Меч Королей (ЛП) - Корнуэлл Бернард - Страница 30

— Сюда! — закричал он мне.

Я поднялся на ноги. Финан все еще кричал мне бежать к Спирхафоку, но мне мешал Вармунд, надвигаясь на меня. Он ревел. Без слов, просто яростно ревел, сшибая вонью эля. Я шагнул вправо, к Финану, Вармунд вытянул свободную руку, схватил меня за шиворот кольчуги и потащил к себе. Я увидел его беззубую улыбку и понял, что вот-вот погибну, ощутил его силищу, когда он без усилий прижимал меня к себе, заметил его сакс, летящий справа мне под ребра. Я пытался высвободиться и не мог.

Но Финан действовал столь же молниеносно, и его выпад в спину Вармунда, видимо, ранил гиганта, потому что он снова взревел и развернулся, пытаясь оттеснить Финана. Он все еще держал меня за кольчугу, и я рубанул его по руке Осиным жалом: кольчугу не пробил, но от удара он меня выпустил, и возвратным ударом я вонзил меч ему в шею. Острие угодило в основание черепа, но Вармунд всё еще двигался, и удар потерял почти всю силу, с таким же успехом я мог бы погладить его перышком. Он развернулся обратно, шрамы на его лице исказились гримасой ярости, но тут перед моими глазами промелькнуло копье, острие сверкнуло, отразив пламя, ударило по клинку Вармунда и отскочило. Со Спирхафока подоспели мои воины. С десяток бежали к нам, и еще больше поднимались по узким каменным ступеням.

Вармунд был в ярости и выпил чересчур много эля, но он не делал ошибок, когда дело доходило до драки. Слишком много раз стоял он в стене щитов, слишком часто чуял тень поражения и дыхание смерти и знал, когда отступить. Он бросился к дому, и как раз когда появились мои люди, из дверей выскочили трое его товарищей с длинными мечами наперевес.

— Назад! — взревел Вармунд. Он вдруг оказались в меньшинстве, а потому укрылся в доме вместе со своими людьми и захлопнул дверь. Я услышал, как лязгнул засов.

— Боже! — воскликнул Финан. — Вот это зверюга. Ты ранен?

— Только синяки, — ответил я. Глупо было идти в дом с таким лёгким оружием. — Я не ранен, а ты? — спросил я, когда Берг передал мне Вздох змея.

— Я жив, — сурово ответил он.

Жив, но в замешательстве. Каждый, с кем мы говорили, был уверен, что Лунден занят войсками Этельстана, а мы наткнулись на самого грозного бойца Этельхельма прямо в сердце города. Я подошел к двери дома, зная, что она не откроется, и она не открылась. Где-то внутри закричала женщина.

— Подай топор, — приказал я.

Я отлично знал этот дом и знал, что с террасы у реки нет другого входа, кроме этой двери. Стены окружали каменную площадку, так что по стене дома не спустишься, да и на окнах железные решётки.

Беорнот взял огромный топор и нанёс могучий удар, от которого тяжёлая дверь содрогнулась. Опять закричала женщина. Изнутри дома доносились шорохи, шаги и невнятная речь, но слов разобрать я не мог. Топор снова с силой опустился на дверь, и звуки за ней затихли.

— Они ушли, — сказал Финан.

— Или ждут нас в засаде, — ответил я.

Топор Беорнота проломил толстую доску. Я заглянул в дыру и увидел, что коридор за ней пуст. Во дворе с той стороны прохода мерцал свет факела.

— Продолжай, — сказал я Беорноту, и ещё пары ударов оказалось достаточно, чтобы он дотянулся сквозь пролом в двери и поднял засов.

Дом оказался пуст. В больших комнатах, что ближе к реке, осталось шесть соломенных матрасов, несколько плащей, осколки кувшинов из-под эля, недоеденный хлеб и пустые ножны. Вармунд или кто-то из его людей опрокинул ведро с дерьмом и мочой, и теперь его содержимое размазалось по плиткам пола комнаты, где когда-то спали мы с Гизелой. В комнате слуг за внутренним двориком ещё булькала в котле тушёная баранина с фасолью, у стены лежала куча дров, но не было ни одного слуги. Я подошёл к главной двери, осторожно открыл ее и со Вздохом змея в руке вышел. Никого.

Финан затащил меня назад, в дом.

— Ты останешься здесь, — сказал он. — А я пойду поговорю с часовыми на бастионе. — Я попробовал возразить, но Финан отрезал: — Останься здесь!

Я позволил ему уйти в темноту улицы с полудюжиной воинов, а сам запер дверь и вернулся в большие комнаты, где Эдгива уже раскинула плащ на матрасе. Эдмунд, её старший сын, заглянул в соседнюю комнату с вонючим полом, но я вытолкал его обратно к матери. Отец Аарт, которого на Спирхафоке мутило почти всю дорогу, уже оправился и теперь открыл рот, чтобы возмутиться моим обращением с принцем, но один лишь взгляд на моё лицо убедил его промолчать. Он меня боялся.

— В этой соломе блохи, — пожаловался Авирган.

— Вши, наверное, тоже, — успокоил я. — И не слишком спешите устраивать ложе.

— Я не устраиваюсь на ночлег, мне нужно только место, чтобы присесть, — сказала Эдгива. — Ведь мы же пойдём во дворец? В Лундене я всегда останавливаюсь во дворце!

— Мы пойдем во дворец, моя королева, — уверил её Авирган.

— Не будь таким глупцом, — рявкнул я на него. — Это были люди Этельхельма. Если мы ошибаемся, и они до сих пор занимают город, то мы уйдём. Этой же ночью. Финан пошёл разузнать, что там творится.

Авирган растерянно смотрел на меня.

— Уходить ночью?

Это было бы нелегко. Темез широк, и, хотя течение помогало бы нам идти вниз по реке, там скрывались отмели, которые в темноте могли оказаться опасными. Но если люди Этельхельма до сих пор удерживают город, у нас не останется другого выхода.

— Как думаешь, долго ли мы протянем, если здесь воины Этельхельма? — спросил я у Авиргана, стараясь быть терпеливым.

— Может, всё же их нет? — спросила Эдгива.

— Финан это как раз выясняет, госпожа, — ответил я. — Так что будь готова быстро уйти.

Один из младенцев заплакал, и служанка королевы вынесла его из комнаты.

— Но если здесь люди Этельстана, — продолжала канючить Эдгива, — мы же можем пойти во дворец? У меня там платья! Мне нужно переодеться!

— Может, мы и пойдём во дворец.

Я слишком устал, чтобы с ней спорить. Если в городе безопасно, я позволю ей найти место, где можно жить в роскоши, но до тех пор пусть чешет блошиные укусы.

Я вернулся на речную террасу, чтобы избежать зловония в доме, сел на обращенную к Темезу низкую стену и смотрел вниз, пока Берг и еще двое воинов разворачивали Спирхафок, чтобы его нос смотрел вниз по течению. Они сделали это расторопно, снова закрепили корабль и были готовы поспешно покинуть город, если Финан принесет плохие новости, потом все трое обосновались в широком чреве корабля. Они будут охранять корабль от ночных воров, которые могут украсть канаты и весла.

Я смотрел на речные водовороты и пытался разобраться в происходящем. Видимо, Вармунд отплыл обратно в Лунден, когда увидел, как наши корабли уничтожают его небольшой флот у побережья Нортумбрии, но если Этельстан контролирует город, как нам сказали, то почему Вармунд все еще здесь? Почему громила не ушел с остальными людьми Этельхельма? И почему с ним только шесть воинов? Я видел четырех, но там шесть соломенных матрасов, и это тоже странно. Почему шесть человек поселились в доме на берегу, если остальные люди Этельхельма, предположительно,

засели в старом форте или охраняют дворец в северо-западной части Лундена?

Настала ночь. На южном берегу Темеза мерцало пламя факелов у входа в церковь, отражаясь в реке. Луна в три четверти скатилась за облако. Корабли, пришвартованные у соседних причалов, стонали на ветру, их фалы лениво хлопали по мачтам. Из таверны «Мертвый дан», стоящей неподалеку, доносился смех.

Дверь дома распахнулась, и я обернулся, ожидая увидеть Финана, но мой слуга Рорик вынес пылающий факел и приладил его у двери. Он посмотрел на меня, как будто собираясь что-то сказать, но затем передумал и вернулся в дом, сначала придержав открытую дверь для человека в капюшоне, который медленно и осторожно подошел ко мне с двумя кубками. Один кубок протянули мне.

— Это вино. — Бенедетта предложила мне выпить. — Паршивое вино, но лучше эля.

— Ты не любишь эль?

— Эль кислый. Как и это вино.

Я сделал глоток. Она права. Кислое. Но я привык к кислому вкусу вина.