Иномирье (СИ) - Осадчук Алексей - Страница 27

Понаблюдав несколько мгновений за вытянутым лицом враз протрезвевшего кузнеца, я легко вытащил меч из толстой столешницы.

― Кажется, у меня получилось, уважаемый мастер Огрун! ― улыбаясь, произнес я и высыпал на стол двести золотых монет.

Глава 14

Я, честно признаться, был приятно удивлен реакцией мастера на мой трюк.

Огрун первым делом выскочил во двор и стал судорожно оглядываться.

Вернувшись в дом, он плюхнулся на скамью и облегченно выдохнул.

― Никого.

― Могли бы и у меня спросить, ― сказал я.

Старик поднял голову и понимающе кивнул.

― И то верно… Совсем запамятовал я, на что вы способны. Батюшка мой покойный, что зверь дикий, чуял чужаков за версту.

― Он рассказывал вам, откуда пришел?

― Не он, ― покачал головой Огрун. ― Матушка. Говорила, мол, отец из дальних краев пришел. Где все такие, как он. В тех краях правит великая богиня. Ты тоже оттуда?

― Похоже на то, ― пожал плечами я.

― Ясно, ― помяв бороду, сказал кузнец. ― Какими судьбами в этих краях?

― Случайно, ― честно ответил я.

― Ты не думай, ― стал уверять меня мастер. ― О тебе ни слова не скажу. Можешь быть спокоен.

Я снова пожал плечами. Мне на самом деле уже было плевать. Сегодня я уйду из этого поселка и уже никогда сюда не вернусь. Но сперва доберусь до кристалла маны, что висит на шее у посланника князя. О том, что придется расстаться с Лаской и Барсуком, старался не думать. У меня еще много незаконченных дел в моем мире.

― Скажу больше, ― продолжил старик. ― Уходить я надумал из этих мест. На запад подамся. У меня там родня по матери. Уже давно хотел это сделать, да вот все думал, кому я там нужен… Ни кола, ни двора… Но сейчас, да с такими деньжищами!

― А по отцу родня имеется?

― Нет. Один он был.

Затем Огрун тяжело вздохнул, будто бы на что-то решаясь, и, наконец, хмуро произнес:

― Да и не родной я ему… Это уже мать перед смертью призналась… Мне год был, когда он матушку в жены взял. Но растил меня, как родного… Ремеслу обучал. Показывал, как выбирать руду. Какой уголь использовать. Многим хитростям обучил.

Я понимающе кивнул. Теперь ясно, почему качество тесаков Огруна выше, чем у остальных мастеров в Озерном. Только не понятно, по какой причине этот человек не стал лучшим кузнецом. Ну, да это уже не мои проблемы. Причин, на самом деле, может быть много. Зависть коллег по ремеслу, пьянство, неумение правильно продать свои изделия…

― А еще что-нибудь осталось из отцовских работ? ― с надеждой в голосе спросил я.

― Нет, ― покачал головой старик. ― Когда мне четырнадцать годков было, в этих краях голод случился. Так матушка продала все, чтобы нас прокормить. Да и там не было ничего похожего на этот меч.

― Понятно, ― сказал я. ― Видать, он, наконец, смог подобрать все подходящие ингредиенты и создал «Шип».

Услышав название меча, кузнец вздрогнул. По его выражению лица я понял, что мои слова окончательно отмели все его сомнения.

― А о месте силы ваш отец ничего не говорил? ― задал я главный вопрос.

Когда старик утвердительно кивнул, по моей спине пробежал отряд мурашей.

― Говорил, что всю жизнь искал какую-то силу, ― сказал старик. ― Помню, как он рассказывал о волшбе и чудесах. Говорил, что имей он эту силу, его клинки были бы намного лучше. Но, увы, он так и не нашел ее…

Я разочарованно выдохнул. Выходит, не только у меня были проблемы с маной. А еще я понял, что у меня было преимущество ― амулет. А ведь кто-то, оказывается, занимался поисками вслепую.

Мы еще немного поговорили и, обменявшись крепким, почти дружеским рукопожатием, расстались. Скорее всего, уже навсегда.

Возвращаясь домой, в одном из проулков я заметил знакомую фигуру. Тощий. Он меня не увидел. Урод был занят. Развлекал разговором миловидную барышню. Той, кстати, судя по заливистому смеху и горящим глазам, ухаживания «лучшего» друга Барсука были по душе. Появилось вдруг жгучее желание проткнуть подлеца новым мечом. Но я почему-то сдержался.

Барсук вернулся за полночь. С небольшим бочонком на плече, злой, как собака.

― Айтыр, сволочь! ― первым делом прокомментировал он свои приключения за поселком.

― Не продал лошадей? ― спросил я.

― С этим-то как раз все в порядке. Сбрую, припасы и корм тоже продал.

― Тогда в чем дело? ― удивился я.

― Дорого взял, зараза! ― объяснил Барсук. ― Почти шестнадцать золотых за пять лошадей и все остальное! Чтоб у него уши отсохли! Хотя крайняя цена всему этому семь, ну, восемь золотых!

― Похоже, табунщик быстро сориентировался, ― усмехнулся я. ― Ничего. Главное, ты лошадей добыл. Животина хоть не подведет?

― А вот с этим как раз все отлично! ― уверил меня Барсук. ― Кони добрые. А как у тебя все прошло?

― Вот, ― вместо ответа показал я свое приобретение.

Барсук, увидев меч, враз забыл о пройдохе табунщике. Его глаза загорелись.

― Никогда бы не подумал, что старик Огрун умеет такие мечи ковать!

― Это не его работа, ― предупредил я. ― Его отец ковал. Слышал о нем?

― Нет, ― покачал головой Барсук и спросил, кивая на клинок: ― Сколько отдал?

― Две сотни золотом.

Мой товарищ был похож на рыбу, выброшенную на берег. Глаза выпучены. Рот пытается заглотнуть побольше воздуха.

― Две! Сотни! Золотом! ― прохрипел он и проговорил с укором в голосе: ― Ладно у старика с годами голова не на месте… Но ты? Как ты на такое повелся?

― Смотри, ― сказал я и повторил трюк со столешницей.

К тому моменту я уже использовал на меч все свои орбы, предварительно превратив их в искры. Удалось повысить урон клинка до ста пятнадцати единиц.

Барсук враз затих. Он завороженно следил за каждым моим движением.

— Это то, что я думаю? ― прошептал он. ― Оружие из твоего мира?

― Не совсем так, ― поправил я его. ― У меня есть все основания полагать, что мой нож и еще несколько моих артефактов попали в мой мир именно отсюда.

* * *

Прошло четыре дня с того момента, как мы покинули Озерный и остановились на ночлег на дне небольшого оврага. Там было достаточно места и для лошадей, и костер никто не заметит.

― Как и предполагал, за нами никто не увязался, ― сказал я, отхлебнув отвара из кружки. ― Вряд ли причиной тому был наш неуклюжий трюк с бочонком пива.

Я правильно просчитал вождя. То, что не смогли сделать его убийцы, в конце концов сделают дружинники князя. Уверен, именно на это он и надеялся.

― На сколько мы опережаем ладью? ― спросил я.

Барсук ненадолго задумался.

― Мы двигаемся напрямую, ― начал он. — Значит, опережаем их на два дня. К порогам выйдем завтра. Думаешь — получится?

Первый раз Барсук задал мне этот вопрос. Он молчал, когда мы разрабатывали план. Молчал, когда отправлялись в дорогу. Молчал на протяжении всего пути. И вот, когда цель уже близко, не сдержался.

― Наша цель ― пороги, ― начал говорить я. ― Если нам и удастся каким-то образом вызволить Ласку, так только там. Дружинники, навозившись с ладьей, обязательно выбьются из сил. Будет привал. Ночью я проберусь на корабль и выкраду твою сестру.

Либо погибну, пытаясь это сделать… Но вслух я этого не сказал.

― Ты говорил они все измененные.

― Да, ― ответил я. ― К тому же воины, умеющие сражаться в строю.

Барсук нахмурился.

― Среди них наверняка есть меткие лучники и искусные мечники, продолжил я. ― Многие из них видят в темноте. Обладают острым слухом. Может так случиться, что нас они почуют раньше, чем мы что-то успеем сделать.

Барсук совсем посмурнел.

― Хочу задать тебе вопрос, ― обратился я к нему.

Он поднял голову.

― Зная обо всем услышанном, ты бы изменил свое решение? Остался бы дома? Продолжил бы спокойно жить, зная, что твоя сестра проведет всю свою жизнь в неволе?