Ловкач. Часть 1 (СИ) - Бон Рита - Страница 23

— Начальник охраны был на посту у ворот, я видел его дважды: когда покидал особняк и когда вернулся. Я сожалею, но никто не слышал грохота. Мне, правда, очень жаль, Эспер.

Дэвис чуть подался вперёд — решил, было, что тот коснётся его руки, но этого не последовало.

Наконец наследник задал вопрос, который, Эспер полагал, интересовал их обоих:

— Насколько травма скажется на твоих занятиях плаванием?

— Я ещё не знаю. Но я потеряю много времени. Доктор сказала, от трёх недель до двух месяцев — и всё это время я не смогу тренироваться в полную силу. Кто-то приходит в норму и за две недели: зависит от иммунитета, возраста…

— Продолжай.

Эспер не хотел показывать, насколько он подавлен. Мысль о том, что Дэвис видит его насквозь, заставила внутренне похолодеть. Был случай, когда он сильно ударился об воду, неудачно прыгнув с доски в бассейне, но даже тогда последствия удара не могли лишить его присутствия духа.

— Мне нужно восстановиться в максимально сжатые сроки. Для заплыва на турнире мне могут найти замену: мы с капитаном команды превосходим остальных и мы оба плаваем одним стилем, но у нас в принципе достаточно сильная подборка в команде.

— Ты провёл в таком состоянии почти двое суток, при этом, как ты говоришь, тебе пришлось вышибить дверь и выбить стекло. Ты очень вынослив.

Слова собеседника не могли изменить ситуацию, но стало легче.

Нельзя было настолько халатно относиться к собственному телу. Эспер скрывал свою боль: та его здорово вымотала, а от таблеток клонило в сон. Он не хотел, чтобы Райвен Дэвис знал про кровоподтёк на его боку, видел, как он весь сжимается при любом резком движении. Он и так в присутствии наследника старался дышать потихоньку, чтобы не привлекать внимание к затрудненному дыханию.

Райвен опустил голову, несколько мгновений изучая свои руки, а потом выглянул в окно за его спиной, точно борясь с какой-то одолевающей его мыслью и упорно гоня её прочь.

— Вечером я уеду, — сказал Эспер, нарушая молчание.

Дэвис вопросительно взглянул на него.

— Есть ли прок в спешке? Ты сможешь самостоятельно позаботиться о травме в дороге?

Возможно, толка-то в спешке нет, но на работе ещё куча дел, да и нужно разобраться с отчётом.

— Мне уже лучше. Пока я здесь торча… а-а-а… пока я здесь, я имею в виду, — Эспер даже рот открыл, чувствуя себя придурком, и при этом Дэвис не сводил с него пристального взгляда, — я посмотрел расписание экспресса. Я сяду на вечерний. Мне ещё нужно выехать из гостиницы.

— Я забронирую тебе обратный билет, — не договорив, Райвен уже вытащил из заднего кармана телефон.

Эспер попытался воспротивиться, но скривился от боли, рефлекторно обхватил корпус левой рукой, прижав ладонь к лопатке, куда отдавало при любой попытке резко встать.

— Как будешь на станции, заберёшь билет из кассы. Хочу убедиться, что ты сядешь на поезд без происшествий. Я оплачу, не беспокойся. И, Эспер, — набрав номер и ожидая ответа, продолжал говорить мужчина, так что и слова нельзя было вставить, — насчёт мистера Доша. Я попробую погасить конфликт в зачатке. Я свяжусь с твоим работодателем.

— Все командировочные расходы несёт мебельная компания, — пробормотал Эспер заторможено.

— Билет не стоит таких огромных денег, — последовал ответ.

Ну конечно, что там, оплата билета на поезд — капля в море для того, кто скоро продаст целое лесообрабатывающее производство.

Забота об обратном путешествии была лишней, но он так спешил поскорее попасть в Лондон, и чувствовал себя настолько измотанным, что предоставил заниматься всем наследнику мистера Финча.

Эспер сразу понял, что спорить здесь бессмысленно, а отказываться от предложенной помощи просто глупо. Пока Дэвис оформлял бронь билета на экспресс, пациент представлял, что и сколько он съест в больничном буфете, а на обратном пути в поезде наберёт самой вредной еды, которая будет. Пережитый стресс вводил в ужасное пограничное состояние между усталостью и истерикой. Нервы были взвинчены до предела.

Каким сейчас видит его наследник? С помятым лицом, в залежавшейся поношенной майке, засыпающим на ходу. Кроссовки, в которых он пробыл в подвале, а потом прошёлся по земле, покрывали пятна засохшей грязи. Эспер сидел, подогнув ноги под кушетку. Неприятно было думать, сколько труда он вложил, чтобы преподнести себя с лучшей стороны, и всё насмарку.

Это бред! Никто не готов к тому, что окажется под обломками лестницы, запертым в подвале. В темноте под толщей камня. Было очень сложно признаться самому себе — больше всего его пугала не травма рёбер и возможные последствия, а темнота, где любой звук или дуновение сквозняка ощущались стократ острее. Он чувствовал себя погребённым заживо. И это «а если бы я не…» — преследовало его до сих пор, сводя с ума. Он даже не намеревался спускаться в тот зал, всё вышло спонтанно. Каким надо быть отбитым!.. Ведь мог обойтись без этой вылазки.

Похоже, последнее он сболтнул вслух.

— Тебе нужно отдохнуть пару часов, — заметил Дэвис.

— …я знаю, — сначала он хотел упрямо отмахнуться, но под давлением чужого взгляда проглотил протест. — Я в долгу перед вами, сэр.

Эспер не знал, как выразить всё наболевшее, поэтому сказал только:

— Если пойдёте в подвал, или будете вызывать кого-то, чтобы отреставрировать лестницу, лучше не спускайтесь туда в одиночку. Лифты мне тоже показались ненадёжными, но моё везение закончилось на одной лестнице.

Наследник молчал так долго, что Эспер подумал, что тот уже не ответит.

— Постараюсь не забыть твои слова, — как-то отстранённо, показалось ему, произнёс Дэвис.

Мужчина улыбнулся, его участие тронуло. По крайней мере, вот так открыто он улыбался нечасто. Что было само по себе странно для человека с такими яркими художественно выразительными чертами и прекрасной улыбкой. Эспер почувствовал, как расслабляются натруженные мышцы.

Мистер Дэвис перевёл взгляд на окно, словно по одному дневному свету хотел узнать который час.

Мысли прервал шелест уличной метлы за окнами. Он и так обязан наследнику сверх всякой меры. Решил не думать сейчас про дневник, где старик изливал душу и описывал, кем был, по его мнению, Хор Дэвис, про вспышки вдохновения и прочее. Скорее всего, разговор об этом поставил бы их обоих в неловкое положение. Эспер не мог понять, что в действительности не так. Почему он просто не может выбросить из головы все упоминания старика о Хоре Дэвисе. Да кому это вообще важно?

Эспер вслушивался в успокаивающие звуки с улицы: шум ветра в траве и сухих голых ветвях, спокойный ритмичный шорох метлы, далекий лай собаки.

Пытаясь не замечать направленный на него изучающий взгляд, Эспер глядел в окно на чахлые кусты в палисаднике и оголённые деревья у леса. Похоже, весна в Неаполиссе приходит поздно, лишь редкие деревья оказались покрыты ореолом молодой листвы. Может, Дэвис был прав, и жители городка ещё увидят снег.

Разговор причинял ему одни неудобства: сидеть на стуле было тяжело для спины, язык едва ворочался от усталости. Врач сказала, что его организм сильно обезвожен.

Он хотел кое о чём спросить мистера Дэвиса. Неожиданное появление медсестры сбило с мысли, и он уставился на женщину, растеряв весь пыл. Эспер совсем сник, он сидел чуть клонясь вправо, сглатывая пересохшим горлом. В наследнике тоже ощущалась перемена: мужчина откинулся на спинку стула и спрятал руки в карманах, точно медсестра помешала важным переговорам. Женщина зашла поинтересоваться состоянием пациента и его дальнейшими планами; Эспер вспомнил, что хотел бы зайти в буфет. По-хорошему, отсюда надо сваливать. Заканчивая здесь, медсестра предложила закрыть окно. Как ни странно, он не чувствовал себя замёрзшим, похоже, так на него повлияло горячее какао и сэндвич. Он ощущал лишь сонную одеревенелость и тяжесть во всём теле, словно к нему привязали стофунтовый груз.

Медсестра оставила рецепт, который пациент левой рукой затолкал в задний карман джинсов.