Кладбище забытых талантов (СИ) - Мельн Игорь - Страница 69

— Лафа[44] банде, и пусть сдохнут все, кто нас хают! — Он широко расставил руки, после чего «искатели» оглушительно закричали. — Ну че, пацанчики, я реально рад сказать, че мы дважды в шоколаде: вчера пришили фраеров, че нам загоняли штыри глубоко в задницы, а теперь готовы захапать последний амулет. Мы хрен знает сколько из кожи вон лезем и братанскими силами мы стали ближе к козырной жизни, чем любой фраер на кладбище. Четко! Децл усилий — и горы золота, телок и жратвы нам обеспечены. И для этого я кое-кого привел в банду. Двигай сюда, Юрец!

Пока призрачный юноша ковылял в направление главного «искателя», тот продолжал:

— Не харкайте в него раньше времени. Вы, небось, кубатурите[45]: че это какая-то зеленка[46] с бухты-барахты нарисовалась и давай сразу в козыри, а? Без базара: на вид он сопляк сопляком, метр с кепкой, чихнешь-плюнешь — развалится к чертям собачим! Но! Кто из вас видел, че он вытворял на перьях? Своей башкой он добыл почти три амулета, и она у него че надо, варит котелок. И он знает об этих лашлах[47] больше нашего за свои пару дней на кладбище, чем мы за сраные годы. Э, чет забазарился я — он сам вам, короче, все наботает.

Во время своей речи Ник старался окинуть взглядом всех подчиненных, отчего крутился на надгробной плите, как волчок. Говорил он с воодушевлением, бойко, как умелый оратор, чем легко завоевывал умы «искателей»-новичков и подтверждал свой авторитет в глазах подчиненных. Юрий же выбрал одну сторону саркофага и застыл перед публикой, чьи лица в первых рядах не вызывали приятного настроения; однако он счастлив был, что не видит тех членов банды, что своими взглядами впиваются ему в затылок и самого лица главаря, хотя это и несколько смущало.

Лицо призрачного юноши оставалось, как обычно, немым, что помогало нацепить на него маску гордеца, который не только видел облик смерти, но считал ее своим товарищем. И даже в том случае тряска выдавала его. Как бы он не приказывал мышцам перестать работать там, где в редких случаях это было не нужно, они своевольно выполняли свою работу, отчего порой беспричинно дергалась ладонь, а все движения были очень ломанными, будто связанными путами.

— Ну че, двинь им лапши на уши, — шепнул Ник, присев на корточки. — А то с ветру[48] будет тяжко.

Призрачный юноша в последний раз повернул голову справа налево, убедившись, что задние ряды ожидали баснословных рассказов про битву с чудовищами, а передние смотрели злостно и в высшей степени недоверчиво. Наконец он раскрыл пересохший от волнения рот.

— Не так страшен волк, как его рисуют. Все мы знаем, что монстры опасные, но не всемогущие. Меня зовут Юрий, и я повстречался с ними дважды. Как видно, вернулся целым. Я знаю о них больше любого из вас и, как собратьям по команде, я расскажу вам о них. Во-первых, монстры гуманоидны, то есть в общем и целом напоминают людей и, что самое ужасное, у них есть разум. Во-вторых, что исходит из первого пункта, у них есть два красных, наполненных кровью глаза. Именно с помощью них они вводят жертв в какое-то подвластное им состояние. Отсюда следует вывод, что ни в коем случае нельзя смотреть им в глаза. Иначе смерть. В-третьих, их слабость — это свет. Свет действует на них, как раскаленный нож на масло, то есть ранит лучше любого оружия. Вот поэтому нам очень нужны все светильники, а лучше переносные фонарики на батарейках. И, наконец, осталось спросить: кто не боится монстров и кто действительно хочет исполнить свою мечту?

Слова Юрия заставили призраков на некоторые время замолчать; даже Ник, в чем бы он никогда не признался, позавидовал такому искусству речи. Каждый «искатель» желал быстрее получить желание, но и обладал немалой трусостью от осознания участи молодых членов банды, что толпами исчезали в каждую ночную вылазку. Получилась воистину смешная ситуация: бывалые члены банды возгордились, чтобы выполнять такую низкую их статусу работу, хотя и мнили, что справятся лучше; новички лишь трясли плечами, охваченные волнением и страхом. Но каждый из них в мечтах уже перенесся к таинственному исполнителю желаний, что находился в подземелье.

Однако был среди бывалых «искателей» некто, не относивший себя ни к касте приспешников Ника, ни к позорным зеленым призракам. Этого призрачного юношу Юрий не замечал в трактире, иначе точно запомнил бы необычную внешность. Рослый, с широким квадратным лицом, на каком набирали мощь черные усы, он проходил сквозь ряды товарищей, расталкивав их, получал презрительные взгляды и все время кричал:

— А ну геть! Пишлы геть, бовдуры кляти! Шоб вы сказылыся! [49]

И как только его перестали заслонять тела «искателей», он победоносно замер перед Юрием, положив руки на пояс. Свойственная его народу одежда выделялась среди однотонной массы старого рванья: мощные плечи украшала белая расписная сорочка, несколько запылившаяся за время пребывания на кладбище, синие шаровары, нижние концы которых были заправлены в высокие красные сапоги, поблескивали в свете керосиновых ламп, а пояс на узкой талии только подчеркивал широту плеч. Несмотря на свой наряд, какой вызывал у многих насмешки, он умел показать угрозу в черных бездонных глазах, насупив густые брови, хотя даже во времена гнева он казался честнее и добропорядочнее своих товарищей.

Промаршировав размашистым шагом и звучно ударяв каблуками по каменному полу, призрачный юноша сблизился с Юрием и выставил ладонь вперед, беспечно улыбнувшись, в чем каждый бы понял искренние намерения. Затем последовало такое пылкое рукопожатие, что все суставы хилой руки от пальцев до плеча поочередно хрустнули, а сама ладонь по ощущениям стала тоньше.

— Хто, окрим нас, побье тварын[50]? — сказал он, обратившись ко всем «искателям», и шепнул в сторону Юрия: — Микола. Дужэ радый познайомытыся.

Затем он вновь посмотрел на товарищей и, не заметив добровольцев, продолжил:

— Отож... Боягузы, лэдачы, йолопы, гыдоты[51]. Уси бажають[52] отгрызты кусок общаго пырога, но нихто нэ бажае його готовыты. Шо творыться? Да такых, як вы…

Каждое слово Микола произносил со свойственными его народу говором, интонацией, отчего некоторое время, после того как душевная, вырванная из сердца речь затихла, по задним рядам пробегал смех. Приспешники Ника за долгое время привыкли к пылкому товарищу и наловчились понимать значение неизвестных слов — настолько он вкладывал в них настроение.

— Ба! Якого биса? Оцэ новына![53] Жинка! Заместо мужиков!

Этим добровольцем оказалась Наташа, вставшая подле участников предстоявшего дела с дерзким видом от подобного нахальства, за что и ударила призрачного юношу подолом платья. После вчерашнего события она глядела на «искателей» — в особенности на Ника и его приспешников — презрительно, поскольку проявление кротости, податливости и спокойствия в этой змеиной яме считалось слабостью.

— Ник! Ну ты шо, з глузду зйихав[54], га?! — завопил Микола. — Гаразд[55] ото мы, но жинку куды на смэрть отправляты. Накажи ей залышитыся[56].

— Молчи, гуцул[57] дурацкий! Я сама знаю, что мне делать.

— Ник!

— Ну че те? — сказал главный «искатель», которого ситуация забавляла. —Торговать на зюгу[58] рисково. И ты зыришь, че она жиган[59]: сама решила — пусть валит. Типа запретить я ей не могу. Ну а я только всеми граблями за, когда наша бороха[60] пашет на ровне с мужиками ради банды. — Он вытащил последний кусок грязи из-под ногтя, чем занимался все время поиска добровольцев, и на его лице сияла гримаса недовольства, вызванного ожиданием. — Короче… Вот и порешили. Сегодня ночью эти трое добудут нам амулет! За «Искателей»!