Синто. Дневник не героя (СИ) - Пушкарёва Любовь - Страница 39

Момент истины… Нас впустили в корабль. Хвала Судьбе, которая нас неразумных хранит.

Когда мы отлетали, Рад израсходовал почти все боеприпасы ведя прицельный огонь по лайфстаф коммуникациям. Над астероидом повисло облачко пара. Хорес смотрел на это со смесью ужаса и восторга.

— Ад замерз, — еле слышно сказал он.

Мне не нравилось, массовое убийство, которое мы учинили, и не по каким-то морально-этическим причинам, а потому что нам еще лететь и лететь, и неизвестно кто нам попадется на пути.

Я ушла к себе в каюту, все равно от меня уже ничего не зависит. Сняла «зеркало», истерики не последовало, зато навалилась чудовищная усталость. Захотелось уснуть без сновидений и проснуться через неделю на Дезерт, так чтобы все происшедшее оказалось просто дурным сном. Я дала этой усталости захватить себя и уснула. Проспала я долго, слыша сквозь сон, как заходил Рад, обработал ожог и ушел. Через несколько часов Рад опять объявился и принялся меня тормошить.

— Ты спишь шестнадцать часов. Не многовато ли? Вставай Викен-Синоби, вставай.

— Зачем? — пробормотала я.

— А затем, что ваш объект, похоже, решил покончить с собой, — жестко сказал Рад. Эта информация немного разогнала туман у меня в голове.

— Что ты говоришь? — раздраженно спросила я.

— Он уже несколько часов надиктовывает все, что знает, и судя по его постной роже и горящим глазам, что-то задумал, — Рад был зол. — И вообще чего ты разоспалась? Вроде не успела никакую заразу подхватить…

— Это нервное, наверно …

Рад хмыкнул.

— А говорили, что ты можешь перетрахать, а потом перебить хоть всё население дредфула и на следующий день будешь как всегда, мило улыбаться.

Я в удивлении уставилась на него, он понял это по-своему.

— Ладно, извини, никак в себя не приду… Извини…Ты и так держалась молодцом. И на помощь пришла… Не ожидал.

— Рад, кто тебе такое сказал? — перебила я его.

— Ну не в такихвыражениях, конечно, — Рад понял, что что-то не так. — Сказали, что, мол, психика мобильная, ограничений нет, и последствий быть не должно, поэтому вариант «жертва» шел первым.

— Кто?

— Да Грюндеры, я с другими не общался. Чего ты завелась? Ну извини, что спошлил, из роли не вышел, — уже опять зло сказал Рад.

Опять навалилась усталость, вот значит почему только я подходила — перетрахать, а потом перебить… Попадись мне психолог-аналитик давший такое заключение, я б ему показала и перетрахать, и перебить.

— Эй, не отъезжай. Я не хочу, чтобы мои старания пропали даром… Не хватало чтобы этот пацан сдох, после того как его вытащили.

— Тебе то что, — в свою очередь зло сказала я, — он же надиктовывает всё что знает. Передашь своим.

Рада перекосило.

— Вот что сыкушка, ты мне мозги не трахай, поздно прикидываться настоящей синто. Побежала за мной, и никакого логического объяснения этому нет, так что хочешь, не хочешь, а ты нормальный человек.

Что за бред он несет?

— Ваши твари запихнули его к пиратам, и он не просто там болтался, а смог узнать довольно много, выполнял задание, а теперь вспомни! Вспомни, где ты его увидела и что с ним делали, вспомни его спину! И если вы суки, не сможете его реабилитировать, если вы выбросите его на помойку, Господом Богом клянусь, что буду вашим врагом до конца дней своих, — орал Рад.

Я молча смотрела на него, не зная что сказать и как реагировать.

— Я ж вижу, ты нормальная, хоть и расписывали тебя как …. — недоговорил он, и уже другим тоном продолжил. — Помоги ему.

— Рад, настоящий синто, этот тот, кто живет ради цели. И цель эта не скопить побольше денег, а чего-то добиться, в чем-то стать лучшим. И синто никогда своих не бросают… — сказала я. Существует еще одно правило, которое соблюдается всеми синто — не восстанавливать против себя чужаков, тем более, если они профессионалы-диверсанты.

— Да если б знали о том, что ребенка на такое посылают — не допустили бы. Он считался погибшим, — продолжила я, чувствовалось что Рад остывает

— Конечно, я постараюсь помочь ему. Но задумайся хотя бы на минуту, как поступили бы твои руководители в этой ситуации, как бы они отнеслись к нему?

— Его б отправили в почетную отставку.

— Вот-вот. И каково ему бы было в этой почетной отставке?

— К чему все эти разговоры?

— Да к тому, что мы не хладнокровные сволочи, какими так удобно нас считать. Мы люди своего дела, а дела бывают разные… Принеси мне что-нибудь протеиновое и витаминное, иначе я не встану.

Глава 20

Рад вышел, а я опять провалилась в забытье. Он вернулся с едой и медсканером, взял кровь на анализ. Я вяло ела, не чувствуя вкуса и мечтая опять уснуть.

— Все чисто, значит и вправду нервное… Ну ты уж постарайся, возьми себя в руки, мне не справиться с ним одному. Я не знаю что ему сказать, да и… Давай я тебе стимулятор введу.

— Подожди полчаса, я надеюсь, столько времени у нас есть? — надо придумать план, а голова не работает.

— Полчаса есть, он еще что-то вспоминает, дотошный малый…

— Оставь стимулятор и приглядывай за ним, я выйду максимум через час.

Еда подействовала и стимулятор не понадобился. Наконец в голове сложилось подобие плана и я отправилась в столовую.

Хорес уже прекратил запись и сидел с ногами на стуле, обхватив колени руками. Рада не было — это к лучшему. Я неуверенно покрутилась что-то наливая себе, Хорес смотрел в пол, уходя от малейшего контакта. Я уже прикидывала с чего мне начать, чтоб втянуть его в разговор…

— Вы и вправду синто? — раздался за спиной усталый голос, я обернулась.

— Да, а что?

Он пожал плечами.

— То, что я побежала за Радом?

Он кивнул.

— Я некст Викен-Синоби, я не разведчик и не диверсант…

Он удивленно посмотрел на меня.

— Тогда почему же?…

— Хорошо ставлю «зеркало», долго его переношу, происходящее под «зеркалом» не несет никакой эмоциональной окраски.

Он кивнул «Понятно» и опять уставился в пол. Я села рядом, почти касаясь его, он попытался отодвинуться, но сидя на стуле у него мало что получилось, он отвернулся.

— Тебе неприятно мое присутствие? — спросила я.

Он дернулся и зло ответил

— Да.

— Почему?

Он развернулся ко мне.

— А вам? Вам нравится находиться со мной? Вот так, рядом? Вам нравится быть близкой с тем, кого придется устранить? Ведь слово убить не употребляется, да?

Мне захотелось съездить кулаком по этому злобному и перепуганному лицу — я такого не заслужила! Вместо этого я горько сказала.

— Зачем ты так? Мне, конечно, досталось несоизмеримо меньше чем тебе, но мне и это тяжело вынести.

— Да что тебе досталось… — буркнул он уже не зло, помолчал, подумал, решился. — Что меня ждет? Что со мной будет? — спросил он, глядя в глаза.

— Я не знаю точно. Наверное, поселишься где-то в сельской местности, будешь жить в свое удовольствие, но работать в «безопасности» не будешь наверняка.

Он горько рассмеялся.

— Ага, сотрут память, наложат личность фермера, и буду жить я в свое удовольствие.

— Прекрати, пожалуйста. Мы виноваты перед тобой, и скорей всего искупать вину никто не собирается, но убивать или стирать тебя… Ты действительно думаешь, что мы на такое способны?

— Ты, некст слабого рода, которого Синоби запихнули в пекло лишь потому, что в тебе их кровь. Что ты можешь обо всём этом знать?

— Вообще-то у меня первый ранг, и мой отец член Совета безопасности, он посол.

— Ничего не понимаю, значит, ты не нужна отцу в качестве некста, если он допустил такое. Ты хоть понимаешь, насколько нам всем просто повезло? Сколько было моментов, когда смерть была вот-вот?

— Да, я отдаю себе отчет, что нам везло, но и мы не делали грубых ошибок, был сплав профессионализма и везения, — что ты несешь, возразила я себе, нашлась профессионалка, тем не менее я продолжила. — Я могла отказаться… Но тогда бы я всю жизнь жила с сознанием того, что могла вытащить синто из пекла и не сделала этого, с сознанием того, что я предатель, отказавшийся спасать своего.