимо, он успел схватить насморк из-за сырости. Марвин, сидящий напротив, по диагонали от меня, рядом с высокой женщиной в серой блузке, тоже сопит и тяжело дышит. Сырость никому не идёт на пользу, но за время моего детства я привык. Сейчас же воздух намного свежее, чем десять лет назад. Похоже, последние упоминания об улучшении климата в сводках новостей не так уж и беспочвенны.

– Как ты здесь оказался? – спрашиваю я Патрика, вылавливая настороженный взгляд Митчела.

– Ну, я закончил школу, не смог поступить в колледж, – произносит он, выковыривая ногтем листок петрушки, застрявший между зубов. Сьюзан бьёт его по руке. – Эй, перестань, дорогая, здесь все свои.