Синто. Дневник не героя (СИ) - Пушкарёва Любовь - Страница 40

— Ты считаешь меня своим? Ты считаешь меня синто? Несмотря на то, что годы взросления прошли среди пиратов?

Кажется, я начинаю понимать его сволочного папашу, похоже, голова у парня работала автономно от эмоций.

— Я — да. А вот остальные — вряд ли. Поэтому я и сказала о домике в сельской местности.

Он задумался.

— Наверное это неплохо… Домик, садик… Наверняка лучше чем смерть? А?… Только как я ни стараюсь, я не могу себя представить там, среди цветущих деревьев. Я не помню Синто, я не помню, что значит быть синто. Я не смогу проявлять почтительность к тем, кто послал меня на это… задание, — его голос был полон боли.

— Если все так, то почему ты не улетел? Это было бы хорошей местью всем нам. Почему ты надиктовывал всё это время?

— Улететь… — он грустно усмехнулся. — Я смог выжить лишь потому, что у меня не было будущего. Я надеялся, что смогу дожить, до того момента когда сброшу вам накопленную информацию, это бы дало смысл моей жизни и моим… приключениям. Я думал о смерти как о спасении, а теперь… Я б улетел, если бы стоял вопрос: или вы или я, — добавил он твердо.

— Чего бы ты хотел? Если бы у тебя была возможность менять реальность по своему усмотрению, что бы ты сделал? — он непонимающе смотрел на меня.

— Ну что? Убил отца? Сбросил бомбы на Синто? Что?

Он подумал, покачал головой.

— Я стер бы себе память, до того момента, до разговора с отцом… — сказал он сам себе, — я хотел бы стать снова глупым ребенком, и отказаться. Отказаться.

Я подтянула к нему стул и обняла, он замер в моих объятьях, а потом расслабился.

— Ты остался синто, — шепнула я ему в ухо. Он мотнул головой

— Я был готов бросить вас.

— Но не бросил же… Я сделаю для тебя всё, что в моих силах и больше.

Тут его как следует тряхнуло, он вскочил и уставился на меня.

— Я сделаю для тебя всё, что в моих силах и больше, — повторила я, глядя ему в глаза.

— Нет! Нет, я не принимаю клятвы — он мотал головой и пятился, глядя со стороны, можно было подумать, что я пытаюсь влить в него отраву.

— Можешь не принимать, — спокойно ответила я. — Я всё равно сделаю для тебя всё, что в моих силах.

Он схватился за голову и заметался из стороны в сторону два шага туда, два обратно, столовая у нас крошечная.

— Да, что вы там с ума все посходили за эти годы? Я. Был. Готов. Бросить на смерть. Тебя. Вас. Спасавших меня, между прочим!

— Был готов, но не сделал, — мое спокойствие было похоже на стену, бейся сколько хочешь, все равно не прошибешь.

Побегав еще какое-то время, он обмяк и сел на пол, все так же держась за голову. Я примостилась рядом, он не среагировал, опять приобняла его одной рукой, а другой взяла его за руку.

— Ничего не кончилось, — тихо сказала я, — всё только начинается. Сначала будет очень сложно. Придется общаться с «безопасниками», тебе придется доказывать, что ты нормален. А потом, начать жизнь заново.

— Я не нормален. Я какой угодно, только не нормальный.

Что там говорили предки, кажется «Как ты яхту назовешь, так она и поплывет». Я уже битый час его называю, плыть он все равно не хочет, наверное, он не яхта. Этот бред носился у меня в голове, разгоняя дельные мысли. Что делать, что еще сказать? Припомнился Совет и имя, резанувшее как нож.

— Даниэль, мое имя Ара-Лин, и я помогу тебе, ты только дай нам обоим шанс. Не сдавайся сейчас, когда всё самое страшное позади.

Он посмотрел на меня.

— Ара-Лин… Красивое имя.

Я улыбнулась.

— А Даниэль — сказочное, и оно тебе очень идет.

Хорес действительно был похож на эльфа.

— Оно не сказочное, — удивился он, — оно французское.

— Да?… А я думала эльфийское.

— Не забалтывай меня, — сказал он грустно.

— Почему? — я очень мягко применяла то, чему меня учила Лана. — Даниэль, ну пожалуйста, дай нам шанс.

— Нам это кому?

— Мне и тебе. Нам.

— Нам… А мы есть?

— Есть.

О Судьба, во что я играю? Что я обещаю ему сейчас? Что бы ни пообещала — придется отдать. И я обняла его крепко-крепко. Мы стояли на коленях и обнимались, пытаясь раствориться друг в друге, слиться во что-то единое. Эротики в этом не было ни капли. Когда у нас затекли колени, и потемнело в глазах от того, что мы не могли нормально вздохнуть, мы чуть отстранились, Хорес впился мне в руку, и мы пошли ко мне. Само собой получилось так, что мы легли рядышком и уснули, он спал мало, и я все же была уставшей. Мне было неудобно, он прижимался ко мне так, будто его уносило при разгерметизации, но я все равно провалилась в сон. Проснулась от того, что на меня кто-то смотрел, не враждебно, но изучающее. Я мгновенно всё вспомнила и улыбнулась, не открывая глаз. Когда я их всё же открыла, то увидела напряженно-вопрошающий взгляд Хореса.

— Отдохнул? — спросила я с улыбкой. От моего тона, от улыбки он расслабился и улыбнулся в ответ.

— Да. Отдохнул.

Я опять завела вчерашний разговор, только теперь уговаривала его не принимать близко к сердцу подозрения безопасников, не ждать, что к нему проявят чуткость, не возводить на себя напраслину и прочее. Он слушал, кивал, но, похоже, информация от него отскакивала. Я не выдержала.

— Ты можешь повторить хоть часть того, что я сказала?

Он повторил всё. Я была обескуражена. Разговор наш велся в постели, в которой мы лежали одетые, и хоть мы и прижимались, обнимая друг друга, между нами не было ни намека на что-то сексуальное. Когда я замолчала, мы просто лежали молча, и это было так хорошо — всё напряжение ушло. Нас было просто двое, мы были рядом и ничего большего друг от друга не хотели.

Не знаю сколько времени так прошло…

— Нас встречают, стыковка через пятнадцать минут, — раздался голос Рада из динамиков. Хорес вздрогнул.

— Уже, — в его глазах заплескалась паника.

— Пожалуйста, помни все то, что я говорила. Пожалуйста. И жди. Не знаю, год или даже дольше.

— Год? Я не увижу тебя год?

— Увидеть, может и увидишь. Но… Ты сам имеешь представление о санации.

— Хорошо, я потерплю год или даже больше. Но ты придешь ко мне? Поклянись.

Я улыбнулась.

— Я ведь уже поклялась. Я сделаю для тебя всё, что в моих силах и больше.

Он взял мои руки в свои.

— Я сделаю для тебя всё, что в моих силах и больше, — сказал он и поцеловал мне пальцы.

Я кивнула. Он вскочил и вышел. В изнеможении я откинулась на подушку. Ну вот, теперь у меня есть тайный муж. Не совершила ли я ужасную подлость, дав измученному человеку надежду, которую не смогу оправдать?

Встречающие забрали Хореса на свой корабль. Я надиктовала короткий отчет смысл, которого сводился к тому, что спасенный вполне адекватен, и наотрез отказалась лететь на Синто. Мысль о том, что мне придется общаться с «безопасниками», что из меня могут вытянуть подробности моего разговора с Хоресом, приводила меня в ужас. Я твердила, что мне надо на Дезерт. В конце концов, Рад согласился меня туда доставить, а встречающие не смогли помешать, не имея полномочий применять ко мне силу.

Когда мы остались одни, Рад спросил:

— Что между вами произошло?

Тебя это абсолютно не касается, подумала я, но хамить ему не стала.

— Я отвечу, если ты мне ответишь, для кого был второй скафандр и почему он достался нам.

Рад нахмурился и буркнул

— Иезуитка.

Мы замолчали, я задумалась о чем-то своем…

— Мы работали вместе — вдруг сказал Рад. — Она была хорошим спецом и хорошим человеком. И не справилась с заданием на Депре…

— На Деправити? — переспросила я, он кивнул.

— Я искал ее, узнал, что жива, нашел у пиратов…

Я ничего не могла понять, ей что не стерли память? Ведь не мог же он не знать, как обрабатывают новых рабов кланы Деправити.

— Ты наверное думаешь, что я дурак?

Я отрицательно замотала головой, это слишком серьезное оскорбление.

— Я дурак, — продолжил он. — Я думал, что от нее что-то осталось. Понимаешь, она была похожа на себя — жесты, улыбка. Я не мог поверить, что ее больше нет, что в ее теле поселилась тупая похотливая тварь. А когда поверил… Я б и парня тогда убил, и себя, наверное, но он заговорил на русском и почти без акцента. Нашел ведь способ меня удивить и переключить. Он попросил связаться с вами, просто сообщить, где он. Вот так.