Кладбище забытых талантов (СИ) - Мельн Игорь - Страница 51

— Мы еще придумаем способ, как отобрать амулет. У нас огромное преимущество: я нашел сферу следующего. А подсказку я не положил обратно.

— О! Ты вообще молодчина! Они же никогда-никогда теперь не додумаются, как найти еще амулеты. Ты это хорошо придумал. Но все же для открытия тайника нам очень-очень нужны все амулеты и ни на один меньше.

— Помните, что было написано в дневнике, который мы читали в трактире?

— Так-так-так… Что никогда, ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах не нужно искать амулеты? Вот поэтому я бы не очень верила тому мальчику или девочке, который так сказал.

— Нет, там что-то говорилось про то, как найти вторую часть амулета…

— О! Да! Я вспомнила. Там точно-преточно говорилось, что они его сначала били-били, потом поливали водой и сжигали в костре… Нам тоже нужно будет все это сделать? В таком же порядке? Где же мы найдем огонь? У меня нет спичек, а вот разжигать из палок никогда я не умела и уже не научусь.

— Здесь должны быть насечки, — вставила сквозь сомкнутые от раздражения зубы Анжела. Нервы ее находились на грани полной поломки, предвещавшей не иначе как эмоциональный взрыв. — Тот призрак зарисовал их и сложил символы в образ, по которому и нашел нужное место.

В тот же момент Юрий достал из кармана штанов выигранный блокнот и пояснил:

— А вот это очень нам поможет. Только бы еще карандаш или ручку найти. Не знаете у кого можно одолжить?

— На кладбище никто не захочет делиться, не получив взамен какой-либо вещи. Мое зеркальце сойдет для обмена — вот только нужно найти ту девочку, которая согласится на это.

Вдруг Сидни оживилась, неприлично сблизившись с товарищем, и сказала с привычной звонкостью:

— Ух ты! А это что у тебя в штанах? Как бы это… Не думаю, что ты не знаешь, но вдруг…

Со стороны Анжелы ощутился резкий выдох воздуха, который не только согрел, но и обжег руку. Юрий медленно склонил голову, знав, что ничего необычного внизу быть не должно, и со странным чувством уставился на ширинку штанов. Как и думал, он не заметил никаких изменений и перевел раскрасневшееся лицо на подругу.

С проворностью змеи Сидни набросилась на товарища, сунув пальцы в карманы штанов, отчего тот едва не отвергнул ее странные намерения. На мгновение подумалось, что Анжела не выдержит гнева и набросится на призрачную девушку, однако этого не случилось из-за нагрянувшего ошеломления.

— Вот! Юра, расскажи-ка нам, что у тебя в кармане делает ручка? И ты что, о ней совсем-совсем не знал? Ой, на ней еще и написано что-то смешное! Кре… ми… ми… Какое сложное слово. На это уйдет не одна жизнь…

По случаю неожиданности открытия призрачный юноша несколько грубо выхватил ручку из рук подруги, осмотрев название знакомого лекарственного препарата, невольно нажал на кнопку, после чего выскочил стержень. Он выдал короткий смех, отчего, увидев искреннее недоумение на лицах обеих подруг, пояснил:

— Я вор, каких мир еще не знает… Видимо, в больнице нечаянно взял, когда документ подписывал. Вот так, Александр Геннадиевич, вы настоящий врач: помогаете, даже когда далеко.

— Точно-точно нечаянно? Прямо-таки совсем нечаянно? — запищала Сидни тоном родителя, который уличил свое чадо во лжи о съеденном без спросу куске торта. — А может, ты племтокан?.. Подождите-ка…  Млек… Нет! Что за день трудных слов?! Я же когда-то видела его…

— Клептоман? — подсказала Анжела.

— Вот! Точно-точно! Млекто… Ой, он самый, в общем.

— Это была случайность. Тогда моя голова была занята другим.

— Совсем-совсем не пойму, как можно не чувствовать, что у тебя в штанах такой длинный предмет, вон аж выпирал немного. И все благодаря мне, глазастой, как тысяча енотов.

Уточнять, почему в понимании призрачной девушки еноты отличались зоркостью, никто не стал.

Поскольку Юрий с детства не отличался хорошим зрением, хотя и не жаловался по этому поводу, рассматривать невысокие выступы на крохотном камне было нелегко. Поиску насечек мешали также серые вкрапления на оранжевом камне, напоминавшем пятнистый крашеный гранит. Взяв за отсчет случайное место, призрачный юноша принялся заносить фрагменты мозаики, находившиеся на расстоянии друг от друга, на первую страницу блокнота. Он намеренно увеличивал их длину в размере и, так как не знал, какие должны быть соединены, а какие нет, оставлял небольшие промежутки. Чтобы не запутаться, он старался закрывать ладонью зарисованную поверхность сферы.

В центре листа наметился прямоугольник без замкнутых углов; от центра нижней его грани отходила еще одна линия, перечеркнутая на конце в форме креста.

Предположения не замедлились в появлении.

— Так-так-так… Как скучно! Скучно-скучно! Картинка склеилась так быстро, что я даже не успела подумать, и это просто, как яблоко, обмазанное медом. Разве вы не видите? Совсем-совсем нет? Это же очень-очень похоже на кончик шприца! Смотрите же: прямоугольничек такой и от него иголка отходит.

— Удачи в поисках медпункта на кладбище, — съязвила Анжела и задумалась. — Мне напоминает строгий ровный абажур настольной лампы с выключателем в виде веревки.

— О! О! А может быть, это мороженое? Такое холодное и сладкое на палочке. Ой! Что-то есть захотелось… Или не захотелось. Как же можно понять, когда ты призрак? Но если бы сейчас появилась машинка с мороженым всех видов и вкусов, не смейте думать, что я бы отказалась.

Молчал только Юрий, задумчиво глядев в испещренный линиями листок, ведь осознание схватило его за горло, изгнав крепкой хваткой весь воздух. Среди всех опасностей — ночные монстры, сырые подземелья с темницами, плотоядные растения и алчность «Искателей» — показались в высшей степени безобидными. Все они могли причинить боль физическую, смерть, но не ту порцию неловкости, какую нагоняли на него местные священники.

— Я пообещал себе даже не смотреть в сторону часовни и собираюсь следовать своему обещанию. Я туда не сунусь ни ногой! Не заставите!

— Ух ты! Так Саша все-таки показала тебе домик этих попов. И ты им прям понравился-понравился? Правда-правда? Значит, ты запросто можешь прийти к ним и найти… то, что мы ищем. Ура-ура! Амулет, можно сказать, и я буду так говорить, у нас в кармане.

— А может кто-то из вас пойти?

— Нет-нет-нет, на меня вообще не смотри, — игриво засмеялась Сидни, вообразив нелегкую участь товарища.

— У меня с ними сразу не задалось, — сказала Анжела. — Я думаю, они это хорошо запомнили.

Верно, впервые с момента знакомства призрачные девушки сошлись во мнении и действовали одинаково. И Анжела, и Сидни хитро посмотрели на Юрия с двух сторон, после чего резво поднялись и, схватив обреченного за руки, помогли подняться со скамьи. И тогда призрачный юноша, неспособный к сопротивлению, осознал незавидную участь.

— Да как вы… Друга… На верную смерть. Отпустите!

И вот Юрий стоял перед дверью часовни, находив в себе силы, чтобы постучать. Он напоследок оглянулся через плечо, прострелив гневным взглядом веселые выражения лиц подруг, и наконец ударил сырую древесину маленьким кулачком, затем дернул ручку. Дверь не сдвинулась с места, запертая на ключ, и за ней не послышалось ни скрипов, ни шорохов.

Если бы призрачный юноша не погряз в вязкой массе мыслей, заметил бы, что священники не уловили его громкие обреченные вздохи издалека и не заметили приближения, как это было во время прогулки с Александрой. Тогда же он заглянул в щели между досками, но не различил внутри ни горевшей свечи, ни силуэтов призраков, прислонил ухо к стене, услышав лишь собственное дыхание и стук сердца, становившиеся с каждым мгновением ярче. Невозможно в полной мере описать, рассказать, зарисовать и запечатлеть другим образом, как страстно Юрий благодарил кладбище, поверив в его человечность.

Мысль о том, что действовать нужно было без промедлений, подгоняла, и Юрий открыл в себе невиданную ранее скорость. За четверть минуты он исследовал периметр строения сверху-донизу в поисках мест, где доски прогнили настолько, чтобы рассыпаться в щепки от его слабого удара. Хотя постройка выглядела ветхой и, казалось, тряслась на ветру, разрушить толчком основание или стену было непросто. Только спустя несколько минут внизу обнаружилась темная от влаги доска, которую и без того поразила трещина. Едва носок ботинка прикоснулся к ней, она раскололась надвое, ослабив прочность соседних досок.