Целительница: другая (СИ) - Воропаева Светлана - Страница 24

— Господи, какой-то замкнутый круг. Боль порождает боль. Что ж я так не позволяю себе быть обычным человеком. Всё верю в свою сверхъестественность.

— Здравствуй, Вика. Рада возможности побеседовать с тобой, — заструился мягкий голос женщины.

— Привет, бабуль. Твой питомец? — кивнула Вика, указывая на бобра. — Тут кошечки не в почёте?

— Твой новый тотем.

— А что не так с медведицей? Она как-то посолиднее, — спросила Вика, взглянув на себя в гладь озёра, откуда ей подмигнуло её отражение в обличие чёрной медведицы.

— У тебя будет два основных тотема. Хорошая идея, верно?

— Медведобобрица или бобромедведица? — пошутила Вика, приглушая своё волнение. Новых тотемов не раздают просто так, значит впереди начнутся очередные приключения. — Зачем мне это?

— Бобры хорошо ладят и с водой и с землей. Соединение с этим тотемом добавить тебе понимание, как гармонично использовать стихию воды, а значит, в сложных ситуациях принимать решения будет проще. Лучше будет работать в команде. И будут силы доводить дело до конца.

— Что ты не договариваешь? — покосилась Вика на бабушку.

Та еле заметно улыбнулась:

— Это усилит твой материнский инстинкт.

— Зачем?

— Хорошее время для рождения ребёнка.

— Ух ты! Ничего, что я немножечко вдова? Или ты подскажешь, как мне снова оказаться с живым мужем в одной вселенной.

— Скажу, что секрет в слове «отпустить».

— Как-то коробит меня от этого слова. И от необходимости вдруг рожать.

— Разве вдруг? Тебе ж не восемнадцать.

— Ну и мама меня родила лет в двадцать пять. Что спешим? Теперь медицина на высоте, и в сорок родить можно.

— Ты боишься, я понимаю. Я тоже боялась и твоя мама. В нашем роду должна родиться избранная — это не просто принять.

— Ну, то есть я уже не она. Фуф, камень с плеч. И всё же с этого места поподробнее. А то мне мама забыла рассказать про наш славный род чародеек с героическим предназначением.

— В нашем роду родится целительница, которая изменит отношение людей к магии. У тебя и других живых Викторий, из иных вселенных, почти не осталось вариантов развития событий, когда кто-то из вас сможет исполнить данный замысел. Рождение девочки увеличит шансы и продолжит род. А то…

— Договаривай раз начала, — настоятельно потребовала Виктория, когда её бабушка оборвала предложение на полуслове.

— У тебя слишком часто проскакивают суицидальные мысли. Ты уже запустила программу по своему самоуничтожению.

— Может кто-то меня не хотел? И я всю жизнь живу с ощущением ненужности? А еще пытаюсь доказать свою идеальность и важность. Изрядно опустошает, знаешь ли, жить с чувством, что ты какой-то уродец.

— Права, именно тебе было очень сложно. Прости свою маму. И меня.

— А тебя за что?

— Я сразу знала, что не избранная, а вот дочери слишком часто рассказывала красивые истории об избраннице судьбы из нашего рода. Она поверила, что у нее получится. Тоже не хотела спешить с материнством. А когда родила, и начала понимать уровень твоей силы и что она не справляется с её обузданием, то на какое-то время и вовсе сникла.

— Поэтому она заблокировала мою память об обучении? Я училась тогда в первом классе, кажется.

— Помнишь, что ещё случилось в тот год? До этого?

— Ты умерла.

— Она не справилась с потоком чувств. Осталась без поддержки. И нашла наилучший вариант из возможных.

— Но в другой вселенной мать Виты справилась с этой задачей и не прервала обучение.

— Зато Вита не справилась с возложенной на неё ответственность за весь род и выгорела. У вас один итог.

— А сколько нас таких Викторий?

— Всё меньше. Есть, например, и та, что не перенесла смерть мужа и тоже ушла.

— Так почему случилось некое соединение именно наших вселенных, раз их множество?

— Вы максимально похожи с Витой и близки к цели.

— Мой муж говорит, что мы совсем не похожи.

— Это с его точки зрения, а не с точки зрения всеобщего замысла. И да, он и должен так думать.

— Ну а ты её бабушка или моя?

— Общая. Ваши вселенные образовались, когда моя дочь в одном случае решила заблокировать твою память, а в другом излишне ушла в материнство и обучение своей дочери магии.

— Ты меня сейчас специально путаешь, чтоб я потеряла бдительность и бездумно согласилась на подселение этого бобра?

Тот, кажется, приветливо прошуршал хвостом.

— Это у вас, духов с четвёртого плана, фишка такая, путать живых в угоду своего замысла, типа во благо рода? То есть ты не справилась, мама не справилась, а я вдруг должна за всех ответить. Круто. Я запуталась в количестве четвёртых планов, которые ещё как-то должны быть соединены между собой, чтоб ты была и моей бабушкой и бабушкой Виты. Про множество третьих планов даже думать не хочу.

— Это как матрешка в матрешке. Каждый вышестоящий план включает в себя нижестоящие. А матрёшек на одном уровне может быть множество, но не более чем на нижестоящем уровне.

— Остановись. Давай на чистоту. Что хочешь за новый тотем? Я ж не сама сюда пришла через седьмой план, а по твоему приглашению. Значит, соглашусь на бобра, останусь должна.

— Дай согласие на рождение дочери — это все мои условия.

— Не пойдёт. Слишком высокая плата за то, о чём я не просила и нужно моему роду, а не мне лично. Довольно с меня жертвенных решений. У меня есть идея получше. Вот тебе, типа, волшебный камень, пробудивший меня на четвертом плане бытия, бери и мы в расчете, — нагнулась Пятницкая и подхватила камушек, на котором она очнулась. — А если нет, то будь добра, оставь себе бобра. Сделки не будет. Я и сама справлюсь.

— Идёт, возьму камень, — заулыбалась её бабушка. — Работа в банке пошла тебе на пользу.

— Это точно. И как мне с ним соединиться. Пойдём к костру?

— Нет. Прыгайте оба в воду, она вас соединит.

— Давай, родной, — бросила Пятницкая бобру, и они не мешкая прыгнули в озеро. — А Вита? Ей тоже нужно соединится с новым тотемом? — выныривая, спросила Вика у бабушки.

— Она уже здесь была и соединилась.

— И что ты у неё попросила взамен? — Пятницкая зачем-то бросила взгляд на своё отражение в воде, зрелище было устрашающим: она стала похожа на змея Горыныча, только в центре была её голова, а по бокам головы медведя и бобра. От неожиданности Вика ушла под воду, а очнулась уже в постели с Виктором.

— Ну, конечно, на самом интересном месте. Доверяй потом этим духам.

Пятницкая сидела у огромного окна с видом на деревенскую окраину и горы.

— Ты светишься, — хмыкнул Виктор, приоткрыв один глаз, а потом второй.

— Я отражаю свет луны. Луна отражает свет солнца. А оно уже светится.

— В этом есть какой-то сакральный смысл?

— Нет, просто факт. Ты уже думал, какие могут быть варианты, чтоб нам быть вместе?

— Нет.

Вика не на шутку удивилась.

— Если мы ставим задачу срочно решить проблему, то количество вариантов резко сокращается, если не сводится к одному решению, которое больше будет походить на рефлекторное поведение. Типа сейчас или никогда. Всё или ничего. А мы с тобой не врачи в реанимации. Нам жизнь жить. По мне, нужно понаблюдать за ситуацией, выписать все возможные варианты. И уже после взвешивать все за и против. Да и обсуждать вместе с Витой, как минимум.

— При любом раскладе вы с Витой не останетесь в одной вселенной. И может думать, как тебя переместить к нам? Возможно, стоит задействовать Ивана, Алексея или даже Краснова, чтоб те поспрашивали, есть ли какие-то одинокие банкиры, которым особо нечего терять, кроме своей должности. Я не хочу, чтоб вы менялись местами с Алексеем.

— Тогда сразу вопрос. Готова ли ты к тому, что у меня будет иная внешность, пусть даже не Алексея?

Пятницкая поморщилась:

— Мне так нравится, как ты выглядишь. И твои кудри. Но я подумаю.

— Теперь понимаешь, о чём я? Нет смысла думать именно сейчас. Мало данных. Сейчас лучше поспать.

— Вот почему ты такой умный и спокойный, а я нет, и не могу просто лечь спать в твоих объятиях?