Зло (СИ) - Максимов Сергей Васильевич - Страница 36

— По — плохому хочешь, сука? Будет тебе по — плохому. Папочка постарается…

Мясник и второй «сопровождающий» повели скованных кандалами пассажиров в противоположном направлении.

Колонна продвигалась вглубь станции. Таэр, как самый безобидный, замыкал шествие. Ему не нашлось пары — тело щеголя продолжало лежать внутри «Челленджера», дожидаясь возвращения Эла. Флегиец походя проверял готовность всех имплантов, включая модификаторы мышечной ткани и внутреннюю сферу. Перед глазами мелькали столбцы цифр, свидетельствующие о готовности его тела к дальнейшей реализации плана. Оставалось только улучить подходящий момент. Цепочка людей, ведомая Мясником и его «питомцем», регулярно меняла направления, петляя по лону «Гулу». На пути конвоя попадались другие обитатели станций. Флегиец смотрел на этих вроде бы обычных людей и понимал то, о чем ему говорил Отец, описывая отличительные черты выродков — черты, по которым можно было узнать каннибалов даже в обычных условиях. Неважно, кто попадался им на пути: мужчина или женщина, молодой парень или старик — две черты присутствовали в каждом из них. У всех обитателей «Гулу» были розоватые щеки, как будто они только что пришли с мороза. Они прямо — таки лоснились. Казалось, все они пышут здоровьем. Вторую черту было не так легко распознать, ведь она нередко встречалась и не у каннибалов. Таэр не раз видел этот холодный, неестественно — яркий блеск глаз во взоре маньяков и убийц, которых ему приходилось приносить в жертву по указу Великого. Алчность, похоть и безумие порождали этот блеск. Его, этот блеск страстей человеческих, нельзя было спутать ни с чем.

Таэр продолжал проводить диагностику, вслушиваясь в степенный разговор «стюарда» с Мясником.

— И долго нам торчать у этой хреновины? Чего капитан ждёт?

— Я тут слыхал, — Мясник поддернул за поводок своего питомца, продолжавшего изредка поглядывать в сторону Таэра, и заговорил тише. Суть его слов стала недоступна всем, кроме Таэра. Сенсорные импланты делали свое дело. — Вояка, который иногда нам поставляет скотину, сделал заказ. И, что самое интересное, вроде бы этот же самый заказ потом продублировал Минос. Мы должны кого — то дождаться.

— Что — то серьезное?

— Да вроде бы нет. Заманить, если клюнет, одно судёнышко. Если нет — выслать за ним «Нюхача» и найти в следующей точке.

— Здоровая дичь? Фрегат? Корвет? Транспортник?

— Самое — то смешное, что там что — то вроде яхты, и экипажа два человека. Чем они могли насолить этим жлобам? Рэйтор приказал готовить два отряда абордажников. Куда? Двадцать человек против двоих? С двумя кордами бы справились, про людей — то что говорить?

Колонна миновала зал, в котором толпа выродков развлекалась метанием ножей в огромную мишень, в центре которой был привязан человек. Судя по обилию крови на полу и отсутствию признаков жизни у привязанного мужчины (что было неудивительно, учитывая с десяток колотых ран в районе его груди), жители «Гулу» неплохо владели искусством метания ножей. Но все равно это было не сравнить с умениями флегийца. Убийца позволил себе на секунду поморщиться, увидев, как топорно выродки метают свои коротенькие клинки.

"Я вам покажу, как это делается," — думал про себя Таэр, когда колонна повернула за очередной поворот, а воздух сотряс сигнал тревоги. Пространство исполинского корабля пронизывал высокий, но в то же время очень властный голос. Голос, знакомый Таэру по записям, которые он изучал при подготовке к операции. Голос Рэйтора Дево.

— Всем членам экипажа занять отведенные посты. Заглушить все силовые установки. Ожидается глубокое сканирование. Приструнить скот. Минимум активности. До начала операции тридцать стандартных минут.

Мясник и «стюард» погнали пассажиров «Челленджера» вперед по коридору. До "хлевов" оставалась почти сотня метров. Никто не хотел расстраивать капитана невыполнением приказа. Никто из людей, посмевших это сделать, ещё не оставался в живых.

Мясник бежал по коридорам «Гулу» и не обращал внимание на постоянное поскуливание странного существа, в которое он превратил одного из попавших на «Гулу» за то, что тот осмелился ему перечить. Существо все никак не могло привлечь внимание своего хозяина. Клэй Коллинз, который когда — то давно был рядовым на линкоре человечества "Мор" и оказался продан своим капитаном адмиралом Харуки Оно в рабство, давно уже забыл, как это — говорить. Бесконечные побои и пытки Мясника выбили из его головы всю память, всю человеческую суть, оставив лишь одни природные инстинкты. Личность и естество человека заменило единственное желание — желание не расстраивать своего хозяина, желание избежать побоев. Именно поэтому рядовой Коллинз, которого теперь звали Спарки — единственный заметивший, что в колонне "скота" стало на одного человека меньше — так отчаянно хотел предупредить своего хозяина об опасности. Хотел предупредить, но не мог, ведь животные не умеют говорить…

Таэр аккуратно поставил стеновую панель на первоначальное место. Технический отсек «Гулу» погрузился во тьму. Карта грузового тяжеловоза класса «Шайр», который выродки переоборудовали в свое логово, вспыхнула перед глазами флегийца. Очередная, завершающая стадия операции начиналась.

Глава 3. Часть 3. Сын Тифона

Киллиан очутился на полу. Не успел он вскинуть импульсник, как к нему подбежало с десяток пестровооруженных мужчин, холодный блеск глаз и немного пьяные улыбки которых не предвещали для мемора ничего хорошего. Несколько плазмометов и импульсник были направлены Сивару прямо в забрало, исключая любую возможность сопротивления. Жажда мести, подтолкнувшая Киллиана на этот необдуманный (как он теперь понимал) спасательный поход, улетучивалась, растоптанная действительностью.

— Забрало просвети, — один из напавших на Киллиана постучал дулом своего лучевика в шлем «Регула» и повторил свою просьбу жестом, опасаясь, что интеллектуальная броня загерметизировалась окончательно и не пропускает даже звуки. Киллиан, секунду помедлив, все же решил подчиниться. Залп из большого количества орудий мог в секунду уничтожить даже такое совершенное средство обороны, коим являлась броня Сивара, не говоря уже о хрупком теле недавнего курсанта. Мужчина с лучевиком увидел лицо топазца и выругался.

— Второй где?

Мемор лишь растерянно улыбнулся:

— Ну, по — моему это очевидно: на корабле, — Сивар вздохнул. — Второй поумнее меня оказался и не повелся на вашу дешевую приманку.

Безысходность положения начинала влиять на психику Киллиана совершенно неожиданным образом — вместо того, чтобы оцепенеть и впасть в ступор, обреченный на смерть (как ему самому казалось) юноша принял условия игры и отбросил страх:

— Ничего — ничего, даже если меня убьете, в корабль вам не пробиться. Ваши пуколки обшивку не пробьют, а палить из крупнокалиберных орудий внутри станции вы не станете, вы же не идиоты. Или все же они?

Мужчина с импульсником, одна из бровей которого была перечеркнута длинным шрамом, лишь усмехнулся в ответ на эту браваду:

— Мальчик, ты жив до этой самой секунды лишь потому, что броня, которой ты так никудышно пользуешься, стоит гораздо больше, чем даст удовлетворение от вида твоих изжаренных мозгов. И я тебе обещаю, ты проживёшь очень долго даже после того, как мы стянем с тебя эту скорлупку, — мужчина лукаво повел бровям, — только вот счастливой эта жизнь совсем не будет.

После этого он махнул рукой, и Киллиана, давно уже обезоруженного, подняли на ноги и поволокли подальше от шлюзового отсека. Красное освещение, по — видимому запущенное хозяевами «Гулу» специально для "представления", сменилось на более привычный холодный свет галопанелей. Топазец смог рассмотреть людей, захвативших его в плен, и место их обитания. Мемор, наивно считавший себя неплохим специалистом по убранству кораблей, сразу обратил внимание на специфичность обстановки «терпящей бедствие» посудины. Огромный корабль находился в плачевном состоянии. То ли из — за отсутствия должного обслуживания, то ли по причине неимоверно долгой эксплуатации, все нутро корабля заставляло задуматься о необходимости срочного ремонта. Десятки сплетённых самым причудливым образом коридоров, которыми вели Сивара, могли отличаться друг от друга цветом стен или яркостью света галопанелей, но одно было в них едино — разруха и захламление были безраздельным правителями «Гулу». Обрывки проводов, свисающие с потолка словно лианы; груды хлама, норовившие целиком перегородить некоторые коридоры; полчища крыс, бесновавшиеся у людей под ногами; отсутствие освещения в целых сегментах судна — буквально все свидетельствовало о скорой кончине корабля выродков.