Реабилитация. Путь к выздоровлению (ЛП) - Докукина Наталья - Страница 16

— Когда ты ходила за домашним заданием для меня, ты видела Питера?

— Сначала ты должна ответить на мои вопросы.

— Нет.

— Джен, что случилось? Я беспокоюсь о тебе. Так сказать, о твоем психическом здоровье.

— Роза, я в порядке. Я в центре города. Дель читает сегодня в Солнечном Кафе.

— О-о-о б-о-о-о-же, — говорит она, растягивая оба слова на шестнадцать слогов. — Какая сегодня тема? Я не вынесу, если она опять будет говорить о том, чтобы сгореть насмерть. Это было слишком впечатляюще.

— Не знаю. Но, наверное, что-то подобное. Хочешь, встретимся там?

— Думаю, да. Сегодня вечером я должна, э-э, встретиться кое с кем.

— Что? Это свидание?

— Типа того.

— Кто твоя следующая жертва, Роза?

— Неважно. Сегодня вечером ты увидишь его.

— Договорились.

Таинственный парень. Отлично. Возможно, на этот раз от меня потребуется какое-то внимание.

— Эй, пока я здесь, может быть, сделать что-нибудь для твоей мамы?

— Она дома?

— Нет.

— Она в порядке. Ей ничего не нужно.

Я так думаю.

Я надеюсь.

На самом деле, сейчас мне все равно.

АКТ 1

СЦЕНА 7

(Действие происходит в школьном коридоре, только на этот раз он пустой. ДЖЕНЕЗИС и ПИТЕР медленно идут.)

ПИТЕР: Мы ведь не идем к мисс Карен, да?

(Пауза)

(ДЖЕНЕЗИС не отвечает.)

ПИТЕР (продолжая): Ты непредсказуема, верно?

ДЖЕНЕЗИС: Я готова.

ПИТЕР: Что?

ДЖЕНЕЗИС: Ты говорил, когда я буду готова.

ПИТЕР: Я помню.

ДЖЕНЕЗИС: Я готова.

ПИТЕР: Да?

ДЖЕНЕЗИС: Да.

ПИТЕР: Ну, тогда я думаю, что должен поцеловать тебя.

ДЖЕНЕЗИС: Думаю, это звучит правильно.

ПИТЕР: Нас могут увидеть и отправить в кабинет директора.

ДЖЕНЕЗИС: Ты когда-нибудь был там раньше?

ПИТЕР: Нет.

ДЖЕНЕЗИС: Я тоже.

ПИТЕР: Рискнем?

ДЖЕНЕЗИС: Да. Да. Абсолютное да.

(Они целуются. Сначала медленно, постепенно более интенсивно.)

(Свет гаснет. Конец сцены)

ПРИ ВОЗНИКНОВЕНИИ ЧУВСТВА ОТЧУЖДЕННОСТИ

ПОГОВОРИТЕ С КЕМ-НИБУДЬ

Через пару часов Роза врывается в кафе и расширенными глазами осматривает зал. К тому времени я уже полностью оттаяла и пила третью чашку чая-латте. Она быстрым шагом проходит мимо бородатого мужчины, играющего грустные песни на гитаре, через море кружек, невпопад расставленных кресел и масонских сосудов со свечами. И, наконец, останавливается рядом со мной.

— Дженезис. Привет. Я здесь впервые.

— Впервые?

Я замечаю, что ее щеки покрыты пятнами, а над губой блестит полоска пота. Игнорируя мой вопрос и стоя надо мной, Роза говорит:

— Ты все еще злишься, Джен?

Ее голос перерезает мягкую мелодию гитариста. Я предлагаю ей понизиться на 1 или 2 оборота. А лучше, на октаву.

— Роза, мне это не нравится. Сегодня было очень неприятно.

— Знаю. Я облажалась. Мне правда очень жаль, но, пожалуйста, пойми, я на самом деле думала, что защищаю тебя. Или, может, я отказывалась это принять.

Передо мной выбор: продолжать злиться на свою лучшую союзницу в главных вопросах или двигаться вперед и принять, что она хотела сделать как лучше.

Но еще до того, как она попросила прощения, я уже простила ее. Сейчас мне нужна вся моя армия в полном составе. Один солдат уже пропал без вести (а был ли Питер солдатом?), но ряды не могут из-за этого разрушиться.

— Все в порядке, Роза. Только больше не поступай так со мной. Я могу выдержать намного больше, чем...

— Среднестатистический медведь, — заканчивает она мое предложение, и мы смеемся.

Эту фразу сказал первый социальный работник, с которым мне пришлось встретиться в больнице после того случая с мамой и лекарством. Именно это заняло у меня столько времени на нашем с Питером «первом свидании», о чем он, конечно, не догадывался. Тот парень говорил со мной, будто я была маленьким ребенком. Сказал, что я умнее среднестатистического медведя. Меня это все время беспокоило, но Роза помогла посмеяться над этим.

Раздается хлопанье входной двери, и Роза резко поворачивается на звук — она внимательно всматривается и ищет глазами, и в них такая же отдаленность, как сегодня в кафе. Небо становится темно-синим, почти черным.

— Роза, что с тобой происходит?

Она раздевается и делает вид, что не слышит мой вопрос.

— Ты ела? Лично я умираю с голоду. Пойду возьму какой-нибудь суп или что-нибудь еще. Делайла уже здесь?

— Нет. Только я и мистер грустные песни МакДжи. И нет, я не голодна.

Ее лицо становится менее рассеянным и более серьезным.

— Дженезис, у тебя депрессия?

Мисс Карен спрашивает меня еженедельно, не подавлена ли я.

— Роза, сходи за едой.

Она улыбается и сжимает мой локоть. Затем ленивой походкой направляется к кассе, напевая, я бы сказала, даже чересчур громко.

Следующей в кафе заходит Делайла и плюхается на стул с другой стороны стола.

— Я хочу услышать все. Серьезно. Все. Но я еще не разобралась, что буду читать, так что ближайшие десять минут можешь просто игнорировать меня? Пожалуйста.

Мне кажется, будто я на сцене в абсурдной пьесе. Все эти персонажи с быстрыми ролями и проблемами приходят и уходят, а я застряла в этой кабинке. Думаю, в мой организм попало слишком много кофеина. Роза возвращается за стол и делит сырный гриль-сэндвич пополам.

— Вот, поделим пополам.

Смотрю на сэндвич, но мне кажется, актеры не должны делиться своей едой со зрителями. Я кладу четверть бутерброда обратно на тарелку.

— Эй, Д-э-э-э-Л-а-а-а-й-Л-а-а-а, — поет Роза, сильно растягивая губами расплавленный сыр из сэндвича.

— Ты готова сразить это заведение?

— Всегда готова, Роза. Разве не похоже?

Я не могу справиться с чувством, которое уносит меня все дальше и дальше. Не понимаю свою роль. Не знаю, что должна сказать. Делайла неотрывно смотрит в свой ноутбук, ее черная челка прилипла ко лбу. Здесь слишком жарко.

Роза макает сэндвич в миску с томатным супом и слизывает его с хлеба, перед тем, как вновь вонзить свои зубы в этот роскошный сырный кусочек.

— Боже! Обожаю бутерброды с сыром на гриле. Почему они такие вкусные? Вы можете ответить на этот вопрос?

— Роза, можешь заткнуться на минутку? — говорит Делайла, — Я должна разобраться с этим до того, как Кертис объявит начало шоу.

И сразу, словно услышав, к Делайле подходит менеджер или типа того в коричневых вельветовых брюках и пестром свитере. Делайла не сразу его замечает, глядя в свои записи, а затем поднимает лицо, на котором яркая, сияющая улыбка.

— Привет, Кертис!

— Дорогая, ты готова?

— Она всегда готова, Кертис, — говорит Роза, слишком наслаждаясь собой.

— Да, на все сто, — отвечает Делайла, бросая быстрый боковой взгляд в направлении Розы. — Просто складываю свои заметки вместе. Ведь еще нет семи, верно?

— Нет, без четверти. Если хочешь, можем передвинуть время. Этот парень никогда не останавливается, пока я не достану большой золотой крючок и не утащу его.

— К семи я буду готова.

Кертис отскакивает, и я замечаю, что он делает большой глоток кофе, который девушка-бариста с волосами цвета радуги налила ему. Он делает нелепые взмахивающие движения руками и, похоже, будто собирается проникнуть в какую-то чудесную композицию, что так приятно веет на него.

— Серьезно. Дженезис, выкладывай, — говорит Роза. — Что произошло сегодня в туалете? Ванесса выглядела так, будто ее пытались убить.

— Пожалуйста, еще несколько минут, — говорит Делайла, поднимая руку. — Я тоже хочу это услышать.

Я грызу четвертинку сэндвича. Роза взмахивает руками перед моим лицом, тяжело дышит и подпрыгивает на стуле. Она снова резко поворачивается к открываемой двери, и в кафе входит Уилл Фонтейн, задумчиво вглядывающийся в толпу. Отлично, нужно с этим разобраться.