Кольца Лины (СИ) - Сапункова Наталья - Страница 39

— Вот ты и у себя, милая. Это комнаты твоего мужа, теперь и твои, значит, — прояснила мои сомнения Ола. — Для тебя, конечно, тут много чего будет не хватать, ну да обзаведешься со временем. Имень с мужем твоим строг бывает, это верно, но так-то ничего ему не жалеет.

Это — комнаты Дина? Ничего себе. И чего мне тут может не хватить, если до сих пор вроде должно было хватать просто места на лавке?

И еще я посмотрела на решетки на окнах и невольно поежилась. Такие грубые, самые простые решетки — но тут кстати вспомнилось, что все окна первого этажа забраны такими вот решетками. Тогда ладно. В остальном тут достаточно уютно и вовсе не бедно.

Я видела Дина в клетке, потом он с моей помощью приходил в себя после порки, и Нилла говорила, что его запирали в зверинце, чтобы не сбежал. Я ведь тогда решила, что Дин тут — грязь под ногами, ниже любого плинтуса. Говоря иначе — индивидуум с крайне низким социальным положением. А позже почему-то оказывается, что его положение вовсе не низкое, может, даже, одно из самых высоких здесь — и все по воле папаши-именя. По-моему, это странно.

— Имень о нем очень заботится. Вместе на охоту ездят иногда. Вот как он к свадьбе вашей отнесется — и думать боюсь. Наверное, разгневается страшно. Совсем, видно, молодому именю разум прищемило. Ну да он, Ван, давно дома не живет, бывает тут редко, так что много чего не понимает просто. Он мальчик неплохой, ты на него сильно не злись, вам, видно, долго еще знать друг дружку. Ван здесь хозяином будет, а Дин к этому замку привязан, никуда ему отсюда не деться, судя по всему. Понимаешь?

Я кивала, хотя куда там понимать. Просто слушала, понимать что-то мне тут было сложно.

Почему Дин привязан к замку? Что за чушь, простите?..

Мне бы пояснений на этот счет, но Ола заговорила про барчука, при этом она принялась расстегивать пуговки на моем жилете, побуждая раздеваться.

— А оттого все беды, что молодого именя, бедолагу, никак же женят, помолвили его по желанию именя, да невеста еще маленькая слишком была… Давай, давай, милая. Ох, и затянула же ты юбку! Развяжешь, или шпилькой поддеть? И сорочку сюда клади… Невеста — ленна Нивита Клайя, сирота и одна была у отца, всему наследница, значит. Очень выгодный брак, очень, слов нет. Это и замок Клай нашему Вану достанется, и земель — края не видно. Женится, и сразу именем станет в Клае, а потом и Кер под его рукой будет. Ради такого не грех и подождать. Но уж очень долго приходится ему ждать. Скоро ей уже шестнадцать, следующим летом еще одна свадьба будет в Кере. Глядишь, при жене и остепенится.

Я только вздохнула. Ола пытается мне объяснить, что у парня спермотоксикоз? И что, мне надо преисполниться к нему сочувствием? Поняв, наверное, по выражению моего лица, что от сочувствия я по-прежнему далека, Ола добавила:

— Ему тогда семнадцать было. Девушку одну любил, из именьской семьи. Всем подходили друг дружке. Хотел помолвки с ней, да отец не позволил, ради будущего родства с Клаями. Ее тогда же замуж выдали, уже двоих детей растит. Семь лет с тех пор прошло, а свадьба у Вана только будущим летом, мать невесты и слышать не хотела, чтобы раньше. Оно и правильно, о здоровье дочки печется, кому же еще, как не ей.

Верно, это кое-что объясняло. Папаша-имень, получается, гад порядочный, обоих старших детей одинаково "нагнул" с личной жизнью. Ленна Дана сбежала от нежеланной свадьбы, ее брат куролесит, плодя бастарда за бастардом и почему-то зля этим папашу. Но… Предположим, я и поняла, что и почему. Но градус моего сочувствия все равно был крайне низок. Потому что точно знаю: даже если тебя обидели, это не повод становиться свиньей.

— Главное, не допустить, чтобы лир Ван до тебя добрался, до того, как имень вернется. Дин ему такую обиду вовек не простит. Тогда плохо будет. А так… глядишь, и наладится. Отец ему разум вправит, он может. Я поэтому Вану капельку кое-чего в вино добавила, поспит подольше, — она мне подмигнула.

Ох и Ола! Последняя новость меня просто потрясла — приятно потрясла. Что козла-барчука в ближайшее время можно не бояться, я и так уже поняла. Но узнать, что это неслучайно — неожиданно, да…

— Да будет все по воле провидения, девочка, — вздохнула Ола.

Она сама аккуратно сложила мою одежду, подала полотенце, когда я вымылась, и помогла влезть в сорочку, потом распутала ею же сооруженную прическу и расчесала мне волосы, заплела их в тугую косу.

На сундуке лежала длинная плеть, сплетенная из цветных кожаных полос — не та, что видела у Дина днем, та была явно длиннее и других цветов. У него их много, наверное, этих плеток — любимые игрушки. Хотя, конечно, в самом деле — оружие, а не игрушки. Да, я же знаю, в умелых руках это — оружие. Некоторые тут носят мечи, а Дин — свернутую плеть на поясе. Дедушка ленны писал, что каждый знатный мужчина тут — мастер меча. Дин не знатный и ему не полагается меч, поэтому он — мастер плетки. Возможно, это бывает круче, потому что плеть длиннее… а впрочем, я не знаю. Зависит от мастера?..

Я взяла плеть, развернула. Почему Дина вообще наказывают таким образом? Лира Вана ведь — не наказывают? Решила спросить у Олы — поймет, ответит? Хлопнула себя по спине, показала не плеть, изобразила пальцами вопрос.

— Что? Что ты?.. — Ола рассмеялась. — С ума сошла, девочка? Положи эту штуку.

Она не поняла. Я постаралась показать жестами, что вопрос в другом.

— Что?.. — Ола наморщила лоб.

Минут пять я гримасничала, пытаясь донести до Олы свою мысль, и, наконец, до нее дошло.

— Почему с Дином так поступают, да? — она вздохнула. — А за непокорность. А что, имень — он в своем праве. Чтобы хоть так от него послушания добиться. Имень — добрый человек. И знаешь, что? Дина он никогда сам не бил, и приказа такого не отдавал. Это всегда лир Гарт, управляющий, распоряжался, а именя при этом и в замке не бывает, вот как сейчас. И Дин твой каждый раз прекрасно знает, на что идет, поняла? На именя он не злится. Вот увидишь, вернется — на охоту вместе поедут. А почему так — я не знаю, девочка, — она отвела глаза. — А еще знаешь что? Говорят ведь, что он сын ниберийской ведьмы. Слышала, небось? Где-то она живет, мамаша его. Так вот, ниберийка, если узнает, что сына обижают, ох как наказать может. Их лучше не сердить. Хоть он и не растят сами своих мальчишек, а все равно их оберегают. Так говорят. Может, в этом все дело? Боится имень рассердить свою ниберийку, очень это аукнуться может.

Это объяснение меня и вовсе повеселило. Что, сам имень Дина только по головке гладит, а наказывает чужими руками, чтобы мамашу его не злить? Ниберийские ведьмы такие глупые, не поймут что к чему? Впрочем, Ола и сама улыбалась — шутила, что ли?

— Ладно, хватит нам болтать, муж твой вот-вот явится! — она всплеснула руками. — Доброй вам ночи, и не забудьте хорошо запереть дверь!

Таз с водой она унесла с собой. А я присела на кровать и стала ждать. Законного мужа, вот так вот. Между тем, в душе у меня царил полный раздрай: хотелось поскорее увидеть Дина, но я вовсе не чувствовала себя новобрачной, слишком испереживалась за день, и совершенно не хотела никакой брачной ночи. И вообще, так замуж выходить — это же не считается!

Ничего, он придет, и мы… что-нибудь решим.

Конечно, он скоро пришел. Сразу задвинул запор на двери, приблизился ко мне, как-то неловко улыбнулся.

— Все в порядке? Ты очень огорчена, что так вышло?

Я качнула головой — нет, конечно нет. Но не ожидала такого вопроса. Ведь он сам, наверное, даже рад? Он этого хотел. Теперь я по праву ему принадлежу, я его жена.

Огорчена ли я? Да, наверное. Я ведь тут жить и детей растить не собираюсь. По крайней мере, пока не буду совершенно убеждена, что иного выхода нет совсем. И я не хочу обманывать Дина. Вот ему уж точно не хотелось бы навредить! А разводов здесь нет, верно? Я про них не слышала, по крайней мере. И мы с Дином в этом мире связаны друг с другом навеки.

Он осторожно погладил меня пальцем по щеке, тронув выбившуюся прядку.