Город грехов (СИ) - Траум Катерина - Страница 54

Сказать, что Бекки была в шоке — не сказать ничего. И теперь, когда шла по улице к дому, сжимая в руках неизменный портфель с нотами, никак не могла смириться с такой новостью. Её зовут в настоящее шоу? Выступать не перед толпой пьянчуг тайком от бабушки, а в крупный проект… Казалось, она спит. И стоит открыть глаза — снова окажется в своей кровати, а на тумбочке будет противно пищать будильник. Но это было совершенной правдой, и подтверждением стала небольшая анкета, которую она заполнила и отдала Баттону, не прекращающему повторять, как же им повезло встретиться в этом захолустье. Как реагировать и что ответить на приглашение она понятия не имела, а потому предпочла пока особо не радоваться: кто знает, не найдет ли завтра Бен девочку с голосовыми связками посильней.

На улице сегодня немного пасмурно, на сером небе собирались небольшие тучки. Скоро пойдет дождь, а у Бекки не было с собой зонта. Да и оделась она слишком легко: льняное серое платье да тонкая голубая кофточка на плечах. Браслет-змейка уже не покидал запястье, а волосы собраны в простой хвост. От очередного порыва ветра девушка поежилась, ускоряя шаг. Уже у самого сквера Пиккенса, в двухстах метрах от дома, ее остановил незнакомый женский голос — вот и третий сегодняшний сюрприз.

— Ребекка? — немного вопросительно воскликнула высокая статная брюнетка с пышной гривой волос, поднимаясь со скамьи, мимо которой проходила Чейз, заставив ее вздрогнуть и остановиться.

— Мы знакомы, мэм? — она зябко обняла себя за плечи, потому как кофта не спасала от начавшего моросить дождя. В глазах и лице этой дамы в красивом темно-сером брючном костюме виделось что-то до ужаса родное.

— Пока нет, — улыбнулась она совершенно открыто, одарив теплом, — Я Грета Грант, мать Заккари.

— Оч-чень приятно, — не удержавшись от стука зубов, продрогшая девушка протянула руку и получила крепкое пожатие очень мягких пальцев. Встреча была еще более неожиданной, чем с шоуменом из Чикаго. И нервов напрягала тоже гораздо больше.

— Девочка, да ты же так простынешь! — ахнула Грета, — Идем скорей, тут в двух шагах варят прекрасный кофе, согреешься. Давно хотела с тобой поболтать, ты же не против? — увидев, как сильно напряглась Бекки от такого заявления, она поспешно добавила, — Не волнуйся, я тут совершенно по доброй воле и с триллионом благодарностей. Идем скорей, подхватишь простуду — я даже не сомневаюсь, что Зак заразится первый.

— П-почему — благодарностей? — Чейз не стала возражать и поплелась за Гретой, удивленно подмечая, что, видимо, синдром заботиться о ком-то это у Зака от матери. Неприятных эмоций она не вызывала — только любопытство. Прикрывая голову портфелем от холодных капель, Бекки поняла, что идут они к кофейне через дорогу от сквера, где она довольно часто бывала с Лайлой. Что ж, там её знает каждая официантка, так что опасаться нечего.

— Потому что я впервые за много лет могу общаться с сыном, и в этом есть твоя заслуга.

Звякнул колокольчик у двери, оповещая о приходе новых посетителей. Бекки удовлетворенно вдохнула ароматы свежей выпечки и горячего какао, понемногу согревая пальчики. Что ж, признать пришлось — решением переждать дождь в тепле миссис Грант уже покорила ее сердце. Присев за столик у окна друг против друга, они несмело переглядывались, словно не зная, как начать разговор. Ситуацию разрядила подошедшая официантка.

— Чай с бергамотом, пожалуйста, и круассан с яблочным джемом, — на автомате заказала Бекки, и Грант ей снова улыбнулась:

— Два чая и два круассана. Зак тоже любит чай с бергамотом. Это то немногое, что мне было позволено знать последние лет десять, — грустно вздохнула она, и официантка, кивнув, отошла от их столика.

— Вы так мало общались с ним? Почему?

— А разве ты еще не поняла? — пожала плечами миссис Грант, — Подписав бумагу о разводе, я лишилась всяких прав на воспитание сына. Первое время билась головой о стену, кричала о помощи, о том, что этому так называемому отцу и котенка доверить нельзя. Но кто меня слушал, где я и где Большой Змей? — горькая усмешка. Почему-то этой девушке не хотелось врать или умалчивать правду. Уж слишком живым интересом светилось личико, а зеленые глаза, так похожие на ненавистные змеиные той, что разрушила всю жизнь Греты, были совершенно искренними. Да, Зак прав — это не «отродье Лили», как мелькнула мысль в начале. Это другой человек, гораздо лучший.

— Мне так жаль, миссис Грант. Я знаю, что детство Зака было… паршивым, — она понятия не имела, как много знает его мать. И не хотела выдавать ни одной известной ей детали, но оказалось, что зря.

— О, не стоит уверток, девочка. Я не слепа. Как бы Зак не прятал, видела все его шрамы, все эти чертовы «погоны» — с отвращением прошипела она, буравя взглядом стол, — Он не давал мне даже коснуться себя до сегодняшнего утра. И думаю, тут есть твоя заслуга, ведь я не могла достучаться до него очень долго. А потому — спасибо, что помогаешь ему.

— Меня совершенно не за что благодарить. Он сам смог перешагнуть этот барьер, — напряжение исчезало с каждой секундой. Весь вид Греты говорил, что они с ней на одной стороне баррикад. И Бекки понемногу начинала ощущать ее боль. Страшно представить, что чувствует женщина, когда у нее отбирают сына и превращают его в орудие для убийств. А она смотрит и ничего не может сделать, абсолютно… Ребекку передернуло от ужаса. Нет, все-таки Зет чудовище. А вовсе не Заккари, как принято считать.

— У него появился стимул. Представляешь, утром он сказал, что хочет бросить Змей, — прошептала Грета, доверительно наклонившись над столом. Словно боялась спугнуть внезапное счастье, — Я знаю, что это ради тебя. И потому у меня будет просьба, — она накрыла рукой пальцы Бекки, мягко сжимая, — Пожалуйста, не оставляй его. Помоги ему сделать верный выбор.

Взгляды встретились, и Ребекка, не скрывая потрясения от этой новости и, чего уж греха таить, радости, ответила:

— Что вы, миссис Грант. Да я и не смогу. Я… Боже. Я люблю его.

Широкая улыбка была ей лучшей наградой.

— Я не ошиблась в тебе, Бекки. Вместе мы справимся. Скоро там уже принесут чай, а то ты до сих пор дрожишь?

17. Убежище

В пятничный вечер клуб «Полночь» был полон народу. Все также стучали бокалы и лился рекой виски, все также дымили дешевые папиросы и мелькали подвязки из-под пышных юбок легкомысленных девиц. Немного изменился разношерстный контингент: теперь можно было увидеть за круглыми столиками и компанию из темнокожих работяг, отдыхающих после смены на заводе, и лощеных мужчин в костюмах, потягивающих напитки подороже. Маленький островок терпимости, в который превратился простой кабак благодаря репертуару местной звезды.

Бекки чередовала песни обоих классов, никому не отдавая предпочтения. Уже четвертая композиция подряд, и горло подустало тянуть ноты, но девушка почти не ощущала этого. Её любимый зритель сидел за центральным столиком, хлопая громче всех и следя за любым мимолетным жестом, так жадно, словно старался запечатлеть в памяти каждый момент. Большего заряда энергии ей было не нужно, и аккорды эхом отдавали в грудь, вызывая абсолютно счастливую улыбку. Как иногда приятно просто наплевать на общественное мнение, на то, что кое-кто из посетителей узнал сына Большого Змея и с опаской на него косился. Можно просто об этом не думать — теперь клуб столь популярен, что тем, кто не принимает его правила, дорога только за порог.

Hey, hey, mambo, mambo Italiano

Go, go, go, you mixed up Siciliano

Любимую песню публики снова попросили на «бис», и Рейна Стоун не отказала — сегодня вообще хотелось осчастливить всех вокруг. Парочки пустились в пляс под предводительством Лайлы и Ральфа, и даже бармен уже не мог больше хмуриться, предпочитая не замечать ни этих голубков, ни переглядок певицы с ее обожателем.

Все закончилось слишком резко, принося странное дежавю. Высокий широкоплечий мужчина в черном пиджаке ворвался в клуб, громко хлопая входной дверью и привлекая внимание. Зет Грант за секунду выловил из толпы гостей черноволосую макушку сына и направился прямиком к нему. Ребекка наблюдала за этим настороженно, рассеянно продолжая петь на чистой инерции. Зак вскочил со стула, преграждая отцу путь и буравя его тяжелым взглядом — музыка мешала говорить, но один его вид нес угрозу.