Венера (СИ) - Корфф Гера - Страница 28

Меня пронесло. Несколько спиртных мензурок, пара милых улыбок и мягкий плед расположили к себе импозантного мужчину.

В тот день по прилёте в Мюнхен я напилась в своем гостиничном номере впервые в жизни. У меня была всего одна ночь на отдых перед очередным рейсом, и я потратила её на то, чтобы забыться в компании люксового пойла, сидя на полу в номере гостиницы в одном белье.

Вместо того, чтобы погулять по окрестностям, посмотреть на местные дворцы и замки. Нет. Я просто напивалась и ревела, ревела и напивалась. Эта круговая оказалась наилучшим решением проблемы в тот момент. Тлеющее сердце непросто потушить, знайте об этом.

Никогда не верьте тому, что у стюардесс не бывает похмелья. Хорошо, что правила авиакомпании предписывали носить девушкам яркий профессиональный макияж, ведь он так искусно скрывал зеленый цвет моего лица.

Это был самый худший день в моей профессиональной жизни. Дорога обратно казалась бесконечной, приходилось мило улыбаться и создавать комфорт пассажирам, которого сама была лишена.

В тот день я поклялась, что больше не буду страдать и рефлексировать. Любить мне никто не запрещал, но страдать, увольте. В конце концов, жизнь продолжается, а душа… да чёрт с ней, я бы сыграла с дьяволом на неё в карты, пообещай он мне один день, всего один с ним, взамен на жизнь в кипящем котле.

Глава 15

Полёт подошел к концу, когда Нелли сообщила мне новость: завтра вечером состоится ежегодный новогодний бал авиакомпании.

Я знала, но рассчитывала, что моего отсутствия не заметят. Увы, инструкции дал лично наш капитан. Фраза "Явка всех обязательна", — шла первым предложением в его речи.

На этом вечере соберутся все работники нашей авиакомпании за исключением тех, кто находится непосредственно в рейсах. Нелли рассказала, что на маскараде соберется чуть ли не весь бомонд столицы, приглашенные зарубежные гости и любимцы эстрады. Всё по-дорогому — роскошно и с пафосом. Всё именно так, как я не любила.

— Предлагаю завтра с утра посетить салон красоты: масочка, пиллинг, маникюр, педикюр, депиляция, укладка, макияж, — мы шли по родному аэропорту в сторону выхода.

Смена подошла к концу, и мы со всех ног бежали на стоянку в надежде поскорее попасть домой. Нелли, казалось, всеми мыслями была на завтрашнем вечере и дефилировала в своих новых блестящих туфлях.

Так под щебетание подруги мы подбежали к моей машине. Нелли при всём своем великолепии не умела водить и учиться не хотела, поэтому в роли вечного извозчика выступала я.

Подъезжая к её дому в центре Москвы, я рассчитывала на быстрые прощания, но Нелли утащила за собой, объясняя это так: «Бабушка не переживёт, если узнает, что ты не зашла испить с ней чаю».

Вспоминая сейчас нашу с ней первую встречу восемь-девять месяцев назад, нельзя не улыбнуться. В тот день я решила съехать от Астаховых, но по стечению обстоятельств, квартиру, в которую я изначально должна была заехать, неожиданно продали.

Мои скромные вещи были уже погружены в машину и готовились переезжать в собственный уголок. Признаться Астаховым в своей неудаче не решилась, иначе оставили бы меня у себя насовсем и точно больше не стали бы рисковать с переездом. Перечить было до жути неудобно, все же эти люди сделали для меня много.

Поэтому в тот самый день, я счастливая с огромной ничем не выдающей улыбкой на лице, отъезжала от дома Астаховых, успевая махать им на прощание и обещая приезжать к ним как можно чаще.

По дороге позвонила Нелли, единственному человеку после Астаховых, у кого я могла попросить помощи. Объяснив, что к чему, уже через полчаса забирала подругу из очередного салона красоты, и мы вместе направлялись в её квартиру.

Нелли не спрашивала у меня причин, по которым я осталась на улице, не дала даже договорить до конца. Она сразу сказала лишь одно слово: «Поехали».

Квартира оказалась примерно такой, как я и представляла. Высокие потолки и холл размером с однушку, которую я хотела снять. Арки, ведущие из одной комнаты в другую, вернули меня на секунду в коридоры Третьяковки.

Зайдя в очередную комнату — хотя осмелюсь предположить, что в этом доме она называлась залой — в которой по всем стенам возвышались открытые стеллажи с книгами, мы подошли к столу, за которым на маленькой софе сидела бабушка Нелли. Приглядевшись, я заметила на коленях пожилой дамы неизвестный мне томик стихов потрёпанного вида.

Женщина сидела на краю софы со слегка подогнутыми ногами в сторону, чтобы колени были в одной диагонали. Спина была прямая, а пудрового цвета домашнее платье с огромной брошью на груди и аккуратно прикрытые плечи платком изумрудного цвета выдавали в ней аристократку. Не удивилась бы, скажи мне кто-то, что эта породистая дама перенеслась к нам прямо из двадцатых годов прошлого века.

— Бабуль, знакомься, это Венера! Можно, она поживёт с нами? Ей совсем некуда пойти.

Это её «бабуль» совсем не вписывалось в образ той величественной дамы, сидящей передо мной. К такой женщине хотелось обращаться по имени и отчеству, не делясь на внучку и незнакомку.

Дама, казалось, была не удивлена подобной фразе. Она не поменяла своей позы, а лишь подняла свои глаза на меня и оглядела с ног до головы из-под очков-половинок, и строго сказала.

— Только не нюхать, не курить и не устраивать оргии. У меня аллергия на марихуану, и я терпеть не могу проституток.

— Ба, господь с тобой, ты же знаешь, мы ни-ни, — начала оправдываться Нелли

— Вот потому что я знаю тебя, моя милая, поэтому и предупреждаю.

Честно говоря, я была немного в легком шоке от общения этих двоих. Они казались мне какими-то инопланетянками в моей скучной тухлой жизни.

— Венера, говоришь? — спросила «бабушка», — красиво. Необычное имя, прямо как я люблю, — заметила женщина.

Она продолжала разглядывать меня строгим изучающим взглядом.

— Легко ли тебе живется, девочка, с таким сильным обязывающим именем? Кто назвал тебя так? — заметила дама.

— Мой отец… — «леди», — хотела добавить я, но вовремя прикусила язык.

Женщина поняла причину моей заминки и представилась.

— Агата Витольдовна, — и эта дама что-то говорила про моё имя, — приходилось ли тебе видеть потрясающую картину Сандро Боттичелли «Рождение Венеры»? — спросила женщина.

— Только на картинке, Агата Витольдовна, — тихо ответила я.

— О, милая, тебе обязательно нужно будет посетить галерею Уффици во Флоренции, — тут же взбодрилась дама, — Нелли, обязательно своди туда Венеру, когда у вас будет рейс, ты слышишь меня, обязательно!

Подруга, которая в этот момент уже накрывала для чаепития стол, согласно кивнула.

— Обязательно, бабуль, как только, так сразу, — посмотрела на меня Нелли и подмигнула.

Через месяц, когда я съезжала от них, уже спокойно называла Агату Витольдовну бабушкой, а она меня внучкой. Казалось, после первой встречи такое невозможно, но, не смотря на свой строгий внешний вид, Агата Витольдовна была человеком с огромным добрым сердцем и острым умом.

Теперь же я старалась чаще появляться и в этом доме тоже, пожилая дама не навязывала своего общества, но с удовольствием рассказывала нам о своей молодости и работе в театре.

Сегодня, заходя в жилой музей, так я окрестила этот дом с мраморными лестницами, просторным вестибюлем и коваными перилами, я хоть и была уставшая, после рабочей смены, но всё же была счастлива, что меня здесь всегда ждут.

— Бабуль, мы дома, — крикнула с порога Нелли, оглушая меня, — я и Венеру притащила.

Из-за угла к нам вышла Агата Витольдовна. Женщина, как всегда, была прекрасна: в шикарном домашнем платье насыщенного сливового цвета, украшенная янтарным набором из сережек, кольца и ожерелья. Её глаза в силу возраста были не такими яркими, как раньше, но это не мешало ей каждый день наносить легкий макияж.

— Милые мои девочки, с возвращением, — обняла нас по очереди.

— Как себя чувствуете, бабуль? — поинтересовалась у нее я.