Эра Огня 2. Непогашенная свеча (СИ) - Криптонов Василий - Страница 38

— Сегодня получите, — буркнул ректор, сразу растеряв весь запал.

Он, похоже, собирался закруглить разговор, но разговор только начался. Я вытащил из Хранилища книжку с уставом и, листая её, изложил ректору свои взгляды на жизнь в целом и жизнь в академии в частности.

Сказать, что ректор взорвался, значило бы жестоко преуменьшить. Он вскочил, забегал по кабинету.

— Это касается только студентов клана! — орал он.

— Да нет же, написано просто «студент», — мягко возражал я, показывая нужное место в уставе.

— Но ведь речь о магических браках! — выл ректор, схватившись за голову.

— Вот посмотрите: «Если студент состоит в браке…».

— Но меня не предупредили!

— «…в трёхдневный срок после получения заявления администрация обязуется предоставить…»

— Покажите мне вашу запись!

Я выудил из интерфейса свою брачную запись и постарался сделать её общедоступной.

— Я ненавижу вас, сэр Мортегар! — скрипнул зубами ректор.

— Вполне вас понимаю. Я сам себя ненавижу. Ума не приложу, как такое жалкое существо, как я, смеет ползать, да ещё чего-то там требовать. Это явно какая-то ошибка, и скоро кто-то положит этому конец. Но до тех пор — рассмотрите, пожалуйста, мою просьбу. Не ради меня, но ради прекрасной девушки, единственной отрадой которой оказался я. Представляете, каково ей приходится?

— Да она дворца заслуживает, с полным штатом прислуги и личным выездом!

— Во-о-о-о-от!

— Пошёл вон! — затопал ногами ректор.

Я послушно вышел за дверь, прислонился к стене и медленно съехал на пол. Колени дрожали. Да что колени! Меня всего трясло. В моём мире я предпочитал молча выйти из магазина, если продавщица забывала дать сдачу (и одна продавщица быстро меня раскусила). А здесь? Что я сейчас устроил?!

Кто-то остановился напротив меня. Я поднял взгляд и увидел своего странноватого соседа.

— Что? Теперь ты проводишь меня на урок?

Он кивнул и протянул мне кожаную папку. Мою папку. С моим именем на лицевой стороне. Из моей сумки…

— Почему ты обо мне заботишься? — спросил я. — Спасибо, кстати.

Он пожал плечами. Лицо его так и оставалось совершенно безразличным. Только в зеленых глазах что-то такое мелькало, непонятное.

— Идём, — вздохнул я, поднимаясь.

***

Ревиевир сел на преподавательский стол, протянул руку к раскрытому окну, и оттуда на ладонь к нему прилетел шар воды. Куратор покатал его в руках, растянул, превратив в какую-то водную колбасу, и разорвал на две части. Подбросил обе в воздух и начал ими жонглировать.

— Кто может сказать, почему вода слушается меня? — спросил он, глядя только на свои водные шарики, один из которых ещё раз разделился, и теперь их стало три.

Девушка с первой парты подняла руку. Ревиевир быстро кивнул в её направлении.

— Власть над водой даёт вам печать с руной стихии Воды, господин Ревиевир, — сказала она и оглянулась на остальных учеников, мол, похвалите меня. Я ей улыбнулся — так, на всякий случай. Девчонка была симпатичной, чем-то напоминала Гермиону из фильма.

— А если поставить печать на руку простолюдина? — полюбопытствовал куратор.

Теперь он жонглировал пятью шарами, и, кажется, нисколько для этого не напрягался.

— Ещё нужна магическая сила соответствующей стихии, — сказала девчонка.

— А что есть магическая сила? Откуда она берётся и почему не работает без печати?

Шесть шаров. Или семь? Они делились и мелькали всё быстрее.

— Она… Просто есть, — пробормотала «Гермиона».

— Садитесь, — сказал Ревиевир. — Можете начинать записывать.

Я покосился на молчаливого соседа по парте. Заметил, как он тычет перьевой ручкой в чернильницу и выводит на листе: «Первый урок». Попытался повторить. Получилось неплохо, куда лучше, чем сделала бы курица лапой, а клякса — так это даже красиво.

— Магия, — сказал Ревиевир, собрав все шарики в один, — суть способность мага управлять волей стихии. Стихия сама по себе обладает лишь силой. Она ничего не хочет, ни к чему не стремится. Таково её существование. Однако маг, заклинающий стихию, сообщает ей свою волю. Такая способность и называется «магией». А теперь — кто назовёт мне стихию, являющуюся исключением?

Все молчали. В тишине мой тихий голос прозвучал чётко и ясно:

— Огонь.

Вообще-то я хотел пробормотать это себе под нос. Но Ревиевир повернулся ко мне и кивнул:

— Правильно, сэр Мортегар. Огонь — единственная стихия, обладающая собственной волей. Злой волей. Огонь хочет пожирать. Он не успокоится, пока не уничтожит всё, до чего сумеет дотянуться. Сам по себе Огонь — пылающий воздух. Огонь вторичен по отношению к другим стихиям. Маг, заклинающий Огонь, по определению сильнее магов, заклинающих другие стихии, потому что он должен подчинить волю Огня своей воле. На уроках магической истории вам расскажут об Одержимых — тех магах, чья воля уступила воле Огня. Очень быстро они переставали быть людьми. Они превращались в свирепых животных, жаждущих только одного: уничтожать, подчинять и… — тут Ревиевир едва заметно усмехнулся, — размножаться.

Я вздрогнул, вспомнив то, что произошло вчера на скале. А что, если я — Одержимый?! Во мне ведь быть не может такой воли, чтобы подчинить Огонь. Хотя моя воля как раз и усилена Огнём… Нет, тут всё сложно, и ведь не спросишь же прямо. Разве что как-нибудь исподволь, вроде: «Один мой знакомый — попаданец, из другого мира, — носит в себе самую суть Огня. Можно ли его считать Одержимым?».

— И, тем не менее, — продолжал Ревиевир, — стихия накладывает свой отпечаток на характер мага. Маги Земли — тверды и настойчивы. Маги Воздуха — непостоянны и легкомысленны. Маги Воды — гибки и податливы, но, вместе с тем, обладают способностью проложить себе путь через любые преграды. Что-то пробить. Что-то обойти.

— А что же тогда даёт печать? — поднял руку широкоплечий парень с третьего ряда.

— Хороший вопрос, — кивнул ему Ревиевир. — Печать — руна, заключенная в круг, — является связующим звеном между волей мага и избранной стихией. Подробно о свойствах рун вы узнаете на занятиях по «теории рун». Я лишь скажу, что печать подобна рыболовной сети, которой вы плените стихию, заставляя её подчиняться. Но сеть бесполезна в руках человека, не знакомого с рыбной ловлей. До сего дня вы, наверное, воспринимали свои печати, как пропуск в мир магии. Но теперь вам необходимо понять, что печать — инструмент. На вступительных испытаниях вы доказали своё мастерство в управлении стихией и получили этот великолепный инструмент, который позволит вам дальше совершенствовать свои умения.

— А когда нам разблокируют дерево заклинаний? — спросила девушка, сидящая впереди меня.

— На занятиях по заклинаниям, само собой. Не отвлекайте меня больше, задавайте вопросы только по текущему материалу

Ревиевир продолжал вести урок. Я уже давно бросил перо и попросту конвертировал слова куратора в текст, который укладывал в расширенную магическую память. С пятым рангом её объём прилично вырос, и за всю лекцию я не заполнил и половины процента.

Вот чего мне не хватало: образования. Теперь многое становилось на свои места, и я жадно ловил каждое слово Ревиевира.

А многие позёвывали и начинали шептаться. Отчасти я мог их понять. Они хотели разблокировать дерево и забавляться с заклинаниями, а не учить унылую теорию. Это для меня, выросшего в мире без магии, теория была увлекательной.

***

Первый учебный день прошёл насыщенно. Сначала был сдвоенный урок магтеории, потом — такой же сдвоенный урок магической истории. Историю вела женщина, которую я поначалу принял за одну из учениц — так молодо она выглядела. И голос у неё был молодой, звонкий. Она очень увлекательно рассказывала о том, как появились первые маги, общим числом восемь — по два на каждую стихию. Как они открыли свойства рун и изготовили посвящающие камни. Как основали четыре клана…

Я без устали складывал в расширение всё, что она говорила, точно зная, что ещё не раз это перечитаю.