Магия Мериты (СИ) - Григоров Сергей Львович - Страница 42

Шляпа представляет гостя. Рыхлый, физически неразвитый мужчина маленького роста. Речь его так же малопонятна, как в свое время сентенции Шара. Он, видите ли, слышал, что в Зоне все получают второе имя, и претендовал на то, чтобы его величали Творцом. Не много ли чести? Какой он творец, коли не может даже четко выразить свои мысли? Шар нашел более подходящее — Толстяк. И это правильно.

Вместе с Толстяком, словно привязанный, неотступно следует какой-то юноша. Почти мальчик. Вероятно, самый его прилежный ученик. Имени его я не расслышал и потому решил называть Тенью.

Толстяк прилежно пьет вино, хотя до этого, кажется, даже не ведал о существовании алкогольных напитков. Он не понял пока, что такое благородное питье не для нас. Мы простые люди. Балуемся, играя в благопристойность. Но Толстяк хочет понравиться нам и пьет. И говорит, говорит.

Он, оказывается, великий деятель искусства. Организатор, Учитель, Критик. Больше теоретик, чем практик. Лишь изредка, в особо торжественных случаях нет-нет, да и блеснет мастерством, сотворив шедевр. Вот, только что закончил оформление некоторых помещений Дворца Содружества. Сейчас ждет ассамблеи. Собирается принять в ней личное участие, да заодно узнать, как делегаты оценят его творчество.

Генеральная ассамблея Содружества? Про нее я узнал от Серого. А вот почему Брайан мне ничего не сказал на эту тему? Впрочем, это не из его новостей. Он не верит в силу слов. Хотя нет, был у него какой-то пассаж по поводу вселенского сбора. Вроде бы скандал назревает. Про это Умник должен знать. Где он? Спрашиваю Шара. Он обстоятельно рассказывает.

Мне не нравится, когда я на теперешней своей работе перехлестываюсь со своими. Серый упорно пытается столкнуть меня с Умником. Ничего у него не выйдет. Заключая контракт, я учел подобную возможность и выговорил себе на такой случай особые права… Эх, уж коли здесь, у Брайана, я вспомнил про Серого, значит вечер испорчен.

А Толстяк все лопочет. Сравнивает нас с динозаврами. Вымирающее, мол, племя. Мне скучно и противно. Ладно, покажу ему, какие мы динозавры.

Предлагаю сыграть в пятнашки. Ребята не проявляют должного энтузиазма. Рано, говорят. Но мне надо поскорее вывести себя из кислого состояния. Иду к Брайану. Беру наган и ящик с патронами. Ящик почти пустой. Мы часто балуемся — где ж патронов на нас напасешься? Наган хорош. Старый. Из некачественной стали. Брайан гордится им и часто перетирает маслом. Иначе наган давно бы сгнил. Возвращаюсь, заряжаю игрушку.

Толстяк как-то нездорово забеспокоился, закопошился. Потому, наверное, что уж больно красиво патроны прыгали в барабан. Со щелчком. Спрашивает, что это. В ответ я подкидываю стакан и стреляю. Осколки визжащими стайками разлетаются по углам. Один тыкается в лоб Толстяку. Тот сразу все понимает.

Шар останавливает Толстяку кровь. Дает полный стакан запить понесенный ущерб. Толстяк приходит в себя и хлопает глазами, с уважением приглядываясь к нагану.

Я отхожу к стенке. Она из настоящего дерева. Рикошета не будет. От нее до стола добрых шесть шагов. Кидаю наган Толстяку. Прошу стрелять. Шар объясняет, как это делается. Толстяк несказанно удивлен. Все заверяют его, что это не шутка, не розыгрыш, что от него ждут меткого и коварного выстрела. Толстяк в полнейшем недоумении. Отнекивается, как дитя от самой полезной, но противной каши. Наконец, уговоры мне надоедают. Кричу на него. Толстяк непроизвольно взвизгивает и стреляет.

Плохо стреляет. Пуля летит выше. Он нарочно целил мимо. Я ругаюсь.

Мул не выдерживает. Отбирает наган и сходу жмет на спуск. Целит в живот. Хороший выстрел. Я беру чуть влево и тут же приседаю. Это чтобы глазом не поймать пулю, любовно пущенную Мулом. Невинная забава. Я даже оглянуться не успел, как заряды закончились. Надо же, два первых пропало. Зачем-то стакан разбивал, да этот размазня второй сгубил. Мимо целил, будто я уклониться не могу.

Так и не взбодрившись, вновь сажусь за стол. Мул предлагает перебрать наган. Спуск тугой, и нельзя стрелять очередью. Я бы не прочь, да Брайан не позволит. Рок бахвалится, что мгновенно высадит весь барабан. Мул ловит его на слове и заряжает наган для себя. Хорошо Рок стреляет. Но не так быстро, как хвалился. Мул легко уклоняется и, довольный, садится. Шляпа намекает Толстяку, что пора закрыть рот.

Повеселил все же нас Толстяк. Раскрыл свои шлюзы, и давай изливать. Не думал, говорит, что когда-либо удастся попасть в забытую страну сказок, увидеть настоящих героев, сверхчеловеков. Предлагает попозировать ему, когда он будет запечатлевать нас на века, как образец мужественности и силы для далеких потомков.

Я немного отошел, чуть-чуть. И только начал думать, что еще сделать, чтоб начисто выбить из головы Серого, так Шар предложил идти к нему. Есть чем угостить.

Поднялись. Попрощались с Брайаном. Он, естественно, в крик. Не нравится ему, когда Шар уводит нас куда-нибудь. Как будто нечем ему заняться. Вон, посетители все прибывают. А если надоели новые лица, так пусть, например, наган до кондиции доведет.

Поворчал Брайан, но скоро притих, ибо неправ. Сам-то он частенько сидит у Шара, так почему другие не могут?

При выходе Толстяк задел кого-то и получил оплеуху. Он нетвердо стоял на ногах и от легкого толчка сразу распластался по полу. Вообще-то он чужой, не наш. Но сейчас оказался с нами. Как же стерпеть подобное пренебрежение нашей компании? Разве могли мы не ответить достойно? Нет, никак не могли. Раз не заступишься за случайного попутчика, а потом друга обидят, а ты пройдешь мимо.

Я подскакиваю и быстро бью. Они ждали нападения, но неправильно оценили наши способности, думали, что мы новички. Не разглядели в темноте, с кем дело имеют.

Я — Кот, я все вижу. Один из наших случайных противников, хрюкнув, проехал мешком костей до стены. Что-то тяжелое и стальное вывалилось у него из кармана. Второй успел принять боевую стойку, но Року это не помеха. Остальных накрыл Мул. Все. Знай наших.

Наклоняюсь и не верю собственным глазам. Вывалившийся предмет — настоящий боевой пистолет. Не какая-то там игрушка, не Брайановский наган. И встречные мне не знакомы. Явно пришлые. Что им надо было? На всякий случай прихватываю пистолет с собой. Что-то здесь не так.

Наши незадачливые противники, оказывается, не только оружие припасли за пазухой. У каждого на запястье охранное устройство. И как только жизненные показатели одного из них попали в критическую область, ему тут же были впрыснуты сильнодействующие лекарства. Одновременно была вызвана медицинская помощь и сообщено кому следует о вопиющем рукоприкладстве. Скоро сюда должны прибыть уполномоченные для разборки происшедшего. Результаты их работы предсказываются однозначно — прав всегда тот, кто пострадал. Надо уходить. За увечье человека привлекут к ответу даже здесь, в Зоне, а уж если Мул приложил свое копыто, последствия всегда тяжелы. Упекут за милую душу.

Мой лит замер ближе других к входу. Приглашаю в него. Пока все рассаживаются, Шляпа с Роком отпихивают бесчувственные тела подальше от входа в Брайановское заведение, чтобы претензий к хозяину было поменьше. Я же исследую обстановку. Так, прямо к нам движется патруль. Быстрее отсюда!

Резко взмываю, выжимая из машины все, что можно. Заметили. Повернули за нами. К чему бы это? Неужели подстроенная ловушка. Но кому? Мне? Вряд ли. Я пока еще нужен. Шару? Року? А не все ли равно! Форсирую двигатели. Петляю. Навык вождения у меня пока еще не пропал. Попробуй, догони.

Поймают, однако, если налетят стаей. Следует действовать по-другому. Над темным переулком перехожу на бреющий, а затем сбрасываю скорость почти до нуля. Ребята понимают и выпрыгивают на ходу. Мул и Рок подхватывают Толстяка под белы рученьки, иначе он размазался бы по мостовой. Тень, как ни странно, выбирается самостоятельно. Шар не успел даже подать ему руки. Все.

Захлопываю кабину и вновь включаю форсаж. Резко поворачиваю назад. Со стороны мои действия должны интерпретироваться как неудачная попытка переждать в темноте, пропустить патруль вперед. Так ли меня поняли? Вроде бы попались на удочку, развернулись и помчались за мной. Отлично. Перехожу на минимальную высоту и готовлю программу для автопилота. Это занимает считанные мгновения. Через несколько кварталов вновь сбрасываю скорость, распахиваю кабину, включаю автопилот и прыгаю. Лит, словно стряхнувшая меня хищная птица, взмывает вверх и начинает разгон.