Зло (СИ) - Максимов Сергей Васильевич - Страница 47

Киллиан видел, нет, он чувствовал — по начавшим буйно раздуваться ноздрям, по вздернутым вверх в знак протеста бровям, по налившимся кровью глазам, что Айзек нарушил это табу, и обратной дороги уже нет. Он с замиранием сердца всем своим естеством ощущал, как легко сорвавшейся с губ Айзека слово "женщина" рушит на корню работу, проведенную ими за последний час. Это неряшливо — небрежное обращение потопило их едва державшийся на плаву корабль и стремительно тащило на самое дно бюрократического болота.

— Давайте, я еще раз посмотрю, молодой человек, — "барышня" зловеще улыбнулась и открыла проекцию документации лишь для того, чтобы бросить на нее торопливый взгляд и картинно закрыть рот рукой. — Ох, простите пожалуйста, молодые люди, я ошиблась немного…

Айзек торжествовал. Его спина, понуро осунувшаяся за последние часы, горделиво выпрямилась. Глаза Фобоса озарял огонь великой победы — победы воли и терпения над страшным злом. Бархатный голос "сударыни" спустил трепетавшую от восторга душу Эпоса с небес на грешную землю.

— Да, точно, как это я проглядела? У вас неправильно накладная д 25 оформлена. Ох уж мне эти вертихвостки из оружейного — плохо посмотрели. Вам, молодые люди, рано к инспектору идти, вам надо перезаполнить эту накладную. Ну и, соответственно, все последующие документы. Оформите надлежаще и приходите ко мне. Милости просим.

Киллиану подумалось, что ледяные глаза Айзека вывалятся из орбит, так сильно он их выпучил в направлении полностью поглощенной созерцанием своих ногтей «мадемуазель». Надо отдать Райбергу должное — он не вспылил, не начал биться в истерике и даже не стал доставать неверно (как сейчас выяснилось) оформленный импульсник и тыкать им в сторону мирно сидящей особы. Айзек что есть силы сжал зубы, породив скрип, который услышала вся собравшаяся за спинами экипажа Вергилия очередь.

— Девушка, вы сейчас шутите? У нас дело государственной, можно сказать, общечеловеческой важности, а вы мне тут комедию ломаете, — процедил сквозь зубы Айзек.

— Нет, молодой человек, это вы ошиблись. Никакой девушки здесь нет, а есть замученная женщина, у которой, между прочим, уже пять минут обед…

— Какой я тебе молодой человек!? Да я тебе в деды гожусь!

— Хам! — девушка сверкнула глазами и активировала защитное стекло, отделившее таможенницу от очереди. Стекло потемнело, лишь в самом центре озаряясь зловещей надписью "Обед".

Сивар инстинктивно отшатнулся от Эпоса, который начал издавать нечленораздельные звуки, перемешанные со звериным рыком, то и дело вырывавшимся из его рта. Айзек, сделав неимоверное усилие над собой, оставил импульсник, так и просившийся в руку, в покое и метнулся в сторону начала их тягостного путешествия. Бюрократическое колесо Сансары начало новый оборот.

Мемор, еле поспевая за мчавшимся Фобосом (это прозвище в данный момент очень подходило Эпосу — любой попадавшиеся на его пути человек почти отпрыгивал в сторону, словно обожженные смертельным холодом, сочившимся из глаз Райберга), осмелился напомнить о своем существовании.

— Господин Райберг, сэр, — у Киллиана и мысли не возникло обращаться к Эпосу не по уставу, — а зачем такие сложности? Зачем живые люди принимают посетителей? Почему нельзя как обычно пройти электронный досмотр? Какой — то анахронизм.

— Это ты где таких слов по — нахватался? У искина нашего долбанутого? Смотри, станешь таким же чопорным засранцем, как эта железка, я тебя в миг в расход пущу. Мне двое таких придурковатых рядом не нужны.

Киллиана начала заливать краска. Не вовремя ввернутое красное словцо, к слову, почерпнутое мемором из обширной базы данных Вергилия, не добавило вистов юноше в глазах Эпоса, а лишь заставило Сивара чувствовать себя неловко.

— Видишь ли, мой глубоко образованный друг, — Киллиан почувствовал, что Райберг недобро ухмыльнулся, хотя ему был виден лишь затылок Эпоса, — джанкеры эти, не буду говорить какие, протолкнули проект в здешнем законосмердящем, то есть, законотворческом органе. Видите ли, какому — то дуболому показалась неплохой идея о том, что полноценные граждане Содружества должны проходить проверки у живых людей. Это же так престижно — с тобой не железяка говорит, не «безмозглый» и, упаси бог, не джанкер, а настоящий, во плоти, человек. Гражданин! И теперь выходит, что полноценные граждане должны в очередях стоять, а эти, — Айзек на мгновение обернулся и продемонстрировал Киллиану свою недовольную физиономию, — "ожидающие одобрения гражданства" могут провозить всё почти беспрепятственно.

— Как это — «ожидающие гражданства», сэр?

— Я и забыл, с кем разговариваю… Джанкеры захотели вступить в состав Содружества почти сразу после Возмездия и сами для себя предложили определенную роль в обществе. Роль эта казалась ужасной для любого человека, но ничуть не смутила самих джанкеров и даже позволила им процветать.

Киллиан понимал, что может обрушить на себя весь гнев, скопившийся за дамбой выдержки Айзека, но все же решился спросить:

— Сэр, а что за роль?

— Мдааааа, вас там специально выращивали? На корм что ли? Таких сообразительных… Рабы они, понимаешь? Рабы. И это ничуть не мешает им быть самыми верткими торговцами в человеческом сегменте.

Киллиана, опешивший от такой дикости, возможной в каком — нибудь средневековье, но никак не в космическую эру, собирался было засыпать Эпоса вопросами, но очередная "барышня", сердечно улыбнувшаяся им из — за защитного стекла своей приемной, возвратила юношу к суровой бюрократической реальности.

Хоровод бесконечных окон и кабинетов вновь закрутил двух людей, выбравшихся с дредноута кордов, но не сумевших сразить непреступные бастионы таможенного контроля Нуллума. "Барышню" сменяла "мадемуазель" и так до бесконечности.

"Таможенная декларация формы 45ф заполнена ненадлежащим образом, нужно исправить."

"Необходимо проверить ваши задолженности по планетарным сборам".

"Не могли бы вы предоставить технический паспорт вашего корабля?"

"Необходимо оплатить пошлину, но к сожалению касса сейчас не работает."

Сонмы зловещих заклинаний слетали с губ таможенниц и вершили свою черную магию — Айзек начал звереть. Его лёгкая походка превратилась в переваливающуюся поступь павиана. Глаза залила кровь, а нижняя челюсть начала выдвигаться вперёд, словно в этом бесконечном потоке окон прятался секрет деградации — Айзек вот — вот должен был превратиться из человека прямоходящего в питекантропа.

Потерявший счёт времени и выбившийся из сил в бесконечной погоне за недостижимым идеалом таможенной документации Киллиан не заметил, как они оказались в месте, выбивавшемся из стройного ряда казённых кабинетов и однотипных приемных. Вытянутое помещение, все стены которого были покрыты заставленными полками, оканчивалось панорамным окном, открывавшим вид на огромную внутреннюю сферу Нуллума.

Искусственный спутник Аверитии имел полость, наполненную кислородом, но лишённую гравитации. Через нее туда — сюда сновали крохотные транспортные судёнышки и оснащенные гравитационными установками платформы. Рядом с окном сидел хозяин кабинета. Его огромное кресло было развернуто к вошедшим спиной. Человек не обратил внимания на тактичный кашель Киллиана, и Райберг начал разговор.

— Нас перенаправили к вам для заверения документов из окна 4#12. Не могли бы вы побыстрее просмотреть нашу заявку…

Тихий женский голос прервал речь Эпоса:

— Айзек — Айзек, не рад тебе дом оказался, а?

— Простите?

Кресло наконец развернулось. Хозяином кабинета оказалась женщина, чью былую красоту не могли скрыть ни ворох морщин, сковавших лицо отметинами старения, ни нарочито седые волосы. Эта женщина не пыталась скрыть свой возраст. Она носила свои года с достоинством аристократки. Строгий брючный костюм черной ткани подчеркивал стройность фигуры, не потерянную с годами, а белый платок укрывал самую уязвимую для времени часть женского тела — шею.