Кладбище забытых талантов (СИ) - Мельн Игорь - Страница 22

— Нет, ты точно сумасшедшая, — сделала вывод Наташа.

— Хочешь быть добровольцем вместо меня?

Мгновение неприятельница колебалась то ли в желании разделить незавидную участь, то ли из корыстных побуждений, ведь в случае правдивости зелья она останется в комнате одна, а находиться взаперти с товарищем по несчастью душевно легче.

— Вот и решено. Если со мной что-то случится, вам же с Андреем лучше, — съязвила Анжела. — А ты внимательно смотри, потом расскажешь, что увидишь.

Она поднесла еще горячую склянку к губам и залпом осушила ее, ощутив терпкий горький вкус. Несколько мгновений ничего не происходило, но вдруг Наташа задвигалась с огромной скоростью; она переместилась к ней, но спустя долю секунды уже была у стены, затем расхаживала вдоль комнаты и наконец осела на землю у стены, обхватив колени руками.

Хотя Анжела окликнула ее по ощущениям громко, реакции не добилась. Призрачная девушка отстраненно обводила пальцем контур макового бутона, погрязнув в мыслях. Грудь ее невысоко приподнималась и в полной тишине даже слышалось редкое дыхание.

Старавшись шуметь, Анжела приблизилась в измученной спутнице и коснулась ледяной ладони. Наташа медленно подняла подбородок, повернув голову на то место, где находилось незримое лицо призрачной девушки; влажные глаза ее несколько впали, окаймленные серым серпом нижнего века, и в них чувствовалось спокойствие, какое бывает у людей, смирившихся с трагичным, неизменным исходом.

Вдруг Наташа вздрогнула, словно спустя время отчаявшееся сознание почувствовало присутствие чужой души.

— Это ты? Ты? — повторяла она, казалось, бесконечно, отчего руки Анжелы холодели в страхе.

Ухватившись за стену и руку невидимки, Наташа поднялась на дрожавшие ноги и припала на плечи Анжелы, которая с трудом усмирила порыв оттолкнуть ее.

— Что произошло?

— Ты пропала! — закричала Наташа. Она срывалась на плач, что лавировал на грани стона. — Ты не просто стала не видимой… Ты исчезла, тебя здесь не было много часов. Я… Я уже не знала, что делать. Я сделала чертово зелье, но боялась пить, чтобы не пропасть, как ты. Я думала, ты умерла…

Анжела гладила темные волосы, от которых исходил мощный травянистый запах, но вскоре мягко отстранилась, направившись к столу.

— А сейчас ты вроде бы осязаемая. Черт! Даже одежду не видно.

Ниже краев котелка виднелась желтоватая пленка маслянистой жидкости. Анжела закупорила пузырьки с зельем невидимости древесными крышками, которые шли в комплекте, и убрала их в карманы джинсов. Опустевшую склянку она промыла от остатков и наполнила новым отваром.

— Ничего лучшего не остается, — сказала она. — Нужно выбираться. Чем скорее, тем лучше.

На вытянутой ладони, которая не была видна даже владелице, Анжела пошевелила всеми пальцами по очереди, чтобы ощутить их, возможно, в последний раз. Каждый из них. Она улыбнулась, когда ощутила щекотавшее царапание мозолей на подушечках, но тут же помрачнела. В голове появлялись мысли о жизни в будущем, выполнении повседневных дел без этого пальца. Что, если исчезнут несколько или даже целая кисть? Словно чувствовав беду, пальцы не сгибались, чтобы схватить склянку, а позже дрожавшая рука отказывалась поднести ее ко рту. Организм сопротивлялся.

— Проклятье! Хотя бы дали выбрать, какого мне лишиться.

— У-удачи, — прошептала Наташа в страхе от пузырька, парившего в воздухе подле двери. — Если выберешься, открой дверь, не оставляй меня одну.

Пузырек стукнулся о землю, когда Анжела отхлебнула самую малость: отвар был мерзким на вкус. Пока она морщилась от ощущений, затронувших весь рот жгучим прикосновением, тело завиднелось и вместе с одеждой стремительно уменьшалось. В то же время комната разрасталась, как сорняки на удобренной почве, и каждая пылинка на полу уже казалась камнем. Земля, с высоты выглядевшая ровной, истоптанной, пестрила пригорками и впадинами, пробираться по которым было непросто.

Мир круто повернулся на девяносто градусов — дрожь под ногами сбила Анжелу с ног. Она оглянулась, увидев размер Наташи, достигавший высоты самых больших гор; ее плавные, как в воде, движения порождали немыслимые земельные толчки, а низкий, протяжный голос, в котором не различалось ни одно слово, оглушал.

До зазора между дверью и полом, как оказалось, нужно было еще добраться. В миниатюрном виде расстояние в несколько вершков

[10]

— Все хорошо? — прошептала Наташа, прислонившись к двери.

— У меня — да.

— Открой дверь.

— Нет, — с ледяной твердостью сказала Анжела. — Это месть за ваши с Андреем уловки.

И пошла дальше по туннелю, слушав надрывные стоны, удары кулаков в дверь, неистовые ругательства, закончившиеся тихим плачем. Вскоре призрачная девушка отошла настолько далеко, что тишина показалась ей непривычной.

В конце пути земельный коридор суживался и поднимался кверху в виде норы. Спасительный проход на поверхность был прикрыт доской, при движении которой осыпались комки почвы. Как только в приоткрытую щель ворвался прохладный свежий воздух, Анжела прикрыла глаза в наслаждении, дернула доску так, что на рыжие волосы посыпался водопад пыли, и подтянулась наверх.

Стоило только раскрыть глаза, как счастливое лицо в мгновение исказилось маской первобытного страха. На кладбище была ночь.

Талант №8. Умение фехтовать без умения фехтовать

Было на кладбище такое место, которое удивляло не только новоприбывших, но и бывалых призраков. Первые видели в нем опасность и миновали обходной дорогой, а вторые, избалованные кладбищенскими загадками, с горечью понимали: это самое обычное место среди здешних надгробий. И чудесным оно было только потому, что в нем не было чудес.

На первый взгляд.

Выжженное поле называлось так по ряду значимых причин. Во-первых, это действительно было поле, участок земли, окруженный четырьмя дорожками, да такой бугристый, несколько вскопанный, будто создатель наметил его под нечто важное, но забыл использовать; и во-вторых, ничего не росло в этой почве, словно она была сильно ядовитая, находились даже слухи, что она прожигала обувь и от нее зудели ступни. Призраки пробовали садить цветы на поле, но те либо не пробивали оболочку семени, либо покрывались ржавыми пятнами после первых дней жизни. И сорная трава, что выживает в удивительно пагубных условиях, не смела появляться здесь. Не виднелось ни одного надгробия… Оттого и выжженное, безжизненное.

До того как амулет в руках Андрея запустил череду мгновенных изменений, Выжженное поле покоилось и пустовало. И вот на одной из сторон из-под земли пробился деревянный столб, по виду должный выглядеть старым, покрытым трещинами. Однако наперекор всем ствол дерева, хотя имел неровности, блестел цветом корицы на выглянувшем солнце, источал сосновый аромат и тепло в виде извитых клубов пара на холоде. На уровне среднего роста человека крепилась табличка, тоже не тронутая землей; буквы на ней были извилистыми, но разборчивыми, чему способствовала и ослепительная белизна краски.

Призраки окружили столб по фронту в форме дуги, боявшись наступать на землю Выжженного поля. Каждый жаждал прочесть таинственное послание на табличке, словно там обещались ответы на все трепетные вопросы. К тому моменту, когда настырный призрачный юноша пробрался сквозь толпу, достигнув основания столба, слова разной степени искаженности уже разлились по призрачным головам, за исключением самых дальних рядов. Тогда он постоял перед таблицей, водив взглядом по строчкам, и повернулся лицом к шептавшейся толпе.

Именно этот призрак наведался минутами ранее в трактир. Он обладал исключительно непримечательной внешностью, какой не выделялся из толпы, но стоило ему заговорить, как все сразу же узнавали Константина, кладбищенского диктора. И все бы наслаждались, будь у него голос спокойный, глубокий, басовитый и в целом приятный, однако все эти качества отражались в нем с точной противоположностью.