Вечность после... (СИ) - Мальцева Виктория Валентиновна - Страница 64

- И был бы, не случись того, что случилось, - отвечает, не поворачивая головы.

Да. А ещё у нас был бы большой дом у реки и чёрная плитка в ванной. И пятеро детей. И две собаки. И кот с колокольчиком на шее. Большой бассейн в виде восьмёрки и теплица, чтобы выращивать для детей безопасные овощи и ягоды.

Всё это было в его планах, чего в них не было, так это десяти лет имитации жизни, хитрого китайца и бесплодной Мел. Проституток и актрис-любовниц в тех планах тоже не было. А моя тайная трагическая беременность, несчастный случай и операция даже не могли прийти ему в голову.

Дамиен смотрит в окно, поэтому мне не видно его лица. Он всегда вот так прячется, когда не хочет показывать свои эмоции. Но я слишком давно и хорошо его знаю, чтобы понимать: ему больно. Он почти никогда не плачет внешне - за всю жизнь я видела его слёзы лишь дважды, но мне всегда известно, когда это происходит у него внутри.

Его рука всё ещё сжимает мою, невзирая на мой бестолковый выпад, и большой палец так же поглаживает мою ладонь.

Да, я до сих пор ревную его к тому, что уже осталось в прошлом.

И мне срочно нужно научиться жить сегодня, радоваться тому, что есть сейчас.

Глава 47. Последняя тайна

Дамиен

Иногда я спрашиваю себя: откуда в женщинах, в этих мягких и нежных созданиях, столько стервозности?

Мел выглядит так, будто только что вышла из салона красоты. Я видел её не лучшие времена и знаю, что под стильной одеждой, дорогой косметикой и атрибутами гламура, скрывается обычный человек. Слабая, иногда бледная, уставшая, изношенная несправедливостью жизни женщина. Обычная, такая же, как все остальные. У неё бывают срывы, моменты отчаяния и проблемы с желудком.

Но сейчас она – королева.

Вопрос: зачем? Чтобы Ева острее почувствовала свою болезнь и её неприглядность? Чтобы сделать больнее?

Машинально целую худую холодную Евину руку, жду её взгляда, чтобы сказать своим, что для меня она – самая красивая и самая совершенная женщина, но его нет, он весь поглощён вызывающим дефиле.

- Какого чёрта ты здесь делаешь? – спрашиваю у бывшей жены, которую до зуда хочется обозвать стервой и за волосы выволочь вон.

- Ева… - Мел смотрит на мою девочку не тем взглядом, какого я ожидал. – Твой муж, - и слово «муж» произнесено подчёркнуто громко и как будто даже с уважением, - не так давно обвинил меня в убийстве. Я пришла тебе сказать, что готова ответить за все свои поступки, но не за то, чего не совершала. Не хочу знать, что ты отдаёшь Богу душу, уверенная в том, что я убила твоего ребёнка!

- Мел! – ору, но меня никто не слышит.

- Это не так! Я этого не делала! – чеканит моя бывшая жена.

- Хорошо… - тихо соглашается Ева. – Я не хочу это обсуждать. Пожалуйста, уйди.

- Каждый человек должен обрести свой покой, а он – в знании. Поэтому я здесь. Между нами были недоразумения, но они далеко в прошлом, и я хочу, чтобы ты знала, что я не держу на тебя зла, - впервые за всё время Мел бросает на меня короткий взгляд, - и прошу простить мне мои выходки. Твоей вины нет в том, что он выбрал не меня, и я давно живу своей жизнью. Через полгода у меня свадьба и я, кстати, обоих приглашаю, - нахально улыбается. – И ты, Ева, потрудись привести себя к сентябрю в порядок!

- Мел! – снова ору.

- А ты молчи! – тычет в меня своим красным ногтем. - Она поняла, что я хотела сказать. А теперь у меня есть вопросы к тебе, Дамиен.

Подходит к окну, развернувшись к нам спиной, и словно задумчиво спрашивает:

- Дам, ты помнишь историю Роузи?

- Смутно, - честно признаюсь.

- А я вот хорошо помню. Мы ведь с тобой были подозреваемыми номер один в их списке, пока Крис не подтвердил наше алиби.

- Да. Так и было, - припоминаю.

- В ту ночь, когда её убили, мы с тобой были одни, Криса не было дома, но он заявил полиции, что был, чтобы помочь нам с алиби. А мы заодно автоматически подтверждали его. Только его никто ни в чём не подозревал.

Мел вздыхает:

- Ты всегда был слеп, Дам: Крис говорил мне, что ему нравилась Роузи, а Роузи нравился ты. И только ты…

Холод ползёт по моей спине:

- Дальше!

- Мой знакомый работает в полиции, в отделе расследований. Он помог выяснить кое-что. Во-первых, я вспомнила день, когда это произошло. Это был самый первый приезд моей матери, как ты помнишь. Ужин в нашем доме у реки. Во-вторых, у нас не оказалось спиртного, что было странным, но, тем не менее, Крис вызвался съездить в ближайший магазин.

Ничего из этого я не держал в голове, но когда Мел рассказывает, воспоминания появляются одно за другим.

- Он взял мою машину, - голос Мел спокоен, но я хорошо её изучил за всё время нашего брака, чтобы знать: у неё в душе буря.

- Хочешь сказать, это Крис?

В палате тишина, глаза Евы расширены. Мне неизвестны её мысли, но я чувствую её страх.

- Я не следователь. Я просто человек, сопоставляющий факты, и некоторые из них тебе известны, но не все.

- Какие неизвестны?

Мелания разворачивается к окну, чтобы я не мог видеть мимики, эмоций на её лице.

- Однажды, незадолго до исчезновения Роузи, я получила видео. На нём был записан ваш с ней секс.

Кровь приливает к моему лицу.

- Почему ты не сказала?

- Потому что не хотела. Мне было… сложно, но я пережила. Закрыла глаза. Я считала тебя ублюдком, но любила и поэтому молчала.

- Я не спал с ней после…

- Знаю, - обрывает.

Ева вскидывается:

- Избавьте меня от этого дерьма! Ударились в воспоминания? Валите в коридор!

- Ева, прости! – обхватываю её руками.

Конечно, я не уйду, конечно, никогда больше не оставлю её, ни на короткий срок, ни на длительный.

- Ева, - Мел разворачивается к нам лицом, и я его не узнаю – так много боли на нём ещё не видел. - Просто послушай, это важно.

Она снова отворачивается, смотрит недолго вниз, будто собирается с мыслями, с духом.

- Однажды, когда ты уже встречался с Евой, у меня сломался телефон, и я одолжила у Криса его, не спрашивая позволения. Вашу фотку заметила случайно, вы на ней целовались, и это меня поразило: с какой стати ей было храниться в сотовом моего брата? Я открыла альбом, и их там оказались сотни, Дам. Сотни! И среди прочего - видео с сексом, но не с Евой, это были те самые ролики с Роузи. Их было много, я получила только один и самый откровенный. Все они были сняты задолго до того, как мы стали встречаться. Я поняла, что ты не обманывал меня, и ещё кое-что, нечто важное.

- Что?

Мел разворачивается и смотрит в глаза:

- Крису никогда не нравилась Роузи. Ему никогда не нужна была Ева, Дам. Ему нравился ты!

И это «ты» пробивает во мне дыру.

- Он всегда восхищался тобой, мечтал дружить, но ты его не замечал. Его желание стать к тебе ближе было похоже иногда на одержимость. И он действительно добился своего, но только с того момента, как мы стали жить вместе.

Это правда. Кристиан бывал в нашем доме даже чаще, чем я, но мне по большому счёту было на это наплевать. Мел права – я никогда его не замечал.

- Вы двое что-то сделали. Вы спровоцировали его.

Мы с Евой молчим.

- Твой ребёнок был от него? – на этот раз она обращается к Еве, тыча в меня пальцем.

Ева кивает, и я вижу, что сейчас из её глаз польётся всё, что осталось невыплаканным. Мел вздыхает и снова отворачивается к окну:

- Вот тебе и ответ, Дамиен. Угроза. Ваш ребёнок был угрозой нашему браку, и Кристиан мог принять это на свой счёт.

Мой мозг не в состоянии адекватно обработать услышанное. Информация не вмещается в оперативную память, а на жёсткий диск записывать нельзя.

- И ещё кое-что: после развода я, прежде чем продать дом, решила сделать ремонт. Строители нашли камеры в нашей спальне - три штуки, Дамиен. Три!

Я давлю пальцами на свои глаза: Боже, дай мне сил.

- Ева… - шепчу, - ты получала их?

- Да.

Твою ж мать… Как жить в этом мире дальше? Как?