Сокровища фараона (СИ) - Величкина Татьяна Осиповна - Страница 71

— Я ему нравилась, это было, несомненно, и он перестал, видимо, давать мне эти препараты, потому что я, внезапно начала осознавать, кто я и что натворила. Раньше мне это даже в голову не приходила, какой кошмар! Мы часто стали спорить, он боялся, что я нарушу их планы, так говорил да Силва. Несмотря ни на что, он оставил мне жизнь, хотя… мог отнять и это у меня…

— Может, я чего не понимаю, Таня, Тёрнер для нас враг и если ты хочешь быть с нами, для тебя он тоже должен стать врагом.

— Ты не должна сомневаться во мне, Саша, — Таня горячо обняла сестру и, крепко сжав в объятиях, погладила ее по волосам. — За ними кто-то гнался, по этому они избавились от меня, а Мансур дал им проводника, взамен попросив, чтобы я осталась здесь, меня ни кто не спрашивал. Тёрнер ввел меня в глубокий транс, и я не помнила, как сюда попала. Когда я очнулась, было уже утро, я так испугалась, пыталась сбежать, но… мне пришлось покориться судьбе.

Мансур оказался понимающим человеком, и я благодарна ему за то … что он позволил мне уйти с вами, если ты этого захочешь и не будешь против…

— О чем это ты, — Саша нахмурила брови, — неужели ты не поняла, что ты была орудием в руках Тёрнера.

— Я не знаю, мне больно вспоминать о том, сколько я вам сделала зла.

— Хватит заниматься самобичеванием, завтра двинемся в путь, решено. Ты же хотела отправиться с нами?

— Но не так, сестренка, не так.

Девушки обнялись, и услышали стук в дверь.

— Девочки, у вас все в порядке? Нас позвали на ужин, успеете еще наговориться. Завтра в шесть утра вылетаем, — сказал Генри.

Когда Генри ушел, Таня не удержалась и спросила, что у них все-таки происходит.

— Ты скажи, вы вместе, я услышала, что вы перешли на «ты», — Саша, опустив глаза, кивнула и добавила:

— После того, как Тёрнер заминировал подвал и Генри спас меня, нам незачем было больше скрывать свои чувства. Ну, пошли?

Ужин был великолепен, Саша и Милли, сидевшие рядом очень удивились такому гостеприимству. На столе чего только не было, большое позолоченное овальное блюдо было наполнено большими кусками ароматного жаркого из ягнятины. В тарелках поменьше лежали тушеные овощи, украшенные зеленью, на столе тлели ароматные палочки, это был бахур, объяснил им Мансур, священный аромат которого облагораживает всех присутствующих. Так же в изящных хрустальных вазах лежали фрукты и сладости. Здесь были и миндаль, в сахаре и фисташки в шоколаде, разнообразные булочки, коржики и даже круасаны. К мясу подали необычный напиток, похожий по вкусу на русскую окрошку, только там ничего не было кроме зелени и специй. Всех удивило, что на столе не было алкогольных напитков, даже легкого вина.

— А не употребляю спиртных напитков, — пояснил Мансур, — так как я чту Коран. Правоверные мусульмане не употребляют алкоголь.

— Вы так благосклонны к нам, — поблагодарила Нуваса Милли, — вы спасли нас, как нам отблагодарить вас?

— Теряет и проигрывает тот, в сердце которого Бог не вложил милосердие к людям, гласит тринадцатый хадис Корана, — Мансур погладил белоснежную бороду, — поговорив с Генри и Тобиасом, в моей душе что-то встрепенулось. Я вспомнил детство, тогда в пятьдесят седьмом, мне было пятнадцать лет. Я помню Ллойда, его я знал, когда он еще был молодым парнем, он был не только лучшим проводником, но и другом отца. Это была темная история, когда в пустыне пропали люди, с Ллойдом такого никогда не приключалось, потом он вернулся, но от былого жизнерадостного парня осталась только тень. Больше он не захотел оставаться ни в Мемфисе, ни в Египте. Забрав с собой свою жену, которая выходила его после той истории, он уехал, и больше мы о нем ни чего не слышали.

— Я рассказал, как случайно познакомился с Ллойдом, — добавил Картер, а Мансур, похлопав его по плечу, сказал, что он очень рад помочь другу Флеминга.

— Да, но, к сожалению, из-за меня он попал в ту перестрелку, где его настигла пуля наёмного убийцы, подосланного да Силвой, — сокрушился Генри, — поверьте, я очень сожалел о том.

— Такова жизнь, Генри, — покачал головой Мансур, — бывают моменты, когда мы не в силах изменить то, что причиняет нам боль, но мы должны иметь мужество, чтобы преодолеть страх, разочарование, все то, что заставляет страдать человека. В следующий раз, когда судьба повернется к нам оскалом смерти, не отступать, а смело смотреть ей в лицо.

Генри посмотрел на Сашу, ее глаза уже закрывались, она почти все съела и, поблагодарив Нуваса, поднялась из-за стола, сказав, что еще немного, и она уснет на ходу.

— Я так вымоталась за эти дни.

— Самир, проводи девушку в ее комнату, — попросил Мансур и, пожелав всем спокойной ночи, добавил, что комнаты готовы и все могут приготавливаться ко сну.

— Конечно, завтра ведь рано подниматься, спокойной ночи, дорогая, — на минуту Таня задержала сестру, — я тебя прошу, верь мне, я постараюсь доказать тебе, что я изменилась и все плохое в прошлом. За это время я поняла, что никого дороже тебя у меня нет. По этому прости меня, если сможешь.

Саша, сжав руку Татьяны, сказала, что давно ее простила, еще тогда, когда была в Москве и направилась к себе в спальню. Вскоре все начали расходиться по своим комнатам, сытный ужин и нервное напряжение, в котором все находились до последнего момента, дали о себе знать.

Латиф плохо спал, яркий свет полной луны упорно освещал его комнату. Старику не давали уснуть мысли о тех людях, которые идут в гробницу. Он не хотел связываться с сыном Антонио, который неспроста появился в Египте, но ему нужно узнать, кто остальные. Простые кладоискатели, а может быть археологи, или они знают что ищут. Латиф поднялся с постели и, открыв баночку со снотворным, запил таблетку водой.

На утро пленников привели к господину Латифу, который решил, наконец, поговорить. Он долго молчал и мерно перебирал четки, потом подозвал к себе слугу и что-то шепнул ему на ухо. Тот ушел и вскоре вернулся обратно с подносом, на котором чего только не было. Быстро побросав в рот мясо, овощи, листья салата и все остальное, узники поблагодарили Капу, решив, что после такого завтрака, он хочет от них услышать что-нибудь интересное.

— Вы не ошиблись, — Латиф погладил свою козлиную бороденку. — Я много думал и решил, что если Аллах свел наших отцов, а теперь нас, в этом есть какой-то смысл и это не спроста. Я верю в судьбу. Мне интересно, что вы знаете об этой гробнице, догадываетесь ли, какая в ней заключена сила?

— Надеемся, — усмехнулся Пабло, — но только нас больше интересовали сокровища, с самого начала, только потом я узнал, что там есть еще кое-что. Люди, которые идут туда, ищут как раз то, что нужно вам. По этому мы не должны позволить чужакам забрать ту величайшую ценность.

— Они не смогут ничего забрать, ЭТО не имеет ни чего общего с чем-то материальным, ЕЁ нельзя потрогать, только постичь.

Тёрнер и да Силва переглянулись, с трудом верилось, что там может находиться что-то такое необыкновенное, слова старика были похожи на бред сумасшедшего.

Но зачем было тогда забирать у нас карту, подумал Скотт, и вообще, зачем он нам все сейчас рассказывает.

Латиф серьезно посмотрел на них и сказал:

— Я оставлю вам ваши никчемные жизни, если вы мне скажете, кому еще нужно проникнуть в гробницу?

— Так мы тебе и поверили, — засмеялся Пабло, — а где наши гарантии?

— Я вам не могу дать ни каких гарантий, я не менеджер в супермаркете.

— Да же так?! — его ответ рассмешил да Силву, — но мы отдали карту, без нее нам не дойти, зачем мы нужны тебе, Латиф?

— Нужны, поэтому, вы еще живете, по этому я терплю тебя, грязный ублюдок, твой друг, я смотрю, ведет себя более достойно.

Тёрнер, пожав плечами, сообщил, что он не такой смелый:

— И сейчас я могу думать только о том, как отсюда выбраться.

— Ты не похож на труса, — Латиф пристально посмотрел на Скотта, — в какую игру ты играешь?

— Я не играю в игры со смертью, — парировал Скотт, — мне хочется, чтобы все это поскорее закончилось, по этому мы, — он посмотрел на да Силву, — постараемся найти общий язык, да Пабло?