Цветы Эльби
(Рассказы, сказки, легенды) - Юхма Михаил Николаевич - Страница 31

Однажды мать испекла им йывы — пышные пампушки из пресного теста в виде птичьего гнездышка с ямкой посередине. Чтобы йыва скорей дошла, ее накрыли коноплей. Конопля придает блюду особый вкус.

Вот вышла сестра на крыльцо скоротать время до обеда, а Патян тем временем задумал подшутить над ней. Взял сырой картошки, обрезал ее наподобие гнездышек, да и положил вместе с йывой, прикрыв коноплей. Йывы получилось много — целая гора.

Сели обедать, сестра — хвать самую крупную йыву. Откусила разок — захрустело на зубах, откусила еще раз — опять хруст, и во рту горько.

Смотрит, глаза выпучила — а в руке у нее картофелина. Заплакала сестра от обиды:

— Издеваться надо мной решили, да? Нарочно мне картошку подсунули.

— А ты не жадничай, — урезонил ее Патян.

— Не твое дело, — пуще прежнего заревела сестра.

— Ну, тогда не обижайся, — сказал Патян, — знаешь ведь поговорку: у жадного во рту и салма становится камнем. Вот и сейчас то же случилось. Была йыва — стала картошка. Очень просто.

С тех пор сестра перестала жадничать.

Зашли Патян с соседом на лесную пасеку. Пасечник гостей приветил, вынес им миску меда.

— Угощайтесь, чем богаты…

У Патяна и у его соседа своих ульев не было, и они обрадовались лакомству.

Вначале, как водится, поговорили о том о сем, пора и за мед приниматься. Патян стал есть, а сосед поскромничал. Такая у него привычка была, любил, чтобы его попросили.

Так было и на этот раз.

Попросил его пасечник раз-другой, еще бы словцо и уговорил, да тут вмешался Патян:

— Не надо его упрашивать. Он у нас такой, сладкого в рот не берет.

После этого какая еда? Теперь бы и поесть медку, да поздно.

Так и вышел из-за стола сосед не солоно хлебавши.

В другой раз поехал Патян в лес по дрова, а на обратном пути заночевал в чужой избе — метель помешала. Тут еще один путник забрел на огонек.

Зашли они в избу, а там холодней, чем на дворе. Хозяйка жалуется:

— Истопила бы печку, да некому дров наколоть. Может, вы поможете, люди добрые.

Патян с мужиком вышли во двор. Мужик, хоть и здоров с виду, а лентяем оказался. Пошарил под крылечком, топора не нашел. Пришлось Патяну топор искать, он тут с краешку и лежал.

«Ладно, — думает Патян, — вот я тебя научу уму-разуму».

Кое-как расколол чурбак, запыхался и говорит:

— Есть у тебя хозяйство, или ты так, бродяга?

— Как же! — ответил мужик. — Дом у меня. Осенью поставил.

— Ты, значит, плотник?

— Конечно, плотник! Первостатейный плотник.

— Ну-у, — протянул Патян, — тогда для тебя топор, что игрушка. Ну-ка, покажи свое уменье.

Принялся мужик показывать да все чурбаки незаметно разрубил. Пот со лба утер и говорит:

— Видишь, а ты не верил.

— Теперь верю, — отозвался Патян.

Как-то забрел в деревню путник и стал пугать сельчан.

— Я колдун, — говорил он, отведав хлеба-соли. — Все волшебства знаю. Ступайте по деревне, накажите, пускай несут, кто что сможет. Иначе рассерчаю, обернусь волком, всех овец ваших загублю.

В это время шел по улице мужичок с перебитым носом.

Показал на него Патян колдуну и говорит:

— Пошел бы я твой наказ передать, да ведь люди у нас какие. Они колдунам носы разбивают. Видишь вон того мужичка, он ведь тоже был колдуном, а вот — без носа остался.

Услышав это, испугался «колдун» и убежал из села.

Поучал поп Патяна:

— Если в Пасху пропостишься неделю — за год бог тебе грехи простит.

Не думал Патян, что так легко можно отделаться от грехов. Очень ему понравилась поповская наука, стал он поститься. Все куличи едят, а он, кроме черствой корочки, с утра до вечера ничего в рот не брал, водицей ту корочку запьет, и ладно.

Три дня постился, на четвертый не вытерпел, залез в подпол и съел горшок сметаны.

Узнал об этом батюшка, разгневался:

— Прорва бездонная, нечестивец, что ты наделал?

— Ничего плохого, — ответил Патян. — Поел сметаны. За полгода мне пост зачелся, а за остальную половину как-нибудь по весне отпощусь. Весной все равно есть нечего.

Когда еще Патян был маленьким, взяли его в церковь к причастию.

Поп помолился, отпустил взрослым грехи, а потом стал причащать вином. По глоточку каждый отхлебывал из серебряной чашки.

Дошла очередь до Патяна.

— Пей, только немного, — сказал поп, — ты маленький, тебе и капли хватит.

Отпил Патян, понравилось ему, схватил руками чашку да как закричит:

— Дай еще! Еще хочу!

Так все и выпил.

Поп хотя и был сердит, однако усмехнулся, сказал:

— Ишь какой шустрый. Этот в жизни много нахватает.

Ошибся поп. Ничего-то Патян не нахватал. До седых волос бедняком прожил. Но не унывал, всегда был бодр и веселье свое дарил людям.

Один пои пожил в городе и после этого сильно возгордился. Сельчан узнавать перестал, со знакомыми в первые дни даже не здоровался. А когда его укоряли, только руками разводил:

— Забыл язык чувашский.

Однажды зазвал его Патян к себе, заговорил о том о сем, какой урожай предвидится и какие нынче цены на хлеб. Говорил, говорил, а поп только плечами пожимает: дескать, не понимаю, о чем толкуешь. Забыл язык!

«Ну, погоди у меня, сейчас вспомнишь», — подумал Патян. И повел попа по двору, показывая хозяйство. Шли мимо сарая, Патян возьми и толкни попа на грабли, что были к плетню приставлены.

Наступил поп на зубья, а черенок трах его по лбу.

— Ай, чертовы грабли! — завопил поп. — Какой эсремет[30] поставил их на дороге!

Вспомнил, значит, язык!

Одно время принялся Патян сапожничать: хлеба к весне не хватило, а жить-то надо, вот он взялся за ремесло.

Однажды пришел к нему незнакомый человек, назвал себя волшебником.

— Подбей-ка мне каблук бесплатно. Да побыстрее! — сказал волшебник. — А не то вызову сейчас силы небесные, повелю казнить тебя злою смертью.

— О! — воскликнул Патян, — если тебе подчиняются такие силы, так ты им и прикажи, пусть тебе каблук подобьют.

И прогнал «волшебника».

Стал Патян плести новые лапти и потерял кочедык. Долго искал, под лавку заглядывал — нет кочедыка. Что делать? Не ходить же в одном лапте.

— Эй, боже, — попросил Патян, — помоги мне найти кочедык.

Но и после этого не смог обнаружить пропажу. Тогда Патян взмолился:

— Боже, помоги, а я тебе за это мешок пшеницы дам.

Сказал так и увидел свой кочедык. Он лежал рядышком на лавке.

Рассердился Патян не на шутку:

— Вот ты какой, господь! Нет бы просто так помочь бедному человеку! Непременно тебя задаривать надо! Да ты сродни попу нашему, тот тоже норовит урвать последнее. Не будет тебе пшеницы, и не надейся.

Так и оставил бога без подарка.

Однажды шел Патян по улице, споткнулся и упал.

Увидали его поп с дьяконом, стали дразнить:

— Ты что, Патян, ищешь, уж не пуп ли земли?

— Так здесь, оказывается, земля пуховая, — будто не расслышав, ответил Патян. — А я прежде не верил. А ведь так оно и есть! Пуховая! Побегу-ка, скажу жене, пускай с мешками придет, вот будет радость — подушки набьем.

Поп и дьякон, как только услышали слова Патяна, тотчас же побежали домой. Запрягли коней и назад. Две телеги землей нагрузили. Привезли домой, сбросили, прилегли: какой там пух, земля как земля, пополам с каменьями.

Как-то поп, подвыпивши, стал учить прихожан:

— Луна полезней солнца, потому что солнце светит только днем, а луна еще и ночью.