Сокровища фараона (СИ) - Величкина Татьяна Осиповна - Страница 30

Генри показал полицейскому свои документы и незаметно сунул ему в руку стодолларовую купюру. Тот, нисколько не смутившись, хмыкнул и, покосившись по сторонам, сунул руку в карман.

— Я ведь понимаю, что ваш… друг не преступник. Просто мы должны быть бдительными, тем более при розыске сбежавших заключенных.

— Ага, — кивнув, Генри протянул руку Флемингу. — Пойдемте, Ллойд, мне нужно с вами поговорить.

Старик нехотя выбрался из душного салона автомобиля, который нагрелся под палящими лучами жаркого мексиканского солнца. Ему ни чего не оставалось делать, как следовать за Картером. Он косо посмотрел на своего спасителя и, что-то бормоча себе под нос, медленно пошел рядом с Генри.

— Ллойд, вы так себя ведете, словно я ваш враг. Я хотел только лишь…

— Я знаю, чего ты хочешь на самом деле, — враждебно буркнул Флеминг. — Двое твоих дружков уже пытались мне помочь… мое любопытство чуть не погубило меня.

— Я не могу понять, о чем вы, Ллойд? — внезапно к Картеру пришла ужасная догадка. — Их было двое. Пабло и Диего… хотя они могли представиться под другими именами…

— А именно, Диего там был. Это молодой парень лет двадцати пяти. По всему, похоже — мексиканец.

— Как он выглядел? — Картер чувствовал, как холодный пот струится по спине. — Длинные волнистые волосы. — Флеминг, немного нахмурившись, посмотрел на Генри и, не задумываясь, кивнул, — Голубые, немного грязные джинсы и черная футболка с рисунком.

— Как все это мне не нравится, — протянул Ллойд. Он видел, что Картер ни в чем не замешан. Но ему не нравилось то, что он так много хочет знать о карте.

«Лучше бы я остался там, в пустыне, вместе со всеми», — думал Флеминг: — «Не хотелось бы втягивать еще кого-нибудь в эту жуткую историю. А если все повториться. А если это угроза всему человечеству. Что там произошло?..»

— Ллойд, о чем вы задумались?

Флеминг и не заметил, что они уже подъезжают к Мехико. Он хлебнул немного виски из фляжки, что была во внутреннем кармане куртки и, закрыв глаза, вздохнул:

— Я расскажу тебе все, но обещай мне, что ты ни когда не отправишься туда на поиски тех проклятых сокровищ. Обещай, что не позволишь вырваться неведомому злу на свободу.

Ллойд посмотрел на Генри, но тот утомленно смотрел на дорогу.

— Чертовски жарко сегодня. — Картер допил последний глоток воды из бутылки, что купил в Чичен-Ице и бросил ее на заднее сиденье.

— Ты слышал, что я сказал тебе, Картер? — еще раз спросил Флеминг.

— Я все слышал, но не хочу сейчас говорить об этом. Сейчас мы остановимся в какой-нибудь более-менее приличной гостинице, и все обсудим после ужина.

Хюберт Нордлейк спокойно шел на встречу с неизвестным ему заказчиком. Его шаги гулко раздавались в тишине. Остановившись у массивной, деревянной двери, Нордлейк провел рукой по коротко подстриженным, седым волосам. Ему было уже сорок три года, хотя он выглядел гораздо моложе, благодаря крепко сложенному, спортивному телу. Постучав, он услышал, как тихий, вкрадчивый голос мужчины пригласил его войти.

— Добрый вечер — смуглый человек, невысокого роста встал из-за стола, протягивая Хюберту руку. — Сеньор Берлони много мне о вас рассказывал.

Нордлейк не ожидал, что у этого маленького, начинающего лысеть человечка, такое сильное рукопожатие. Его рука была холодной и твердой, как сталь, словно принадлежала совсем не человеку из крови и плоти.

— Присаживайтесь — смуглый человек вернулся к своему столу и, открыв нижний ящик стола, вынул папку. — Может кофе или что-нибудь покрепче?

— Я не пью. — Нордлейк удобнее устроился в мягком, кожаном кресле. Он незаметно осматривал незнакомого заказчика и в его бледно голубых, рыбьих глазах, был интерес.

Вчера он очень поздно вернулся из Рио Негро и до сих пор хотел спать. Заказчик, перебирая документы, которые он вынул из нижнего ящика стола, иногда внимательно поглядывал на Нордлейка. Ему нравилось его хладнокровное выражение лица и ледяной взгляд, который бывает только у профессионалов. А он и в самом деле был настоящим профи своего дела. Крупный, резко очерченный нос с широкими крыльями придавал ему еще более внушительный вид, а выступающий подбородок указывал на волевой, сильный характер.

— Ну — наконец сказал заказчик, — здесь все.

Нордлейк раскрыл папку и посмотрел на цветную фотографию мужчины, которому было около сорока. Он стоял с какой-то блондинкой, видимо это фотография была «взята» из семейного альбома. Мужчина был неплохо сложен, Хюберт быстро просмотрел досье и, улыбнувшись одним уголком рта, сказал:

— А у этого профессора жена просто красавица.

— А это не должно вас интересовать, — заказчик открыл коробку с сигарами, — Сигару?

— Не курю — покачал головой Нордлейк и, увидев на столе открытый кейс, оторвался от фотографии своей жертвы.

— Теперь мы должны обсудить вопрос об оплате, — улыбнулся смуглый человечек и, усевшись в свое кресло, смерил надменным взглядом Хюберта, — думаю, мои условия вам понравятся.

Глава 4 Таинственный дар

Саша проснулась оттого, что на кухне кто-то гремел кастрюлями. Она тихонько встала с кровати и на цыпочках зашла в кухню.

— Ага! — Саша подскочила к Полине Сергеевне и, крепко обняв ее, поцеловала.

— Ты напугала меня, дочка — женщина тяжело опустилась на стул, — А Таня сказала, что ты болеешь, вот я и решила заглянуть к вам, ну, — Полина Сергеевна поцеловала Саньку в лоб, — как ты, по лицу все нормально вроде. А температура есть?

— Что ты, мамочка, — Саша еще раз обняла ее, прижимаясь щекой к мягкому плечу матери, — у меня сегодня с утра было тридцать семь с копейками. Таня убежала то ли на репетицию, то ли на концерт… не помню. Сказала, чтобы я лежала, а мне так нужно было уйти.

— Я смотрю, ты не простудой заболела, а этим своим Египтом, — укоризненно заметила мама, — Я не хочу даже думать о том, что когда-нибудь ты туда отправишься.

— Мама, на какие шиши. Мне просто стало интересно разобраться в одном деле.

Полина Сергеевна, сжав губы, покачала головой и, подойдя к газовой плите, выключила кипящий чайник. Саша видела, что с мамой творится что-то неладное. «Не просто из-за моей болезни она приехала». Девушка не решалась спросить маму, в чем дело. «Вот, еще своими египетскими бреднями ее расстроила», — сокрушалась Санька. Мама выглядела немного усталой, и по всему было видно, что с ней что-то не то.

— Мама, скажи что происходит? — в лоб спросила Саша, — ты только что плакала.

— Я не знаю — вздохнула мама, — понимаешь, вчера ездили к бабушке…она совсем плохая стала. Говорит, что Анна, папина мама, часто снится ей и предупреждает, чтобы мы берегли девочек. Мне это все не дает покоя. Да еще ты со своим следствием. Я не могу сказать что, но на сердце словно камень, Саша.

— Перестань, мамулечка, — Саша ласково поцеловала маму и сев с ней рядом за стол, улыбнулась. — А Танька грозилась принести «Киевский» торт. Посидим. Не думай…бабушка ведь уже… — Саша подбирала слова, чтобы не обидеть маму, — …она уже старенькая, ведь семьдесят пять… И вообще я не верю ни в какие сны.

Полина Сергеевна, горько улыбнувшись, рассказала, что бабушка Наташа рассказала ей, как в далекой молодости, когда они с Аней учились вместе в институте, то проходили практику в одной деревне. Бабушка уже не помнила, как назывался поселок, она помнила старый покосившийся дом на окраине и старушку гадалку.

Чем больше Саша слушала, тем тревожнее становилось у нее на душе. Бабушка рассказала, как Ане стало плохо и, что ей пригрезились видения из ее будущего. Ей представилась пустыня и человек, вытирающий пот со лба, как позже выяснилось, очень похожий на Петра Туманова.

— Тогда они все посмеялись над этим сходством, ведь они еще просто дружили. Когда дедушка Сережа и его друг Петр со своей, уже теперешней женой Анной, не вернулись из экспедиции, бабушка забрала Гришу, вашего папу к себе домой. Потом он и остался жить с нами, тогда как от них не было больше никаких известий. Мы с Гришей стали товарищами по несчастью. Египет, пустыня, Африка… они тогда в детстве были нашими врагами. Мы что только не думали о том, что их захватили в плен, как говорил Гриша, арабские бедуины. И то, что их настигло проклятие мумии. Боже мой, эта боль настолько сблизила нас, что мы стали одним целым. На протяжении всего времени, после этого я долго не могла прийти в себя. Ведь я не знала своего отца, совсем не знала. Я была совсем маленькой…