Солнечное знамя (СИ) - Костин Константин Александрович - Страница 37

— А что эти слова означают?

— Файр — означает "смертный". Эльфы живут в десять раз дольше людей, но все-таки не вечно, так что для них лишнее напоминание о том, что они от людей не очень-то отличаются, оскорбительно.

— А файрион?

— О, это самое страшное оскорбление для эльфа… — Зай усмехнулся и перевернулся на бок, лицом к девушке, — Означает "сын смертного". Сразу оскорбляешь и самого эльфа и его отца и его мать… Если после этого не убьют — считай, что повезло.

— Значит, тебе повезло? — хихикнула Алиона, и тоже легла на бок.

— Да, — с улыбкой согласился юноша — немногие могут похвастаться тем, что обозвали эльфа и остались живы. Застегни куртку… огонек.

Ох, елки зеленые! Одежда распахнула, а рубашку Алиона передала в фонд помощи полуголым охотникам. Покраснев, как помидор, девушка спрятала свои выглянувшие на волю прелести.

— Почему это я "огонек"?

— А кто? Яркая, рыженькая и после твоего ухода сгорело целое здание… Вылитый огонек.

Алиона смутилась. "Господи… Я сижу на сеновале, в другом мире, за мной охотятся эльфы, а я краснею от немудреного комплимента, полученного от мальчишки-охотника… Что со мной творится?"

— А… А… А что это эльфы изображали кинжалами? — нашлась она, чтобы только уйти от ставшей вдруг скользкой темы.

— А, это… — Зай зевнул и лег на спину, — Вызов на кинжальную дуэль. Старая традиция эльфов. Они всегда вызывают друг друга на дуэль, когда не могут решить, кто должен уступить. Вроде как люди монетку кидают…

***

Они полежали еще немного, болтая о всяких пустяках. Алионе было легко и свободно, она забыла о том, что их ловят, что они прячутся, что Зая она знает от силы неделю. Казалось, что он всегда был рядом с ней, с самого детства. Было невозможно представить, что было время, когда она его не знала… Надо же. Оказывается, чтобы подружиться с человеком, достаточно пролежать с ним целый день на сеновале. Забавно.

Алионе никогда не было так легко с человеком…

А потом она спросила о его руке.

Зай побледнел, покраснел, пошел пятнами… Фыркнул и отвернулся, пробурчав, что не желает разговаривать об этом.

Алиона лежала, смотрела на тощую спину и мысленно кляла себя последними словами, благо после общения с Заем запас этих самых "последних слов" у нее значительно увеличился.

Юноша дернулся и резко сел:

— Собаки, — прошептал он.

В самом деле, вдалеке, где-то в другом конце улицы, слышался собачий лай. По спине девушки пробежал холодок.

— Может, собаки просто так лают? Может, это не за нами…

— Нет, — Зай медленно покачал головой, вправо-влево, — Я знаю этот лай. Так лают псы, когда идут по следу. А кого им еще выслеживать посреди города? Зайцев? Они идут к нам. Нужно бежать.

Алиона надела рюкзак и встала на пружинистом сене:

— К калитке? — спросила она.

— Нет, — Зай стал сухим и деловитым, — Увидят.

Его лицо внезапно задергалось.

— Придется, — произнес он сквозь зубы, — идти через фабрику.

Он указал на дверь в торцовой стене сеновала, через которую работники обычно уносили куда-то охапки сена.

По лицу Зая пробежала еще одна судорога.

— Терпеть их не могу…

— Кого? — спросила Алиона, но юноша не ответил. Он надел свой рюкзак и потянул Алиону за руку.

А у него теплые ладони… Что за бред лезет в голову?!

Они вдвоем съехали с сенной кучи и подошли к двери.

— Ну… — Зай несколько раз вдохнул-выдохнул, как будто перед нырянием в ледяную воду, — Пойдем.

Они проскочили через низкую дверцу и оказались в огромном длинном помещении, наполненном шуршанием и пощелкиванием. Посередине него шел узкий проход между рядами стеллажей. А на них…

На стеллажах находились ткачи.

Огромный черные лохматые пауки. Величиной с волка.

Тысячи пауков.

***

Три эльфа с короткими боевыми мечами на поясах скучали на улице у вытянутого вдоль улицы дерева-здания: то ли фабрика, то ли мастерская, то ли оранжерея… Смертный мальчишка, где-то ухитрившийся найти один из осколков былых войн и его подружка с эльфийски рыжими волосами как будто сгорели в огне…

В огне?

— Мои уважаемые товарищи, не испытываете ли вы ощущения, что в воздухе появился запах дыма?

Эльфы синхронно повернулись к широким двустворчатым дверям фабрики-мастерской-оранжереи, из-под которых выбивались белые струйки…

Двери распахнулись и из них, в клубах дыма, вывалилась на улицу щелкающая хелицерами черная миллиононогая волна…

— Лесные небеса, это же пауки!!!

Глава 23

Вал восьминогих ткачей, разбежавшихся по городу, навел шороху. Пауки пробегали по улицам, свисали с ветвей деревьев-особняков, проникали в дома. Трудно оставаться невозмутимым, когда на плечи тебе прыгает такое создание, как ткацкий паук. Пусть существами они были мирными и никого не кусали и не вредили иным способом, разве что иногда им в головогрудь вступала какая-то мысль и они начинали распускать попавшуюся им в лапы одежду на нити. По городу уже бегало несколько полуобнаженных девушек и несколько довольных пауков с разноцветными клубками.

Пострадавшие от пауков тем или иным образом, в основном, были людьми. Эльфы не разбегались с криками и визгами при виде монструозных пауков, они просто ухитрялись как-то ловко исчезать, стоило только возникнуть подозрению, что поблизости находится паук.

Ткацкая фабрика гудела, пожираемая огнем, вокруг, держась за ушастую голову, бегал, растеряв всю эльфийскую невозмутимость, владелец, уважаемый господин Лотарион. Стоило помещение дорого, не говоря уж о тканях и пауках, а пожарные не торопились гасить пламя.

Пожарные, может, и торопились бы, но, как выяснилось, пауков смертельно боятся не только эльфы и слабонервные девушки. Пожарные водяные слоны отчаянно ревели, задрав толстые хоботы и колыхая опавшими боками: всю ранее всосанную воду они истратили, сбивая струями мечущихся по пожарной части пауков. Один из слонов от испуга проломил забор, застрял и теперь истошно вопил, крутя хоботом, как грузовой вертолет.

В общем, паника в доселе мирном городке вышла знатная. В суматохе никто не обратил внимания на парочку молодых людей, целенаправленно продвигающуюся в сторону леса.

Вымазанный в саже, но довольный, как грешник, успешно сбежавший из ада, Зай только что не пританцовывал. Алиона во время побега с ткацкой фабрики споткнулась, и толпа пауков пробежала по ней к выходу. Сильно они ее, конечно, не затоптали — все-таки пауки, не кони — но зато располосовали куртку, которая теперь выглядела так, будто была сделана из маскировочной сетки: с одной стороны маскировочная, с другой — все-таки сетка. Плюс кто-то из восьмилапых оторвал и унес с собой капюшон, в итоге рыжее пламя волос Алионы можно было рассмотреть с другого конца городка.

— А если меня кто-то узнает? — игриво спросила она у охотника. Бурлящий адреналин — а вы попробуйте оказаться в горящем помещении, полном пауков, посмотрите, сколько его выделится у вас — толкал на какие-то шальные поступки.

Зай, судя по всему, страдавший, в смысле, наслаждавшийся, от того же переизбытка гормона, остановился, достал из рюкзака холщовый мешочек и напялил на голову девушки. Проблема волос была решена. Теперь Алиону могли признать за сбежавшую из психушки, но только не за бывшую "игрушку".

Она посмотрела на Зая. Тот посмотрел на девушку и неожиданно расхохотался. Алиона, осознавая, как глупо она выглядит, рассмеялась в ответ.

Посреди заполненного пауками города стояли два юных человека. Они смеялись и чувствовали себя абсолютно счастливыми.

***

Уже давно стемнело, когда извилистая лесная тропинка наконец закончилась, упершись в низкую округлую дверь в стволе охотничьего домика.

— А кто здесь живет? — зевнула Алиона. Мандраж давно закончился и навалилась усталость, тянуло ко сну.

— Летучие мыши, — буркнул Зай. Он тоже вернулся к своему обычному злобно-раздраженному состоянию. Хорошему настроению охотника не способствовало то, что по дороге он поскользнулся на узком бревне, переброшенном через сонный ручей, упал в воду, промок и весь вывозился в липком иле.