В Древнем Киеве - Прилежаева-Барская Бэла Моисеевна - Страница 3

Петрило заторопился к своей коле и сыну Ждану, который спал, примостившись между двумя кадками и положив голову на свернутую тяжелую сеть, которую они плели всей семьей.

Под самым Киевом, в долине между холмами, среди дремучего леса висят такие сети, натянутые на высокие столбы. Когда птицы летят стаями во время весенних и осенних перелетов, они натыкаются на мелко сплетенную сеть и падают на землю. Это место под Киевом называется: Перевесище[5].

Петрило знает, что он возьмет за свою сеть много денег.

Медленно подались створки ворот и стали раскрываться. Народ заторопился к въездным воротам.

— Эй, Ждан! — позвал Петрило сына.

Жданко встрепенулся, слез с колы, чтобы пешим пройти в Золотые ворота, а Петрило вскочил на Воронка.

ЖДАНКО ВЪЕЗЖАЕТ В КИЕВ

Вот уже Воронок вступил на мост. Петрило поднял левую ладонь, поднес ее ко лбу, защищая глаза, чтобы солнце не слепило, не мешало бы разглядывать великолепные строения, воздвигнутые недавно.

Много лет прошло с тех пор, как старик приезжал в стольный город. Все тогда казалось ему иным, и въезд в Киев был на другом месте.

Жданко идет пешком рядом с колой. Он поворачивает голову то вправо, то влево, то задирает ее вверх, не может вдоволь надивиться красоте Золотых ворот.

Жданка поражает не только блеск золота, но и мощь всей постройки, ее великолепие.

Обе стены сложены из кирпича и камня. Через каждые пять рядов тонких квадратных кирпичей идет ряд камней. Будто розовыми полосами изрезана стена.

— Стой, стой! — слышит Жданко.

Остановились люди, кони, возы и волы.

Что случилось?

Воины, что стоят у въезда, — в железных кольчугах, шеломах и с небольшими топориками на плечах, — не пропускают всех сразу, требуют, чтоб шли по порядку. Наконец страж махнул рукой, дал позволение двигаться дальше.

Отец с сыном вышли из ворот на широкую площадь, залитую солнцем. Они очутились перед храмом невиданной красоты. Жданко хоть был наслышан о великолепии святой Софии, но такого не ждал…

Подобно Золотым воротам стены храма были сложены из рядов плитообразного розового кирпича, чередующихся с толстым слоем светлого известкового раствора; глубокие ниши по фасаду, открытая галерея вокруг храма дополняли его великолепие. Внутреннее убранство храма поражало своим богатством. Стены и своды, покоившиеся на восьмигранных столбах, были покрыты богатейшей мозаичной[6] и фресковой[7] росписью. Многоцветной мозаикой был выстлан и пол храма.

Слава о дивном здании шла не только по Руси. По всему миру говорили о нем.

Храм святой Софии.

Петрило остановил Воронка, залюбовался невиданным доселе зрелищем, а Ждан думал: «Самое лучшее на свете — это жить в Киеве среди таких чудес!»

Он слышал, что в Киеве при храме святой Софии есть школа; в такой школе он мог бы выучиться грамоте и разным искусствам. Уже готова сорваться с языка Жданка просьба к отцу, но знает, — он услышит в ответ: «Не про таких, как ты, эта школа». Жданко задумался.

Петрило тронул сына за плечо и показал ему на пышные терема, украшенные розовым шифером[8] и мрамором, и все с позолоченными кровлями.

Княжеский дворец.

Ждан не знает, куда и глядеть, — на дивные ли здания, на народ ли, что толпится на площади.

Широкая дорога тянется в глубь города; по этой дороге едут колы и крытые возки, скачут всадники и плетутся пешеходы. От шума колес, грохота возов у Жданка голова идет кругом.

Когда миновали Софийский собор, увидел Ждан, что от главной дороги свернула улица налево; по этой улице покатился тяжелый крытый возок, в котором приехали со своими изделиями ковачи из Белгорода.

Петрило с сыном ехали все прямо по длинной широкой дороге, пока не подъехали ко рву с мостом, а за мостом снова вал и снова ворота, но эти ворота раскрыты настежь, въезд свободен.

Тут некогда зачинался Киев. Вот, наконец, и главная площадь города; на ней Десятинная церковь, которую выстроил Владимир, отдав на нее десятую часть всех княжеских доходов. Недалеко от церкви стоят древние бронзовые статуи, вывезенные из греческого города Корсуня (Херсонеса). Тут же, на этой площади, торжище. «Это Бабин Торжок», — объясняет Петрило сыну.

На площади вокруг церкви — княжеские и боярские дворцы.

Боярские палаты.

Петрило и Ждан со своей колой остановились и с любопытством глядят на ближайшие хоромы. Ворота двора широко раскрыты, а во дворе на высоких столбах большая галерея; на галерею ведет лестница, покрытая красным ковром.

Глядит Ждан, хочет спросить у отца — чьи, мол, это хоромы, — но не решается задавать лишние вопросы: видит — какая-то суета внутри двора. Слуги бегают то взад, то вперед, потом расступаются, дают дорогу: конюх ведет коня, конь в позолоченной сбруе, с седлом малинового бархата, вышитым золотым узором. Конь выступает плавно, горделиво. За этим сытым, гладким, с лоснящейся шерстью конем выступают другие кони, тоже богато убранные, и их ведут под уздцы конюхи.

Знатный боярин и его слуги.

Кони останавливаются у ступенек лестницы, а в это время раскрываются двери из внутренних покоев и выходит в сени знатный муж. «Кто он? — думает Ждан. — Быть может, сам князь или боярин?» На нем корзно (плащ) из тяжелой шелковой материи. По зеленому полю выткано какое-то чудовище — зверь с птичьей головой и с крыльями. За князем выходят его дружинники, тоже в златотканных одеждах, а впереди и позади слуги… и слуги разодеты, с серьгами в ушах… Ждан невольно сравнивает свою и отцовскую сермяги с этими пышными одеяниями княжеских слуг.

Слуги бросаются помогать тому, кого Ждан принимает за князя, а он хотя и тучен и лет почтенных на вид, но легко вскакивает на коня и быстро направляется к воротам.

Другие мужи тоже садятся на коней, которых подводят к ним слуги, и все вместе выезжают со двора.

«На охоту собрались», — решает Петрило.

Когда всадники отъехали подалее, Петрило тоже тронул своего Воронка и глазами показал Ждану — сесть на колу. Отец с сыном въехали в тот же двор, откуда только что отбыл боярин с дружинниками.

В МАСТЕРСКОЙ ЗЛАТОКУЗНЕЦА

Хоть и давненько не бывал Петрило в Киеве, однако он уверенно направил Воронка к жилищу Тудора, «Тудорки», как называл он его, когда они оба детьми бегали по полям и лугам василевским. Теперь Тудор — искусный златокузнец и живет в холопах у Гордяты.

Петрило остановил Воронка, оглядел двор. Все так, как было раньше. Направо ряд погребов, тут и медуша, где хранится мед. Чуть подалее клеть; сложена она из толстых бревен, дверь окована железом, а на двери замок железный, висячий. Крепко заперта клеть, так как хранятся в ней ценные товары. Неподалеку и баня. Рядом с баней жилище Тудора. Вот и дверь, а над дверью навес. У входной двери, вровень с землей, оконце.