Страж. Дилогия (СИ) - Кистяева Марина - Страница 24

Много ли девушек могут похвастаться, что их вот так, сумасшедше, одержимо, хотят? Так, как об этом пишут в книгах.

Алина не знала ни одной. И себя к ним не причисляла. В виду того, что всегда была полненькой, были даже случаи, когда она стеснялась раздеваться перед партнерами днем, не то, что мнить себя роковой красоткой. Сейчас же...

Сейчас же сдвинуть рамки восприятия мира. Внутри живота

появилась тяжесть, и она была прямым следствием дикого желания Германа.

Алина вцепилась пальцами в широченные литые плечи и негромко застонала.

Тот, кто намеревался перевернуть её жизнь с ног на голову, утробно застонал и с жадностью переметнулся на другую грудь. Трогал так же осторожно.

Алина заерзала. Нет, это вот сейчас серьезно, у неё между ног увлажняется и зарождается вполне понятное желание почувствовать, как тебя наполняют?

С ума сойти...

Но факт оставался фактом.

Она хотела «оседлать» мужчину, и чтобы долбанная одежда не мешала им!

Когда Алина попыталась чуть сдвинуться - захват рук тотчас усилился. Возможно, ещё вчера она расценила бы этот жест, как проявление ограничения. Сегодня - как не желание её отпускать. Ни на секунду.

И снова в девушке что-то дрогнуло. Проснулось. Нечто темное. Первобытное. О существовании чего она и не подозревала.

- Хочу, чтобы ты снял джинсы, - наклонив вперед часть корпуса, прошептала Алина и, поддавшись шалости, укусила Германа за мочку. Мужчина дернулся. Взгляд стал совсем безумным.

- Если не хочешь, чтобы я разложил тебя разом - не кусай. Не буди во мне зверя, - рыкнул мужчина и ловко пересадил её с себя.

И очень быстро разделся. Как не порвал одежду - непонятно.

Алина тоже не бездействовала. Внезапно поняла, что платье, застрявшее у неё на талии, доставляет дискомфорт коже. Прочь платье и трусики.

Когда Алина полностью разделась, удобно устроившись на коленях, услышала:

- Хочу на тебя посмотреть, - решительно, даже резко и торопливое добавление, куда более мягкое: - Можно?

Что он хочет посмотреть, Алина даже не поняла - почувствовала.

Краснея и чихвостя, на чем свет стоит свою природную стеснительность, села. Поставила ступни на край дивана. Развела ноги.

А вот закрывать глаза не стала.

Она хотела видеть лицо Германа.

Да, определенно, хотела.

И зрелище было завораживающим.

Мужчина, что в комплекции превосходил всех её знакомых, что привык сражаться и выбирать кардинальные меры воздействия, замер. Взгляд его черных глаз как остановился на нежно-розовом лоне, доступном для обозрения, так и перестал двигаться. Время, казалось, остановилось. Да и сама Алина замерла, боясь пошевелиться.

Тишина в квартире оглушала. Но не давила.

Лишь резкое, прерывистое мужское дыхание нарушило его.

Герман по направлению к ней сделал шаг. Потом ещё один.

Опустился на корточки. Аккурат напротив её разведенных ног.

Поднял руку и дотронулся до складочек.

- Влажная.

У Алины всё оборвалось внутри.

Всё.

Девушка закрыла глаза и безвольно откинулась на спинку дивана. Пусть, что хочет, то и делает...

Лишь бы делал.

Провел пальцем ещё один раз. И ещё. Прочертил влажную дорожку до коротких, аккуратно постриженных волосков.

- Хорошо, что не сбриваешь всё.

Алину точно током прошибло.

Вот что он творит?

Или что, проклятье, творится с ней?

Доводы разума затерялись где-то окончательно.

Плевать, что между ней и этим бугаем всё очень сложно. Плевать.

Разберутся потом. Конечно, разберутся, куда они на фиг денутся.

У Германа, видимо, закончилась выдержка. Потому что он аккуратно - да, черт возьми, аккуратно, - поднял девушку, чтобы уложить её на спину.

Самому же - нависнуть.

Лицо к лицу.

Глаза в глаза.

- Красивая.

Алина закрыла глаза, не в силах дальше думать.

Лишь чувствовать. Его жар. Его тело. Его мощь.

Его.

- Моя.

книга 2. глава 7

Глава 7

Она кончила. Бурно. Крича.

Потом Алине даже было немного стыдно. Так не должно быть! У неё к Герману лишь отрицательные чувства, никаких симпатий, а извивается под ним и кричит, как влюбленная дурочка.

Пришлось одернуть себя. Не стоит накручивать и усложнять. Они - взрослые люди. И то, что произошло с ней на диване в квартире, в которую ей предстоит переехать в ближайшее время, отдельная история.

Дело не в ней.

Дело в Германе.

В его отношении к ней.

Тьфу. Не в отношении.  А в его восприятии её тела. Так, вроде бы.

Алина прикрыла глаза.

О чем она думает? Вот о чем?

Вместо того, чтобы слушать, что говорит руководитель отдела и подыскивать правильные слова, объясняющие хотя бы смутно причину её увольнения, она, как последняя идиотка, вспоминала, как кончала под Германом.

И его довольное лицо после. Алина непременно разозлилась бы, если бы не заметила в черных глазах потухающую растерянность и тревогу, что само по себе было странно.

- Алина, задержись, - сухой голос начальника отдела на этот раз не расстроил Алину, в голове не возникла тысяча нелепых страхов, по какой причине вызвано повышенное внимание к её персоне.

Девушка заметила несколько насмешливых взглядов коллег. А как же, только Алине дали новый проект, и уже на «ковер». В отделе все знали, что Станислав Беркут по незначительным причинам с подчиненными не общался.   Екатерина, миловидная блондинка, занимающаяся дизайном, подбадривающе подмигнула. Они с Алиной общались близко, можно сказать, почти дружили. Почему почти? И Катя, и Алина придерживались позиции, что работа - есть работа, и близкая дружба тут не уместна.

После того, как все остальные коллеги закрыли за собой дверь, Станислав прошёл за стол, сел в кресло и пристально посмотрел на девушку.

- Алина, что с тобой происходит?

Суровый тон начальника не напугал и не смутил её.

Знаете ли, у неё в квартире с недавних пор ошивался один субъект, что посуровее будет.

Алина пожала плечами.

- Я увольняюсь.

По резко вскинутым кверху бровям начальник такого ответа ожидал меньше всего.

- Алина?

- Да, увольняюсь, - девушка выдавила из себя улыбку.

Некоторое время Беркут смотрел на неё изучающе. Потом выдал:

- Беременная?

Всё-таки в проницательности ему не откажешь.

- Есть такое дело, - призналась Алина. С наличием зародившейся жизни у неё под сердцем она ещё не разобралась. Вернее, как. Твердо знала - аборт делать не будет и, когда малыш родится, всем сердцем полюбит его. Но пока сам факт беременности воспринимался с трудом.

- Беременность - не повод для увольнения. Декретные, пособия, опять же - за тобой сохранится место.

Зря про Беркута гадости говорят в отделе. Большинство работодателей подмахнули бы заявление на увольнение беременной сотрудницы, не глядя, он же отговаривал её от опрометчивого поступка.

- Всё знаю. Обстоятельства.

- Обстоятельство может быть только одно - муж настаивает на увольнении.

- Я не замужем.

- Выйдешь.

Сказал так и чем-то даже напомнил Германа. Алина вспомнила, что о личной жизни начальника отдела никто не знал. Некоторые особо прожжённые дамочки на корпоративах не раз пытались его соблазнить - безуспешно.

В голове мелькнула шальная мысль - а, может, вот такими и должны быть настоящие мужики? Немногословными. Категоричными. Умеющими принимать решения и нести ответственность.

А то что-то в последние десятилетия всё меньше и меньше тех, кто готов отвечать за свои слова и поступки.

- Станислав, я бы хотела без отработки, - свою личную жизнь Алина так же не была намерена обсуждать.

Мужчина кивнул.

- Тебя сегодня же рассчитают. Проект... - задумался на минутку. - Принесешь мне. Я посмотрю твои наброски, а потом решу, кому его передать.

Алина поднялась и негромко сказала:

- Спасибо Вам большое.