Предан(н)ая (СИ) - Катс Натали - Страница 35

А Юльке, действительно, становилось хуже. Она уже с трудом разлепляла глаза, все вокруг было мутным и малопонятным. Как ее выносили на носилках из квартиры, она даже не заметила.

Единственное, что она знала, Сережа рядом, потому что он держал ее за руку до тех пор, пока они не приехали в приемный покой инфекционной больницы.

Юльку увезли на систему, а Сережа остался оформлять документы. Он корил себя за беспомощность, за неспособность помочь своей любимой девушке. Но он понимал, что будь он зряим, ничего бы не изменилось.

В себя Юлька пришла буквально через несколько часов, мокрая, как мышь, но без температуры. Слабость была такой, что даже моргать было трудно. Она лежала, закрыв глаза, и прислушивалась к разговору двух женщин, явно в возрасте. Сначала они обсуждали какие-то больничные сплетни, а потом их разговор перекинулся на Юльку.

— Не пришла еще в себя? Должна ж уже…

— Нет, вроде… не шевелится.

— Ох, такая красавица, а парень-то у нее слепой. И зачем ей этот инвалид? Она могла бы себе нормального найти. Хотя любит. До сих пор в приемном покое сидит, ждет, когда его подружка в себя придет.

Юлька, услышав, что Сережа ждет, шевельнулась, и прошептала:

— Скажите ему, что все хорошо. Пусть домой идет.

Горло еще болело, но уже не так, как ночью, а вполне терпимо. Юлька открыла глаза, холодное зимнее солнышко освещало палату.

— Скажем, скажем, — засуетились санитарки, — а тебе сейчас доктора позовем. Ох, как хорошо, девонька, что ты в себя пришла-то. А то плохая совсем была. Доктор возле тебя всю ночь просидела. Она у нас молодая совсем, как ты, переживала за тебя очень.

— Спасибо, — прошептала Юлька, — скажите Сереже, что все хорошо…

Доктором оказалась совсем молоденькая девчонка, едва ли на пару лет старше самой Юльки. Она так радовалась, что все обошлось, и даже смахнула слезинку в уголке глаз. Оказалось, что Юлька была ее первым, таким тяжелым пациентом, которого она вытащила в одиночку. И поэтому они даже сдружились, и доктор частенько заходила в палату к Юльке, узнать, как ее здоровье.

Юлька несколько дней лежала в одноместном боксе, пока не пришли результаты анализов и пока не подтвердилось, что это банальная ангина, а не что-то серьезное. И к ней не пускали посетителей, и с Сережей они могли видеться только через стекло, благо боксы были на первом этаже.

Сережа приходил по несколько раз в день вместе с Максом, медбратом, которого его родители наняли для помощи. Они часами стояли под окнами на морозе, изводя Юльку тревогой. Она боялась, что Сережа тоже заболеет. И каждый раз просила Макса повлиять на него и не приходить так часто. Ну, или не стоять так долго.

Когда Юльку, наконец, перевели в общую палату и разрешили спускаться к посетителям, она даже плакала от избытка эмоций, обнимая Сережу. Он прижимал ее к себе, и покрывал лицо невесомыми поцелуями. Макс деликатно отворачивался.

Казалось, что все хорошо, и больше ничего не может помешать их счастью, но на пятый день Юлькиной болезни Сережа почему-то не пришел.

Глава 51.

Юлька прождала Сережу весь день, но он так и не появился. Она пыталась до него дозвониться, но любезный женский голос говорил, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Это было странно. И она просто сходила с ума от беспокойства и ругала себя последними словами за то, что не взяла номер телефона Макса, но теперь было поздно. Сережа пропал. Вечером Юлька не выдержала и набрала Сережиного отца. Она выпросила у Виктора Алексеевича его номер, еще до Нового года, но за это время даже забыла о его наличии.

— Да!? — напряженный голос Алексея Михайловича раздался практически сразу, словно он сидел и ждал гудка.

— Здравствуйте, Алексей Михайлович, — Юлька уловила тревожные нотки в его голосе и заволновалась еще больше, — это Юля. Скажите, пожалуйста, что с Сережей? Он сегодня не пришел, и я волнуюсь.

— Юля, как хорошо, что вы позвонили, мы не знали ваш номер, не могли сообщить. Сережа в больнице. Ему внезапно стало плохо, и сейчас он в реанимации. У него развилось осложнение после травмы — ликворный свищ, но он думал, что это насморк. Инфекция попала в мозговую жидкость.

— Да, он говорил, что немного простыл, — непослушными губами прошептала Юлька, — где он, я сейчас приеду…

— А где вы? Я вас сейчас заберу.

— Я в… — Юлька замолчала.

— Я не расслышал, — ответил Алексей Михайлович, — повторите, пожалуйста.

— Нет, не надо приезжать. Мне нельзя к нему. Я в инфекционке… у меня ангина… можно я буду вам звонить? Пожалуйста…

— Конечно. Мне очень жаль, Юленька, но, кажется, вам действительно пока лучше не приезжать…

Юлька попрощалась и положила трубку и расплакалась. Снова. Снова она виновата в том, что Сережа в больнице. Она приносит ему только проблемы, только боль.

Юлька промучилась всю ночь. А на следующее утро в часы приема ее вызвали. Обычно Сережа приходил и утром и вечером, но это не мог быть он. Светка на работе. А больше и некому. Оказалось, что есть кому. Это был Алексей Михайлович.

— Здравствуйте…

— Доброе утро, Юля, — поздоровался он с замершей от удивления девушкой, — садись, поговорить надо.

Юлька присел на скамью и повесила голову:

— Простите, это опять я виновата…

Но Алексей Михайлович перебил ее:

— Это я виноват. Мне говорили, что после такой травмы ему полгода как минимум нужна реабилитация в Центре. Но он клялся, что прекрасно себя чувствует, и говорил, что не хочет уезжать, потому что ты здесь. И я повелся. Я позволил ему находиться без врачебной помощи. Думал, что ваши отношения вылечат его лучше всяких докторов. Но такого предположить не мог. Но сейчас… Юля, после того, как он поправится, я отправлю его в центр в Московской области. Ты можешь помочь уговорить его поехать?

— Да, конечно, — ответила Юлька, — он обязательно поедет. Я уговорю его.

— Спасибо, Юля, — Алексей Михайлович встал и обнял подскочившую девчонку.

— Алексей Михайлович, а как Сережа?

— Пока без изменений, но врачи говорят, что анализы неплохие. Говорят, что все будет хорошо. Нужно только подождать.

— Вы мне позвоните, пожалуйста, когда что-то изменится, — Юлька умоляюще смотрела на Алексея Михайловича.

— Хорошо, — улыбнулся он, — позвоню.

Едва успела Юлька вернуться в палату, как за ней снова прибежали. Она подумала, что что-то Сережей, и помчалась назад. Она с разбегу выбежала в комнату для приема посетителей, ища глазами только что ушедшего Алексея Михайловича, но его не было. Вместо этого она вдруг попала в знакомые, но уже неприятные объятия Сергея Николаевича.

— Привет, Юленька. Я рад, что ты так по мне соскучилась, — улыбнулся он, — как ты себя чувствуешь?

— Что вы здесь делаете? — она оттолкнула от себя Сергея Николаевича.

— Юленька, — рассмеялся он, словно не заметив, что ей неприятно видеть его, — я же обещал приехать за тобой через неделю. Вот и… так что давай собирайся, и поедем в Москву. Долечишься там. Я уже с твоим лечащим врачом поговорил. Он готовит тебе выписку.

— Да что вы ко мне пристали?! — заорала Юлька, ее просто затрясло от злости. — Да сколько можно уже?! Я никуда с вами не поеду! Никуда! Никогда! И ни за что! Отстаньте от меня уже наконец! Я никогда не прощу вас за то, что вы сделали!

— Останешься с ним? — Сергей Николаевич схватил ее за предплечья и приблизив лицо, глядя глаза в глаза спросил: — ты хочешь остаться с этим слепым инвалидом-эпилептиком? Ты хоть представляешь, что за жизнь тебя ждет. Юлька? Ты будешь при нем вечной сиделкой. Прислугой. Будешь никем. Он пользуется тобой. Он говорит то, что ты хочешь услышать. Вот уверен, ты думаешь, что в день аварии он ехал к тебе, да? Но ты знаешь, что авария случилась на другом конце города? Он ехал к другой, Юля. К другой!

— Нет! Ты врешь! Ты снова врешь мне! Я тебе не верю!

— А ты спроси… спроси у его отца. Он же приходил к тебе сегодня. И он тоже, я уверен, не сказал тебе, что у его сына эпилепсия. И первый приступ случился сразу же после того, как он перестал пить таблетки.