Дракон для жениха (СИ) - Светлана Крушина Викторовна - Страница 45

— Хорошо, про награду не буду. Но вытащить вас отсюда необходимо. Правда, на это потребуется время… Но я рассчитываю на помощь своих сородичей и ее высочества Мариши. Все вместе мы сумеем переубедить императора, на этот счет можете не беспокоиться.

— А я и не беспокоюсь. Меня больше волнует, каким образом убедить Ядвигу вернуться в Наньен.

— А зачем?

— Здесь ей делать нечего, пока… — барон хотел сказать: «пока я вынужден сопровождать вас», но вовремя прикусил язык. Улле, однако, его поняла.

— А хотите, я возьму вашу сестру к себе в свиту? — спросила она лукаво.

— Что?!

Посланница Улле придвинулась к нему поближе.

— Видите ли, скоро я отправлюсь домой, и мне понадобится свита. Даже не столько мне, сколько королевне Марише, которая поедет с нами…

— Зачем ей ехать с вами?

Улле посмотрела на него с каким-то сожалением.

— Вы разве еще ничего не поняли? На Маришу пал выбор Великого Дракона. Она должна ехать к своему жениху.

— О! — только и сказал пан Иохан и от удивления не мог больше выговорить ни слова. Впрочем, тут же ему вспомнились некоторые исполненные горечи замечания королевны. Ведь намекали же ему, и намекали не раз… А он ничегошеньки не понимал.

— Послушайте, барон… Королевна еще обратится к вам с просьбой, а пока я хочу попросить вас от себя лично: поедемте с нами. Конечно, это небыстрое путешествие, и я понимаю, что вы не хотели бы оставлять сестру одну надолго, поэтому предлагаю место в свите и ей.

— Мне ехать с вами? — все больше и больше удивляясь, переспросил пан Иохан. — Да зачем я вам понадобился?

— А вы разве не хотите повидать диковинки нашего города Драконов? И увидеть воочию самого Великого Дракона? А главное, узнать, зачем ему нужны человеческие невесты? — подлащиваясь, Улле придвигалась все ближе и ближе, пока пан Иохан не ощутил прикосновение ее груди к своей. Он отодвинулся бы, да некуда было: лопатки его уперлись в железную спинку кровати. Сердце пустилось в бешеный пляс, как в тот раз, когда Улле целовала его.

— Панна Улле… — прошептал он едва слышно, не видя перед собой ничего, кроме огромных ореховых глаз. — Я ведь просил вас… не делать так больше…

Каждое последующее слово давалось ему все с большим трудом. Панна Улле меж тем распустила его шейный платок и взялась теребить пуговицы на жилете.

— Ничего не могу с собой поделать… — прошептала она в ответ, прижав губы к его щеке, и он почувствовал, что она улыбается. — В этом теле — ничего не могу… Сама не знаю, что со мной творится… Меня к вам так тянет, барон, так тянет… а вас ко мне — нет? скажите честно…

— Да… — ответил он, осторожно снимая с ее волос шляпку. — Да, да, да… Но, панна Улле… вы отчетливо понимаете, что делаете?

— А вы всех женщин об этом спрашиваете? — тихонько фыркнула она, и ее ладонь скользнула ему под рубашку, тронула отметину шрама. — Если да, то мне удивительно, как они еще не забросали вас камнями за такие дурацкие вопросы… Конечно, я ничего не понимаю. Но надеюсь, что вы мне сейчас все хорошенько растолкуете…

Если бы в следующие полчаса тюремщик вздумал заглянуть через окошко в камеру, он очень сильно удивился бы и, пожалуй, не поверил бы своим глазами. Такого вопиющего нарушения приличий никто из заключенных себе еще не позволял. Но барону и панне Улле повезло, и почему-то никто из тюремщиков не заинтересовался поднятым ими шумом.

После первой пробы они решили, что кровать слишком уж неудобная, и перебрались на пол, предварительно постелив одеяло. Было жестковато, но зато в спины не впивались сломанные пружины.

Такого волшебного чувства полного слияния с женщиной, с подругой, пан Иохан никогда еще не испытывал. Улле отзывалась на малейшее движение не только его тела, но и души, да и он чувствовал ее словно самого себя. В такую минуту и умереть не жалко! — подумал он потрясенно, когда они с Улле, совершенно уже обессиленные, наконец, разомкнули объятья. Посланница, разрумяненная и сияющая, откинулась на спину и посмотрела на барона счастливыми глазами.

— Я и подумать не могла, что бывает так!..

— Я тоже, — признался он. Все вокруг сияло золотым светом, очертания предметов были смутными, как будто их окутывал густой туман.

— И против этого-то вы меня предостерегали?

Пан Иохан мысленно застонал. Все-таки она ничего не поняла! Как же ей объяснить?

— Поймите, ведь нельзя же с первым встречным…

Она приподнялась и решительно зажала ему рот ладонью.

— Причем здесь первый встречный? Я же сказала, что меня тянет к вам… Какое мне дело до остальных? Да я никому и не позволила бы к себе притронуться! Хотите знать, почему королевна Мариша сбежала от нас в лесу? Она почувствовала, что между нами что-то есть… почувствовала нашу общность… ей невыносимо было…

Пан Иохан резко отвел ее ладонь.

— Она вам это сама сказала?

— Нет…

— Вы прочитали ее мысли?!

— Нет! Это получилось само собой, она так громко думала…

Пан Иохан поднялся на колени. Его вдруг замутило, и на душу опустилось темное облако, загасив золотой свет — он и сам не понял, отчего…

— Как бы то ни было, не желаю ничего об этом слушать. Вставайте, панна Улле, я помогу вам одеться.

Она встала, пытливо на него глядя.

— Это обязательно — и дальше обращаться друг к другу так официально? Может, будете называть меня просто Улле?

— Не на людях, — пан Иохан дотянулся до кровати и взял ее платье.

— Но сейчас-то мы вдвоем!

— Улле, — сказал он, выпустил из рук платье и, не совладав с собой, схватил ее за плечи и принялся целовать лицо. Она, смеясь, отвечала ему, ее губы скользили по его щеке, подбородку, по носу… — Улле, Улле, Улле… моя Улле… — голова его горела, и он сам не заметил, как это у него вдруг вырвалось. А посланница заметила и самодовольно улыбнулась ему в висок. Конечно, этой улыбки он не увидел.

— Так вы поедете со мной?

— Поеду, если вы просите, — он водил губами по ее бархатистой, как шкурка персика, щеке. Улле чуть отодвинулась, и он потянулся за ней. «Куда ты собрался ехать? — завопил вдруг придушенный внутренний голос. — А как же Эрика и обещание жениться на ней? Об этом ты забыл?» Пан Иохан отмахнулся от него. Он не мог сейчас ни о чем думать. Эрика была так далеко, а Улле — вот она…

— Хорошо, значит, поедете. С сестрой вы поговорите сами или лучше мне ее пригласить?

— Как вам угодно…

— Ну, довольно, довольно! — смеясь, она отворачивала лицо от его поцелуев. — Подайте лучше платье. Кажется, я слышу в коридоре чьи-то шаги…

И снова, как в прошлый раз, в лесу, пану Иохану пришлось сделать нечеловеческое усилие, чтобы побороть и загасить в себе возбуждение. Стараясь дышать глубоко и ровно, он молча смотрел, как Улле поправляет сорочку и нижнюю юбку, а затем берется за платье.

— Я помогу, — шагнул он к ней.

Улле улыбнулась ему через плечо.

— Вы удивительно ловко управляетесь с дамскими нарядами… Любая горничная вам позавидует.

— Не вертитесь, а то я криво застегну крючки.

Он быстро справился с платьем, и Улле села на табурет, чтобы обуться.

— С ботинками вы тоже мне будете помогать?

— Обязательно.

— Лучше сами оденьтесь. Не ровен час, кто-нибудь заглянет, а вы тут в чем мать родила. Конечно, стесняться вам нечего, но все-таки…

Пан Иохан решил обойтись без полного туалета и ограничился только тем, что надел брюки и рубашку. Улле тем временем кое-как уложила волосы — а вернее, просто подняла их кверху и закрепила шпильками.

— Может быть, вы и прически умеете делать? — лукаво спросила она сквозь зажатую в зубах шпильку, снизу вверх глядя на барона.

— Увы, не умею.

— Ну, мне пора, — она встала и протянула ему руку. Во второй руке она держала шляпку. — О, погодите, что это? — ее взгляд упал на потрепанный том, который так и лежал, всеми забытый, на столе. — «Великий Дракон: реальность и мифы», Александр Даймие. Какая прелесть! — Улле подняла на барона смеющиеся глаза. — Значит, это и есть сочинение вашего приятеля? Кажется, вы обещали дать мне почитать какой-нибудь роман… Обещание вы не сдержали, так может, позволите мне взять эту книгу? — заручившись молчаливым согласием барона, она ухватила томик подмышку. — Теперь мне в самом деле пора. Ну, не отчаивайтесь, скоро вас отсюда выпустят. А до этого я вас еще навещу. Не возражаете?