Сепультурум (ЛП) - Кайм Ник - Страница 42

«Я боюсь», — произнес он.

«Я умираю», — произнес он, но так нельзя было сказать ни на одном из языков. Это требовалось анализировать, обрабатывать. Смысл представлял собой формулу, уравнение. Это был тот же язык, что и в красном сне — язык механических хирургов, которые резали и экспериментировали, пока она лежала у них на столе. Магосов Валгааста.

«Я нуждаюсь в тебе», — произнес он. Импульс. Фрагмент разумного сознания, облеченный в машинный код.

«Я люблю тебя», — произнес он.

Его фальшивость вызывала у Моргравии омерзение. Она отшатнулась прочь — он спровоцировал старое воспоминание.

Девочка… как она повернулась к двери. Ее глаза, в которых набухали слезы. Ее страх. Ее любовь. Она не знала, что ее переделают. Что у нее заберут страх, заменив его чем–то холодным и бесчувственным.

Тогда Моргравия была благодарна начавшемуся дождю. Так было проще скрыть свое горе.

Воспоминание уступило место реальности.

— Хел… не приближайся, — проговорила она отступая назад. Родительский инстинкт, старое чувство беспокойства. А затем пелена упала, и явился кошмар. Частички пыли застыли, мерцая на свету, словно умирающие светлячки. Воздух озарился разрядом, трескучим, как помехи. Повеяло озоном и жаром.

Моргравия моргнула и внезапно оказалась в окружении.

Культ Валгааста был здесь.

Глава XXIX

Чудовище внутри

Облаченные в темные одеяния, в ткань которых была вплетена эмблема в виде соединенных звезды и шестерни, они окружили Хел и Моргравию, словно стая терпеливых воронов.

— Мама, мне их убить?

Раздался смешок, механический, но сочащийся презрением.

Семь голосов заговорили в унисон. Их лица скрывались под капюшонами, и лишь исходящее оттуда слабое кроваво-красное свечение выдавало их кибернетическую природу.

— Ты не завершена, — произнесли они.

Хел чуть приподняла меч, но Моргравия предостерегающе вскинула руку. На периферии виднелись они — в глазах красная ненависть, вместо конечностей клинки. Магосы пришли не одни. Те приблизились, и проступили детали. Мутации, неестественные отклонения и выверты. Врезанные в металл таинственные устройства. Ненормальные строение организма и плоть. Звериные конечности, хвост змеи. Один покрыт гнилью и ржавчиной. От другого исходит липкий дурманящий запах. Жар топки, медянистый смрад бойни. Зеркальные фасеты вместо лица, цвета переливаются, постоянно меняясь.

— Вы — Валгааст? — спросила Моргравия. Она вытащила пистолет, но не поднимала его.

Один из них кивнул. В дополнение к кругу культа раздался голос восьмого. Он был высоким и худым, одеяния свисали с чего–то, напоминающего скелет. Моргравия увидела металл: поперек его рта была приклепана пластина, не дающая говорить. Пластину украшали руны, от взгляда на которые начинало подташнивать. Он приблизился к ней и поднял голову, зажужжав сервоприводами и шестеренками. Вспыхнули огни, два нависающих красных солнца, и Моргравия внутренне ужаснулась. Она знала этого монстра — магоса, под руководством которого ее разбирали. Кожа начала зудеть, чудовище внутри зашевелилось.

Хел напряглась, ей не терпелось перейти к насилию. Именно для этого ее и создавали, принеся в жертву ее детство, чтобы превратить ее в оружие.

— Мама…

Моргравия качала головой.

— Не надо…

Она уже была здесь. Схваченная, выпотрошенная, разобранная. Хел спасла ее, не зная, что наделала. Сигнал вышел на свободу. Он находился внутри нее. Этому нужно было положить конец. Другого выхода не существовало.

Она подняла пистолет и уткнула его себе под подбородок.

— Я это сделаю, — посулила она. — Слишком много уже умерло, но если нужен еще один, чтобы все остановить, то пусть будет так.

— Этим ничего не достичь, — произнесли семь голосов, и Моргравия каким–то образом осознала, что слышит не семерых, а одного. Через них говорил он, их немой владыка, центр колеса.

— Не согласна, — отозвалась Моргравия, хотя и почувствовала себя так же неуверенно, как и Хел. — Я отсеку сигнал от его источника.

— Ты неверно понимаешь свое предназначение. Позволь нам объяснить тебе…

Боль сдавила ее, словно тиски, и она с трудом удержала пистолет. Бросила взгляд на Хел, желая достучаться до нее, но та стояла совершенно неподвижно, опустив меч и уронив руки.

Хел спасла ее…

Моргравия спасалась бегством, напуганная, дезориентированная. Ошанти освободил ее и провел их по туннелям. Они пробили проход. Карнержи была мертва. Роупер тоже. Он выглядел потрясенным. Спрашивал о Хел, но Моргравия ничего не знала. В тот момент она едва помнила, как зовут ее саму.

Хел спасла ее. Она задержалась, отвлекая их, сражаясь.

Сколько времени ей понадобилось, чтобы отыскать ее? Казалось, несколько часов, но могли пройти и дни.

Она вспомнила слова, которые говорила Хел тогда в своем жилище.

«Они ждут», — сказала она. «Пока я вспомню».

И теперь она вспомнила.

— Итак, ты знаешь, — произнесли семь голосов.

Боль утихла. Моргравия убрала пистолет от своего подбородка и со слезами на глазах посмотрела на Хел.

— Вы не сбежали.

— Вы позволили нам уйти…

— Как я и говорил, ты неверно понимаешь свое предназначение.

— Оно не во мне. В ней. Она — сигнал.

Хел, которую как будто поставили на паузу, а теперь с нее сняли, повернулась.

— Мама, мне их убить?

Моргравия подняла пистолет. И выстрелила.

— Да, дочка… — выдохнула он, обливаясь слезами, и оружие выскользнуло из ее руки. Хел рухнула с зияющей дырой в груди. Она встретилась глазами с матерью, и Моргравия задержала этот взгляд, как хотела бы задержать ее саму. Они цеплялись друг за друга, неотрывно глядя, не разрывая контакта, пытаясь ухватить толику так и не прожитой жизни: жизни, которая закончилась, когда закрылись двери храма. — А потом можешь поспать.

— Это ничего не меняет, — произнесли семь голосов. — Ты неверно понимаешь свое предназначение.

— А вы неверно понимаете свои возможности, — огрызнулась Моргравия. Ее сердце сжималось от горя, но она продолжала упорствовать, бороться, а чудовище внутри нее расплетало кольца, понемногу пробуждаясь. — На мне это не закончится. Инквизиция найдет вас. Они сожгут ваш мерзкий культ дотла. Валгааст — это всего лишь еще одна мелкая ересь в великой войне.

— Ты умышленно неверно информирована в такой же степени, в какой несущественна. Валгааст — это не культ. Он выходит за пределы понимания смертных. Это размыкание вселенной. Грандиозное возвращение к исходному состоянию. Мы лишь скромные слуги, с благодарностью повинующиеся его воле и величию. Ты говоришь о сожжении культов, как будто это может положить ему конец. У тебя нет здесь права голоса. Ты не знаешь, что это такое.

Взгляд Моргравии метнулся к саркофагу, к тянущейся сквозь его разбитую крышку детской ручке и к щупальцам, медленно выползавшим из темного нутра.

— Это Подобие. Оно старше самой вечности, реликвия из былых времен. Это сознание внутри машины, апогей устремлений. Ты была переделана под него, идеальный инкубатор. В этом твое предназначение, и сейчас ты его исполнишь.

И оно умирало, поняла Моргравия. Какие бы темные технологии ни берегли Подобие, они начали отказывать. Она должна была стать для него сосудом — носителем, специально созданным, чтобы оно смогло выжить, вскормленное ее механическим телом. Хел привела ее сюда по своей воле, но ничего не зная. Еще одна пешка в игре.

Хел… полностью лишенная человечности, убийца без лица. Дочь, возложенная на жертвенную плиту Империума. Как ни называй, это была смерть. И теперь она претерпела еще одну. Свою окончательную смерть.

Моргравия ощутила, как оно скребется в самом ее средоточии, мучительно желая получить свободу. Чудовище внутри.