Кармическое путешествие по нижнему миру (СИ) - Старых Зоя - Страница 19

11

— Просыпайся, Стивен.

Калинка, со сна тяжелый и ленивый, не хотел даже глаза приоткрыть. Спина затекла так, будто бы спать пришлось на камнях. И уж конечно, он не чувствовал себя хоть сколько-то отдохнувшим.

— Стивен?

Голос, бесцеремонно вырвавший Калинку из мутной дремы, был знакомым, только Стивен все никак не мог сообразить, чьим же. Голос зрелого человека, мягкий, негромкий, успокаивающий.

— А мне казалось, это я в коме.

Калинка ахнул и вытаращился. Дрему как ветром сдуло.

Это были не камни, а сомнительного удобства спинка кресла в палате Адриана. Там-то он и уснул. Вот только Калинка не помнил, как пришел из кабинета Холли, но это бывает спросонья.

— Привет, — глухо отозвался Стивен. — А разве ты был в коме?

— Так сказали, — улыбнулся Адриан.

Выглядел он по-прежнему паршиво, но Калинку это не удивляло. Он сам, пообкалывай его кто препаратами из дурдомов несколько дней, вряд ли отличался бы здоровым цветом лица и осмысленным выражением глаз.

— Ну, раз сказали… — вздохнул он. — Наверное, так оно и было. Ты сам-то помнишь?

— Немного, — Адриан нахмурился.

Калинка, хотя все еще чувствовал себя не человеком, а мешком песка, очень удивился. Сейчас, когда японец снова был в сознании, хомополе действовало, но Адриан вовсе не казался безбрежным морем ничем не замутненного позитива. Скорее обеспокоенным и задерганным, как любой нормальный человек. Только вот Стивена эта перемена не обрадовала.

Как минимум, это значило: Адриан прекрасно помнит, что произошло. Не скажет, но сам для себя сделает немало выводов. Наблюдать крушение веры Калинке не хотелось.

— Вереница мертв?

За это проявление обычности и человечности Калинке вдруг стало стыдно. Он спиной почувствовал все камеры, следившие за ними, все напряженные взгляды дежурных медиков, все байты откладывающихся на дисках данных с записью разговора. По-хорошему, нужно было предупредить Адриана. Вдруг еще осталось в нем хоть что-то неисследованное, и тот хотел бы это скрыть.

— Да, уже пять дней, — сказал Калинка. — Я и с тобой начал прощаться, но…

— А что Харьков?

— Понятия не имею, — соврал Стивен.

Интересное оказалось открытие — теперь Адриану получалось врать. Калинка вдруг испугался, что тот и вовсе лишился своей силы, но неясное, чуть тлеющее ощущение правильности происходящего не давало увериться в этом. Просто Теру тогда перетрудился, и ему нужен отдых, желательно, без подавляющих сознание уколов.

— А ты давно очнулся? — спохватился Калинка.

— Утром, — прилежно ответил Адриан. — Так что ты далеко не первый посетитель.

Не первый, выходит. И даже, скорей всего, не десятый. Врачи, военные, руководство и, конечно же, Лукатер из Мюнхенского отделения. Про него Калинка почему-то вспомнил в последнюю очередь, видимо, не очень-то хотелось вспоминать.

— Но когда тебя привели, я уже не спал, — добавил японец.

— Привели? — медленно переспросил Калинка, подозревая, что каменно-жесткая коленка золотого Будды — это все-таки как раз было кресло, а он путь из кабинета Холли к боксу Адриана проделал не своим ходом. — Я был пьян?

— Скорее замучен до полусмерти.

— О, ну это не удивительно, — улыбнулся Калинка. — Пока ты тут прохлаждался, меня на новую работу перевели. Да и с Вереницей ты нам устроил… Кстати, Адриан, к тебе приходил некий Лукатер?

— Да, — пожал плечами японец. — Еще утром.

— И что?

— Спрашивал. Потом успокоился и ушел. Наверное, я ему не очень-то помог.

Калинка встряхнул головой. На глаза упали отросшие волосы, пришлось убирать. Кончиками пальцев он почувствовал, что голова у него липкая и грязная, словно от тяжелой работы на жаре.

— Ладно, бог с ним, — сказал Стивен.

— Ниро Вульф какой-то, — поддержал японец негромко.

Разговаривать с Адрианом в этой палате он не мог. По крайней мере, на темы, которые, несомненно, интересовали обоих. Калинка поставил себя на место наблюдателей. Для них он друг Адриана, бывший наставник, явная и безнадежная жертва третьеуровневого хомополя. Как он должен себя вести? Да очень просто.

— Тебе хоть получше?

Для верности Калинка вскочил и потряс немного обалдевшего японца за плечо. Тот не сопротивлялся, но и в ответ никаких действий не предпринял. На том спасибо. Повисни Адриан у него на шее, Стивен бы растерялся. Он и так себя странно чувствовал — будто чешет за ухом ядерную бомбу.

У бомб не бывает ушей, а Адриан умел убивать.

Врубать у людей программу терминации, которую никто не может остановить. И замораживать, кстати, тоже.

— Наверное, — отозвался Теру.

Калинка не знал, жив ли еще Харьков. Вот что хотелось сказать Адриану, а вовсе не изображать сумасшедшую курицу-наседку. Впрочем, с этим тоже не стоит переигрывать. Чувствуя себя шпионом из дешевого телешоу, Калинка скомкано попрощался и ушел в свою комнату, отмачивать в душе ноющую спину.

Доступ в Интернет у Калинки сохранился. Правда, очень своеобразный — смотреть он мог, но как-то участвовать в жизни Сети — уже нет. Спасибо и на том. Стивен уже начал считать себя настолько засекреченным, что бывшие коллеги, встреченные в коридоре, стараются его не замечать. А то вдруг даже видеть Калинку — уже не их уровень допуска.

Давясь кофейным суррогатом, Стивен бродил по сайтам. Могло показаться, что на автомате, ничего конкретного не выискивая. Калинка и сам так думал, пока не понял, что проходит своим старым маршрутом — так, как он обычно начинал вахту на прежней работе. Основные научные информационные ресурсы, сайты исследовательских организаций, желтая пресса и, под конец, самое интересное — сообщества добровольных объединений вроде «Лиги Свободы Сети».

Лига успела переименоваться в союз, сменить адрес и дизайн, но Калинка безошибочно узнал и лозунги, и крикливое, как бульварная газетенка, содержание. Темы, над которыми они с Шоном потешались еще совсем недавно, почили в архиве, но на их место выпали новые, такие же занятные.

Калинка умиленно вздохнул и принялся читать. Сперва с профессиональным любопытством, которое совершенно не требовалось в отделе целостности данных, потом уже с упоением дорвавшегося до взрослых журналов подростка.

Как обычно, предрекали гибель свободы слова и вообще всякой свободы, а частную жизнь давно и глубоко похоронили. Впервые Стивен поймал себя на чем-то, подозрительно напоминающем сочувствие. У него самого не то, что частной жизни и свободы, вообще ничего не осталось. Даже права понимать, что происходит. В сущности, он сидит на глубине в четыре километра под землей, с тем же набором прав, что раб на строительстве египетских пирамид. И этот горлопан с сайта еще осмеливается утверждать, что ему плохо.

Стивен раздраженно бухнул об стол пустой кофейной кружкой. Нервишки стали ни к черту, нашел, из-за чего психовать. На этот раз довела какая-то жалкая статейка, утверждавшая, что мир захватит созданный злыми правительствами искусственный разум, коему зомбировать человечество — что Калинке пирожное сжевать. Бред, каких мало. Но хоть написан хорошо, тут следовало согласиться.

Калинка пролистал отзывы.

Как ни странно, резонанс статья вызвала в основном негативный. Насытившиеся такими сенсациями еще во времена, когда все боялись зеленых человечков из космоса, посетители недоверчиво говорили, что такая версия, в сущности, не более чем плод больной фантазии и сексуальной неудовлетворенности автора. И приводили убедительные аргументы. Особенно Калинке понравились доводы, изложенные неким анонимом, за которым безошибочно угадывался Шон. Стивен слегка затосковал по напарнику и остальные комментарии читать не стал.

У него был только один вопрос: а какого черта он вообще сидит в три часа ночи, после вахты и после того, как у него поковырялись в мозгах, и делает по инерции давно не свою работу. Почему не пытается снова наладить контакт с Адрианом, почему не разбирается, что творится в «Проекте ВР»?